Как молоком облитые,
Стоят сады вишневые,
Тихохонько шумят;
Пригреты теплым солнышком,
Шумят повеселелые
Сосновые леса;
А рядом новой зеленью
Лепечут песню новую
И липа бледнолистая,
И белая березонька
С зеленою косой!
Шумит тростинка малая,
Шумит высокий клен…
Шумят они по-новому,
По-новому, весеннему…
Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!
Слабеет дума лютая,
Нож валится из рук,
И всё мне песня слышится
Одна – в лесу, в лугу:
"Люби, покуда любится,
Терпи, покуда терпится,
Прощай, пока прощается,
И – бог тебе судья!"
(Начало 1863)
37. ЧТО ДУМАЕТ СТАРУХА, КОГДА ЕЙ НЕ СПИТСЯ
В позднюю ночь над усталой деревнею
Сон непробудный царит,
Только старуху столетнюю, древнюю
Не посетил он.- Не спит,
Мечется по печи, охает, мается,
Ждет – не поют петухи!
Вся-то ей долгая жизнь представляется,
Все-то грехи да грехи!
"Охти мне! часто владыку небесного
Я искушала грехом:
Нутко-се! с ходу-то, с ходу-то крестного
Раз я ушла с пареньком
В рощу… Вот то-то! мы смолоду дурочки,
Думаем: милостив бог!
Раз у соседки взяла из-под курочки
Пару яичек… ох! ох!
В страдную пору больной притворилася -
Мужа в побывку ждала…
С Федей-солдатиком чуть не слюбилася…
С мужем под праздник спала.
Охти мне… ох! угожу в преисподнюю!
Раз, как забрили сынка,
Я возроптала на благость господнюю,
В пост испила молока,-
То-то я грешница! то-то преступница!
С горя валялась пьяна…
Божия матерь! Святая заступница!
Вся-то грешна я, грешна!.."
(Начало 1863)
38.
В полном разгаре страда деревенская…
Доля ты!- русская долюшка женская!
Вряд ли труднее сыскать.
Не мудрено, что ты вянешь до времени,
Всевыносящего русского племени
Многострадальная мать!
Зной нестерпимый: равнина безлесная,
Нивы, покосы да ширь поднебесная -
Солнце нещадно палит.
Бедная баба из сил выбивается,
Столб насекомых над ней колыхается,
Жалит, щекочет, жужжит!
Приподнимая косулю тяжелую,
Баба порезала ноженьку голую -
Некогда кровь унимать!
Слышится крик у соседней полосыньки,
Баба туда – растрепалися косыньки,-
Надо ребенка качать!
Что же ты стала над ним в отупении?
Пой ему песню о вечном терпении,
Пой, терпеливая мать!..
Слезы ли, пот ли у ней над ресницею,
Право, сказать мудрено.
В жбан этот, заткнутый грязной тряпицею,
Канут они – всё равно!
Вот она губы свои опаленные
Жадно подносит к краям…
Вкусны ли, милая, слезы соленые
С кислым кваском пополам?..
(Начало 1863)
39. КУМУШКИ
Темен вернулся с кладбища Трофим;
Малые детки вернулися с ним,
Сын да девочка. Домой-то без матушки
Горько вернуться: дорогой ребятушки
Ревма-ревели; а тятька молчал.
Дома порылся, кубарь отыскал:
"Нате, ребята!- играйте, сердечные!"
И улыбнулися дети беспечные,
Жжжж-жи! запустили кубарь у ворот…
Кто ни проходит – жалеет сирот:
"Нет у вас матушки!"- молвила Марьюшка.
"Нету родимой!"- прибавила Дарьюшка.
Дети широко раскрыли глаза,
Стихли. У Маши блеснула слеза…
"Как теперь будете жить, сиротиночки!"-
И у Гришутки блеснули слезиночки.
"Кто-то вас будет ласкать-баловать?"-
Навзрыд заплакали дети опять.
"Полно, не плачьте!"- сказала Протасьевна,
"Уж не воротишь,- прибавила Власьевна.-
Грешную душеньку боженька взял,
Кости в могилушку поп закопал,
То-то, чай, холодно, страшно в могилушке?
Ну же, не плачьте! родные вы, милушки!.."
Пуще расплакались дети. Трофим
Крики услышал и выбежал к ним,
Стал унимать как умел, а соседушки
Ну помогать ему: "Полноте, детушки!
Что уж тут плакать? Пора привыкать
К доле сиротской; забудьте вы мать:
Спели церковники память ей вечную,
Чай, уж теперь ее гложет, сердечную,
Червь подземельный!.." Трофим поскорей
На руки взял – да в избенку детей!
Целую ночь проревели ребятушки:
"Нет у нас матушки! нет у нас матушки!
Матушку на небо боженька взял!"
Целую ночь с ними тятька не спал,
У самого расходилися думушки…
Ну, удружили досужие кумушки!
(Январь 1863)
40. ПЕСНЯ ОБ "АРГУСЕ"
Я полагал, с либерального
Есть направленья барыш -
Больше, чем с места квартального.
Что ж оказалося – шиш!
Бог меня свел с нигилистами,
Сами ленятся писать,
Платят всё деньгами чистыми,
Пробовал я убеждать:
"Мне бы хоть десять копеечек
С пренумеранта извлечь:
Ведь даровых-то статеечек
Много… куда их беречь?
Нужно во всём беспристрастие:
Вы их смешайте, друзья,
Да и берите на счастие…
Верьте, любая статья
Встретит горячих хвалителей,
Каждую будут бранить…"
Тщетно! моих разорителей
Я не успел убедить!
Часто, взбираясь на лесенку,
Где мой редактор живет,
Слышал я грозную песенку,
Вот вам ее перевод:
"Из уваженья к читателю,
Из уваженья к себе,
Нет снисхожденья к издателю -
Гибель, несчастный, тебе!.."
– "Но не хочу я погибели
(Я ему). Друг-нигилист!
Лучше хотел бы я прибыли".
Он же пускается в свист.
Выслушав эти нелепости,
Я от него убегал
И по мосткам против крепости
Обыкновенно гулял.
Там я бродил в меланхолии,
Там я любил размышлять,
Что не могу уже более
"Аргуса" я издавать.
Чин мой оставя в забвении
И не щадя седины,
Эти великие гении
Снять с меня рады штаны!
Лучше идти в переписчики,
Чем убиваться в наклад.
Бросишь изданье – подписчики
Скажут: дай деньги назад!
Что же мне делать, несчастному?
Благо, хоть совесть чиста:
Либерализму опасному
В сети попал я спроста…
Так по мосткам против крепости
Я в размышленьи гулял.
Полный нежданной свирепости,
Лед на мостки набежал.
