«Мы переживаем торжественный час — великий человек, гуманист Фритьоф Нансен сегодня вечером с нами!»
Все зрители аплодировали стоя, и Нансену пришлось произнести со сцены небольшую речь.
И снова публика встала и разразилась нескончаемыми аплодисментами.
На другой день состоялась конференция в ряде министерств и учреждений, а потом завтрак в украинском обществе Красного креста, где Нансена избрали почетным членом Общества. Отсюда отправились в студенческие столовые, а потом Нансен посетил детский дом своего имени. Здесь воспитывались 85 сирот в возрасте от четырех до пятнадцати лет, подобранных на улицах и проселочных дорогах, но благодаря хорошему уходу все они выглядели здоровыми и довольными. Они пели и исполняли национальные танцы, ставили живые картины. Одна девочка написала Нансену стихи и прочла их по-русски. Кончались они так;
Привет тебе, великий Нансен,
От маленьких твоих друзей!
Не забывай, великий Нансен,
Счастливых, радостных детей.
В 1922 году урожай был во многих местах хороший. В Симбирске на Волге, где был хороший урожай, миссия помощи смогла свернуть свою работу в сентябре 1922 года.
«Было почти жалко, что я никогда больше не увижу грандиозной панорамы Волги с симбирских высот»,— пишет Лена Тидеман.
Но из многих концов страны шли неутешительные известия. Русские не смогли справиться самостоятельно с голодом на Украине, в Крыму и в некоторых районах Поволжья. Не оправдались надежды на то, что нынешний урожай покончит с голодом, и на совещании, созванном Нансеновской миссией в ноябре, было постановлено еще год продолжать работу. Для отца это означало целый ряд новых докладов и новые воззвания к Лиге наций. Его сотрудники продолжали совместную работу с ним.
В июле 1923 года Нансену торжественно был вручен благодарственный адрес от Советов, опубликованный в «Известиях»:
«Совет Народных Комиссаров заявляет:
Когда обширные области РСФСР, измученные интервенцией и блокадой, испытывали неслыханные бедствия голода, большинство европейских правительств проявили полное равнодушие к страданиям миллионов голодающих крестьян в Советских республиках. И когда вновь организованная Лига наций тоже не сочла нужным помочь голодающим Советских республик, причем пришлось вести также и борьбу с противниками этой помощи, организация, созданная доктором Нансеном, спасла несметные массы от верной гибели и облегчила муки голода для населения многих районов, пострадавших от неурожая.
Щедрая помощь, оказанная д-ром Нансеном голодающим Советских республик, никогда не изгладится из памяти населения Советских Союзных Республик. В настоящий момент, когда помощь эта заканчивается, ибо миновал кризис, вызвавший голод, Совет Народных Комиссаров считает своим долгом официально выразить свою глубокую признательность д-ру Нансену, его помощникам и всем членам его организации.
Москва, Кремль, 10 июля 1923 года».
Эмиль Людвиг в своей книге «Вожди Европы» пишет: «Какое значение имел Нансен для русского народа, мне сказал взгляд старой крестьянки, когда я посетил однажды Нижнее Поволжье спустя три года после пребывания Нансена в России. Когда я назвал его имя, она перекрестилась и спросила, широко раскрыв глаза, знал ли я его. Потом коснулась рукой моей груди, словно желая передать благословение своему спасителю».
XIII. НАНСЕНОВСКИЙ ПАСПОРТ[200]
В 1954 году на рождественском книжном базаре в Лиллехаммере я выступила с чтением отрывка из моей первой книги, «Ева и Фритьоф Нансен». У выхода ко мне подошла супружеская чета.
«Нам очень хотелось повидаться с дочерью Фритьофа Нансена,— сказали они.— Мы русские эмигранты и всегда вспоминаем вашего отца как своего спасителя. Сегодня нам вдруг показалось, что он здесь, рядом».
Жизнь этих людей была спасена благодаря нансеновскому паспорту, благодаря ему они смогли устроиться в Норвегии. Жена стала школьным зубным врачом, муж — переводчиком.
Я от очень многих людей слышала, что нансеновский паспорт спас им жизнь. Их истории были трагичны, полны несчастий, а нансеновский паспорт давал им надежду на будущее, давал возможность вырваться из беспросветного существования. Поэтому я считаю нансеновский паспорт самым замечательным документом в жизни моего отца.
После русской революции, а главным образом после ряда контрреволюционных выступлений белых армий, которые неизменно терпели поражение, 2 миллиона русских эмигрантов рассеялись по Европе и Азии. Страны, в которых они искали пристанища, сами были истощены, с трудом удовлетворяли нужды собственного населения и никак не могли помочь этому потоку незваных гостей. Со всех сторон неслись вопли о помощи. Международная организация Красного креста во главе с Густавом Адором, Американская организация помощи, возглавлявшаяся Гербертом Гувером, квакеры, еврейские общины и многие другие организации собирали крупные суммы денег и оказывали помощь сотням нуждающихся. Но они не в силах были решить основную задачу — дать право на жительство, найти работу, обеспечить будущее толпам эмигрантов. Создалась опасность, что эмигранты станут социальным и политическим бичом Европы.
В феврале 1921 года эти организации обратились в Лигу наций с просьбой специально назначить для разрешения этой проблемы верховного комиссара, наделенного необходимыми полномочиями, ибо лишь таким путем можно успешно завершить дело помощи. В июне Совет Лиги наций поставил этот вопрос на обсуждение, через два месяца Нансену предложили заняться проблемой беженцев. Нансен откликнулся на это предложение немедленным согласием. Работа началась в сентябре 1921 года, и занимался он ею до конца своих дней.
Первым долгом он созвал в Женеве конгресс, на котором были представлены все заинтересованные организации. Предстояло создать из них единую организацию, чтобы избежать излишних трений и распыления сил и направить всю работу в одно общее русло, к достижению одной общей цели. Затем он добился назначения представителей от правительств 16 стран. Они во всякое время могли совещаться с представителями самого Нансена, и таким образом были созданы рамки, в пределах которых организация помощи могла развернуть свою деятельность по всему земному шару.
Даже собрать сведения о беженцах в различных странах и подсчитать их количество оказалось весьма трудно выполнимым делом. Одни государства строжайше требовали не допускать в свои пределы ни одного русского. Другие издали декрет о том, чтобы всех, незаконно перешедших границу, выдворять за пределы страны в определенный срок. Беженцев перегоняли из одного государства в другое, как скот, без пищи и без денег. Нужда, болезни и голод царили повсюду, и каждая страна старалась свалить с себя ответственность за лиц, не имеющих подданства. Многие беженцы охотно согласились бы работать, но найти работу было трудно. Среди них было немало бывших дворян, чиновников, светских дам. Большинство из них оказались совершенно не приспособленными к какой бы то ни было практической работе.
Деньги, имевшиеся в распоряжении Нансена, скоро кончились. Вот что он сам об этом сказал:
«Нужда столь велика, что никакой частной благотворительностью здесь не поможешь. Правительства... обязаны протянуть им руку помощи. Но тут встают огромные трудности. Первым долгом нужно убедиться, в порядке ли у них документы, да не попасть бы с этой помощью впросак, да считать ли граждан Республики Рифов представителями воюющей державы, да позволительно ли вообще оказывать помощь умирающим беженцам,— и еще много других вопросов, разумеется, дипломатических, разумеется, огромной важности, а страдальцы тем временем умирают, зато и помогать потом придется немногим».
