Почуя неладное, лорд Шоашуан взревел и обрушился на воинов какатанава. Но те не двигались с места. Они пронзали его копьями, били мечущийся вихрь дубинками, крепко стискивая оружие, которое ветер пытался вырвать из их рук.
Белый Ворон вплотную приблизился к дракону и велел Бес остановиться.
Терпеливое животное замерло, опустившись на колени в самом средоточии безумства стихий.
Айанаватта набрал полную грудь воздуха и вновь заиграл. Эльрик, стоя надо мной на плечах дракона, опять приложил рог к губам.
Услышав звук рога, Гейнор прекратил яростно рубить корни и посмотрел вверх. Золотисто-зеленый свет умирающего дерева отразился в его зеркальном шлеме.
Рог и флейта запели в унисон. Повинуясь их мелодии, огромное круглое ложе медленно взмыло в воздух. Белая шкура соскользнула с него, и я увидел свою жену. Казалось, Оуна мертва. Она лежала на боевом щите какатанава. Он вдвое превышал размерами тот щит, который Эльрик уложил между плечами фурна. Увидев его, Гейнор издал отчаянный вопль и оглянулся, ища своих людей. Но рядом был только Клостерхейм.
Гейнор кивнул ему. Бывший священник нехотя двинулся ему навстречу, выкрикивая что-то монотонным речетативом, а воины какатанава тем временем пытались сжать кольцо вокруг взбешенного властителя ветров.
Оуна поднималась все выше, увлекаемая мелодией Айанаватты и Эльрика. Я заметил, что она лежит в позе рыцарских надгробных изваяний – ее ноги были скрещены в лодыжках, вдоль тела был уложен длинный меч, а на груди стояла чаша, из которой струился тонкий дымок.
Белый Ворон соскользнул с шеи Бес и побежал к фурну. Забросив свое копье ему на спину, он начал взбираться по шевелящимся чешуям.
Летучая платформа Оуны, поддерживаемая в воздухе звуками флейты и рога, высоко взмыла над спиной дракона и начала опускаться, как только Эльрик и Белый Ворон запели в один голос. Их заклинание направляло полет Оуны, неся огромный круглый щит, третью часть пропавшей скефла'а к ране на шее фурна, мерцавшей голубым светом. Щит завершил восстановление мембраны, без которой фурны не могут летать среди миров и которая великим множеством загадочных способов поддерживает их силы.
Они собрали воедино похищенную скефла'а и вернули ее умирающему дракону! Быть может, именно она удерживала мою жену между жизнью и смертью?
Огромный диск лег на спину фурна. В тот самый миг, когда я оказался рядом с Эльриком, он осторожно поднял Оуну на руки. В его объятиях она казалась необычайно умиротворенной. Но не было ли это умиротворением смерти?
Я прикоснулся к ней. Тело Оуны было теплым. Чуть заметно дымящаяся чаша, одно из величайших сокровищ какатанава, их Грааль, стояла на ее груди, мягко опускаясь и поднимаясь в такт ее медленному ровному дыханию. Каким-то непостижимым образом я понял, что эта чаша поддерживает ее жизнь.
Лицо Эльрика пряталось в тени. Он переместился так, чтобы его тело прижималось к моему. С другой стороны ко мне придвинулся Белый Ворон. Вдвоем они крепко стискивали меня. Я подчинился. Этого требовал клинок. Теперь мы держали в руках все три меча. Они соприкасались. Все три начали бормотать и петь, языки их черного пламени слились, руны перебегали с одного на другой. Клинки совещались.
Оуна открыла глаза, спокойно посмотрела на нас и улыбнулась. Она села, и серебристая паутина скефла'а соскользнула, влившись в мембрану на шее фурна. Оуна взяла красную чашу и осторожно подула в нее. Белый дым взметнулся вверх и окутал нас. Я вдохнул его. У дыма был приятный тонкий аромат. Белый Ворон, Эльрик и я дышали в такт, и с каждым вдохом все теснее прижимались друг к другу. Мечи сливались и наконец превратились в один массивный клинок. Я увеличивался в размерах, набирал силу, обретал мудрость и накапливал психическую энергию. Я понял, что клинки, как и мы сами, объединяются, возвращаясь в свое изначальное состояние. Три в одном.
– Пора!- сказал Сепирис. Он превратился в такого же великана, как существо, частью которого я стал.- Теперь вы должны подниматься. Вы должны вернуть Древу силы и восстановить Равновесие.
