Фуражка как блин,-

Гармония, трубка,

Утюг и аршин!

Смотрите – красильщик!

Узнаешь сейчас:

Нос выпачкан охрой

И суриком глаз;

Он кисти и краски

Несет за плечом,

И словно ландкарта

Передник на нем.

Вот пильщики: сайку

Угрюмо жуют

И словно солдаты

Все в ногу идут,

А пилы стальные

У добрых ребят,

Как рыбы живые,

На плечах дрожат!

Я доброго всем им

Желаю пути;

В родные деревни

Скорее прийти,

Омыть с себя копоть

И пот трудовой

И встретить Святую

С веселой душой…

3

Стемнело. Болтая

С моим ямщиком,

Я ехал всё тем же

Высоким холмом,

Взглянул на долину,

Что к озеру шла,

И вижу – долина

Моя ожила:

На каждой тропинке,

Ведущей к селу,

Толпы появились;

Вечернюю мглу

Огни озарили

Куда-то идет

С пучками горящей

Соломы народ.

Куда? Я подумать

О том не успел,

Как колокол громко

Ответ прогудел!

У озера ярко

Горели костры,-

Туда направлялись,

Нарядны, пестры,

При свете горящей

соломы,- толпы…

У божьего храма

Сходились тропы,-

Народная масса

Сдвигалась, росла.

Чудесная, дети,

Картина была!…

(20 марта 1873)

Раз сказал я за пирушкой:

"До свидания, друзья!

Вечер с матушкой-старушкой

Проведу сегодня я:

Нездорова – ей не спится,

Надо бедную занять…"

С той поры, когда случится

Мне с друзьями пировать,

Как запас вестей иссякнет

И настанет тишина,

Кто-нибудь наверно брякнет:

"Человек! давай вина!

Выпьем мы еще по чаше

И – туда… живей, холоп!

Ну… а ты – иди к мамаше!

Ха! ха! ха!…" Хоть пулю в лоб!..

Водовоз воды бочонок

В гололедицу тащил;

Стар и слаб, как щепка тонок,

Бедный выбился из сил.

Я усталому салазки

На бугор помог ввезти.

На беду, в своей коляске

Мчался Митя по пути -

Как всегда, румян и светел,

Он рукою мне послал

Поцелуй – он всё заметил

И друзьям пересказал.

С той поры мне нет проходу:

Филантроп да филантроп!

"Что, возил сегодня воду?..

Ха! ха! ха!.." Хоть пулю в лоб!..

(1874)

Ах! что изгнанье, заточенье!

Захочет – выручит судьба!

Что враг!- возможно примиренье,

Возможна равная борьба;

Как гнев его ни беспределен,

Он промахнется в добрый час…

Но той руки удар смертелен,

Которая ласкала нас!..

Один, один!.. А ту, кем полны

Мои ревнивые мечты,

Умчали роковые волны

Пустой и милой суеты.

В ней сердце жаждет жизни новой,

Не сносит горестей оно

И доли трудной и суровой

Со мной не делит уж давно…

И тайна всё: печаль и муку

Она сокрыла глубоко?

Или решилась на разлуку

Благоразумно и легко?

Кто скажет мне?.. Молчу, скрываю

Мою ревнивую печаль,

И столько счастья ей желаю

Чтоб было прошлого не жаль!

Что ж, если сбудется желанье?..

О, нет! живет в душе моей

Неотразимое сознанье,

Что без меня нет счастья ей!

Всё, чем мы в жизни дорожили,

Что было лучшего у нас,-

Мы на один алтарь сложили,

И этот пламень не угас!

У берегов чужого моря,

Вблизи, вдали он ей блеснет

В минуту сиротства и горя,

И – верю я – она придет!

Придет… и, как всегда, стыдлива,

Нетерпелива и горда,

Потупит очи молчаливо.

Тогда… Что я скажу тогда?..

Безумец! для чего тревожишь

Ты сердце бедное свое?

Простить не можешь ты ее -

И не любить ее не можешь!..

Бьется сердце беспокойное,

Отуманились глаза.

Дуновенье страсти знойное

Налетело, как гроза.

Вспоминаю очи ясные

Дальней странницы моей,

повторяю стансы страстные,

Что сложил когда-то ей.

Я зову ее, желанную:

Улетим с тобою вновь

В ту страну обетованную,

Где венчала нас любовь!

Розы там цветут душистые,

Там лазурней небеса,

Соловьи там голосистее,

Густолиственней леса…

Разбиты все привязанности, разум

Давно вступил в суровые права,

Гляжу на жизнь неверующим глазом…

Всё кончено! Седеет голова.

Вопрос решен: трудись, пока годишься,

И смерти жди! Она недалека…

Зачем же ты, о сердце! не миришься

С своей судьбой?.. О чем твоя тоска?..

Непрочно всё, что нами здесь любимо,

Что день – сдаем могиле мертвеца,

Зачем же ты в душе неистребима,

Мечта любви, не знающей конца?..

Усни… умри!..

(1874)

Страшный год! Газетное витийство

И резня, проклятая резня!

Впечатленья крови и убийства,

Вы вконец измучили меня!

О, любовь!- где все твои усилья?

Разум!- где плоды твоих трудов?

Жадный пир злодейства и насилья,

Торжество картечи и штыков!

Этот год готовит и для внуков

Семена раздора и войны.

В мире нет святых и кротких звуков,

Нет любви, свободы, тишины!

Где вражда, где трусость роковая,

Мстящая – купаются в крови,

Стон стоит над миром не смолкая;

Только ты, поэзия святая,

Ты молчишь, дочь счастья и любви!

Голос твой, увы, бессилен ныне!

Сгибнет он, ненужный никому,

Как цветок, потерянный в пустыне,

Как звезда, упавшая во тьму.

Прочь, о, прочь! сомненья роковые,

Как прийти могли вы на уста?

Верю, есть еще сердца живые,

Для кого поэзия свята.

Но гремел, когда они родились,

Тот же гром, ручьями кровь лила;

Эти души кроткие смутились

И, как птицы в бурю, притаились

В ожиданьи света и тепла.