Литмир - Электронная Библиотека

– Чтобы объяснить это, потребуется не одна чашка чая. – С этими словами Маркус проводил еще одного своего брата, Бирна, в тесный и захламленный кабинет.

Маркус и Бирн составляли одну неразлучную команду еще в далеком детстве. Грэму, их уравновешенному старшему брату, было семь лет, когда Бирн начал подрастать и живо интересоваться всем вокруг, задавая свой тон в общении с родными и слугами. Ему нравилось верховодить. Но его старшему брату это было совсем не по нутру, он не любил, чтобы кто-то оспаривал его право первородства. К тому же Грэм считал Бирна сопляком. Но зато Маркус, который был двумя годами моложе Бирна, накрепко привязался к нему.

Бирн выделялся из всей семьи своей романтической внешностью и тягой к приключениям. Ему повезло родиться с иссиня-черными волосами и пронзительным взглядом холодных синих глаз. Но авантюрное начало соединялось в нем с рассудительностью, граничащей с цинизмом. Он с детства обладал железной волей и умел подчинять людей какой-то своей особой гипнотической силой.

Что касается Маркуса, то он рос горячим и порывистым, всегда готовым отстаивать до хрипоты то, что казалось ему важным. Однако в юности он стал более терпимым и научился относиться снисходительно и даже с юмором ко многим грустным вещам.

Можно предположить, что такая разница характеров и темпераментов должна была бы разъединять братьев. Но они составляли поразительно дружную пару и понимали друг друга без слов. И всегда поддерживали один другого.

Когда Бирн выхлопотал себе офицерский чин, Маркус последовал его примеру. И когда Бирн потянулся к шпионской деятельности, Маркус без колебаний стал его напарником и шифровальщиком. Он собирал и сортировал для него информацию, докладывал о перемещениях его цели и предлагал следующую цель.

Разумеется, эта деятельность не была их частным делом. Оба они были зачислены офицерами семнадцатого полка армии его королевского величества. Вместе с полком они сражались в долине Луары, а потом, перейдя Пиренеи, оказались в Испании. И там, в Испании, Маркус и Бирн перехватили первую вражескую депешу.

Это не составило большой сложности: лазутчиком оказался испанский мальчишка, слонявшийся по деревне. Но однажды в трактире Маркус с Бирном заметили, как, с опаской озираясь по сторонам, он прихватил со стола грязный клочок бумаги. Братья решили проследить за ним.

Бирн прокрался в полуразрушенный дом вслед за мальчишкой и вернулся с перехваченным листком, а заодно и с информацией обо всех обитателях дома. Его иссиня-черные волосы и сносное испанское произношение помогали ему не раз сойти за своего. Но именно Маркус преуспел в расшифровке перехваченной информации. Тот грязный листок помог спасти от уничтожения их полк.

Когда слух об их подвигах дошел до Уайтхолла, они были зачислены в военную разведку. Внешне все оставалось как прежде: они продолжали служить в полку, но это было лишь прикрытием их шпионской деятельности.

Бирн пропадал в окрестных деревнях неделями, мимикрируя под местного жителя и охотясь за каждым словом и фактом. Его испанский становился все более свободным, а его французский и раньше был безупречным. Он добывал обрывки информации, которые Маркус потом сопоставлял и разгадывал. Постепенно роли между ними распределились предельно точно: Бирн – человек действия, Маркус – голова, мыслитель. Псевдоним Сизый Ворон больше подходил Бирну, но принадлежал скорее им обоим. Но как и когда он стал достоянием общества – это отдельная история.

Маркус был отозван в Лондон зимой 1812 года на несколько недель для восстановления после полученного ранения. Однажды, когда он уже не знал, куда себя девать от скуки в доме Грэма и его новобрачной Марии, его вызвали в Военный департамент и потребовали, чтобы он написал рапорт обо всех операциях его и Бирна, о взаимоотношениях с местным населением. Департаменту требовались последние сведения о положении дел и настроениях на континенте. Не желая раскрывать свое имя и имя брата, Маркус поставил подпись: «Сизый Ворон», что как-то перекликалось с внешностью брата. Однако вышло так, что документ, читавшийся скорее как авантюрное сочинение, выпорхнул из стен военного ведомства.