Внизу бешено извивался лорд Шоашуан. Какатанава больше не могли его удерживать. Я услышал голос Лобковица:
– Вперед! Мы сделаем все, что можем! Но если вы не тронетесь с места, наши усилия пропадут зазря. Гейнор победит!
Я вновь стал Эльриком Мелнибонэйским, но не ощущал в себе никаких черт личности Белого Ворона. У меня возникло знакомое чувство слияния с Эльриком, и только с ним. Но сейчас я был еще сильнее, чем прежде. Меч приобрел чудовищные размеры и стал невероятно красив.
Ни один из предметов, которыми мне доводилось действовать в бою, не мог сравниться с ним отделкой и изяществом украшений. Его голос стал мелодичным, но холодным, как сама Справедливость, а черный металл буквально лучился жизненной энергией. Я не сомневался, что держу в руках первый меч, из которого произошли все остальные. Я посмотрел на осыпавшуюся кору, которая превратилась в гниющее месиво и пятнами покрывала землю у подножья Древа. Гейнор потрудился на славу.
Я вытянул руку к дубу, а меч довершил остальное, перенеся меня к его стволу. Приближаясь к нему, я становился все больше, и наконец дерево обрело привычные для меня пропорции, хотя и оставалось огромным.
Я вложил меч в ножны и начал взбираться по стволу. Я понимал, зачем поднимаюсь вверх и знал, что мне следует делать. Душа и кровь Эльрика обменивались информацией с моими. Лобковиц объяснялся со мной намеками, но Эльрику рассказывал все, что ему следовало знать. С тех пор, когда они впервые встретили Белую женщину-бизона и увидели город Какатанава, Эльрик обратил свои колдовские способности против Гейнора, притворяясь, что служит ему. Теперь и я узнал, кто такой Белый Ворон.
На моем поясе висел рог Эльрика; я двигался с ловкостью Белого Ворона.
Кора сверхъестественного дерева была очень толстой и слоистой, она изобиловала выступами и глубокими впадинами, которые помогали мне при подъеме.
Снизу послышался звук, и я опустил глаза. Вдалеке от меня воиныкакатанава отступали под натиском Владыки ветров. Лорд Шоашуан вынудил их разомкнуть кольцо и вот-вот должен был вырваться из окружения. Каким-то шестым чувством я понимал, что если фурн не успеет восстановить свое могущество, он погибнет. Оуна делала для огромного чудовища все, что могла, но если Шоашуан в ближайшее время вырвется на свободу, фурну не хватит сил уничтожить его.
Мне показалось, будто бы я заметил краешком глаза Лобковица, Сепириса и Айанаватту, но сейчас я не мог смотреть на них и должен был полностью сосредоточиться на подъеме по стволу гигантского дерева, выступы и впадины которого непрестанно меняли форму и перемещались.
Смерч ревел и завывал. Все части дерева от корней до вершины начали содрогаться. Я был вынужден удвоить усилия, цепляясь за его причудливую кору. Порой она крошилась в моих пальцах. Я боялся ослабеть и упасть.
Я поднимался сантиметр за сантиметром. Воздух становился разреженным и холодным, завывание Шоашуана – все более пронзительным. Потом что-то схватило меня. Казалось, рука огромного скелета обвилась вокруг моего пояса. В мои легкие хлынул холод, и понял, что Шоашуану удалось освободиться.
Я изо всех сил вцепился в кору. Хватка демона ветров не давала мне продолжать подъем. Я мог только удерживаться на месте.
В трубном голосе Шоашуана зазвучали ликующие ноты. Я мельком увидел внизу воинов-какатанава; они разомкнули кольцо и пятились назад. Шоашуан всей своей мощью обрушился на нас с фурном.
Рев и грохот прорезал хрустальный звук флейты. Щупальца ветра вновь схватили меня, пытаясь оторвать от дерева. Без поддержки других моих воплощений я уже был бы мертв.
Но к чистому пению флейты начал примешиваться другой звук, такой же высокий, но куда менее приятный. Он исходил от корней Древа. Это был голос второго Владыки ветров. Если они объединятся, ничто не сможет им противостоять.
Эта мысль придала мне сил, и я вновь начал взбираться по стволу. В конце концов я встал на одну из верхних ветвей, откуда открывался вид на ночной мир, на замерзшее озеро и ледяную гору, в которую превратился величественный город. Подчиняясь моему мысленному приказу, клинок прыгнул мне в ладонь. Я высоко поднял меч над головой, и в него хлынула энергия. Я служил ему каналом, по которому передавалась эта безграничная сверхъестественная сила.