Трудно даже представить степень изумления Маркуса, когда однажды за завтраком, раскрыв «Таймс», он нашел там целый разворот с отрывком из своего рапорта. На следующий день он обнаружил продолжение, потом еще и еще.

Ответ был до изумления прост. Наступивший 1812 год был не из легких, две войны выиграны, но в обществе чувствовалась усталость. Герой войны Сизый Ворон был призван пробудить народ от апатии, высечь искру патриотизма. Языки заработали, имя стало обрастать легендами. Сверху посчитали, что это работает на сплочение нации.

Когда Маркус вернулся в армию, газетные публикации продолжались. Иногда они опирались на реальные факты, но далеко не всегда. Однажды братья долго хохотали, раскрыв случайно газету месячной давности.

Грэму, который унаследовал вместе с имением отцовский титул, они никогда не рассказывали о своих подвигах. Если бы он узнал, что один из его братьев – тот самый прославленный, непотопляемый шпион Сизый Ворон, а другой – автор этого имени, он бы сошел с ума. Потому Бирн и Маркус хранили это в секрете. Это имя, словно волшебная нить, накрепко привязало одного к другому.

За все эти годы Бирн ни разу не усомнился в Маркусе: он доверял его информации и шел по тому следу, который тот указывал.

Но только до настоящего момента.

– Филдстон прав, что вышиб тебя, – ты свихнулся! – проговорил Бирн, наполняя свой стакан, но отнюдь не чаем, а крепкой жидкостью из фляги, поставленной Маркусом на письменный стол. Маркус встрепенулся. Для него эта история с призраком вовсе не была выдумкой, и он имел право рассчитывать на понимание хотя бы своего брата.

– Бирн, я что, часто ошибался? – спросил Маркус с некоторой обидой. – За все время нашей работы я промахнулся только однажды. Да и то эта моя промашка спасла тебе жизнь. Помнишь, ты застрял на молочной ферме в Бельгии посреди заливных лугов и только поэтому не попал под прицел снайпера? – Маркус сделал хороший глоток бренди из своего стакана.

Бирн выстрелил в него холодным взглядом.

– Я не говорил, что ты не прав, Маркус. Я сказал, что ты свихнулся, сошел с ума, братец. Ты разговаривал с Филдстоном в присутствии посторонних!

Лицо Маркуса приняло виноватое выражение.

– Более того, – продолжал Бирн, – ты посвятил этого случайного свидетеля в свои планы, а ведь эта особа – совершенно бесполезное существо, не владеющее никакой информацией и не способное даже хранить ее. Да что там! Это просто пустоголовая, напыщенная красотка – леди Филиппа Беннинг!

Бирн метал на своего брата грозовые взгляды. А тот чувствовал себя так, как если бы заснул в мечтах в одиноком коттедже у озера в районе Лейк-Сити, а пробудился от грохота в лондонских портовых доках. Оказывается, слухи о предстоящем бале в духе «плаща и шпаги», который устраивает миссис Беннинг, уже докатились до лондонских окраин. О нем не знал только ленивый. Чего стоили одни только ее пригласительные билеты, отпечатанные на черно-синем картоне! И в них еще было сказано, что на балу гостей ожидает раскрытие какого-то важного секрета. Конечно, толковали еще и о позорно провалившемся банкете Уитфорда с пропажей французских дуэльных пистолетов. И о перышке ворона… В общем, чья бы ни была вина, но имя Сизый Ворон не сходило с уст обывателей по всей Англии.

И вот является сам Бирн со своей незаживающей раной – бледный, циничный и чертовски усталый, от всех этих неприятных слухов. А он, Маркус, стоит перед ним как нашкодивший мальчишка.

Бирну не повезло: на войне он был тяжело ранен, и характер его не стал от этого лучше. И вот пожалуйста, над ним снова нависает черная тень воскресшего Лорена. Впрочем, охлаждение между братьями наметилось не сейчас, а когда Маркус вернулся в полк из отпуска со своей подлеченной ножевой раной в левом боку. Бирн, с детства мечтавший о славе, внезапно осознал: эта слава о его подвигах может только повредить ему – навести на его след, а он уже не так ловок и силен, как раньше.

32
{"b":"135346","o":1}