Президенту Российской Федерации Борису Ельцину необходимо в максимально кратчайшие сроки встретиться с Асланом Масхадовым, заявил на пресс-конференции 26 августа депутат-коммунист Виктор Илюхин. Эта встреча подняла бы авторитет федеральной власти в глазах всех жителей Чечни. Ее необходимо провести хотя бы только ради самой встречи. А все экономические, политические и прочие вопросы можно решить на встрече Масхадова с Путиным.

С аналогичными требованиями выступали и другие политики: война это дело «президентского уровня», такое ответственное дело нельзя перепоручать никому.

Но у Ельцина уже не было ни желания, ни сил снова взваливать на себя эту неподъемную ношу Чечню. К тому же он вполне доверял Путину, которого уже определил в свои преемники.

Как мы видели, еще недавно Ельцин говорил о перспективах решения чеченской проблемы довольно благодушно. Напомню его слова, сказанные 12 августа:

Мы считаем, что постепенно, как мы и планировали, не спеша, удастся одолеть эту проблему.

Однако менее чем через месяц в его настроении наступил резкий перелом. По-видимому, получив от Путина некую информацию о том, что происходит в Дагестане (их встреча прошла 7 сентября), президент в этот же день срочно созвал Совет безопасности. От его былого благодушия не осталось и следа.

Ельцин заявил, что еще неделю назад у него была уверенность, что операция в Дагестане завершена, «однако бандиты предпринимают новые террористические акты, взрывают дома, убивают людей». По его словам, боевиков напрасно называют исламистами, они воюют против мусульманских народов Северного Кавказа.

У террористов нет ни веры, ни национальности, ни Аллаха. Это выродки и убийцы, заявил Ельцин.

Из-за поражения, продолжал он, бандиты стали действовать более жестоко. Соответственно, и ответные действия должны быть адекватными надо действовать более жестко. Надо ликвидировать корни этой заразы. Надо лишить их подпитки военной, финансовой и моральной.

Итак, 7 сентября 1999 года Ельцин фактически отрекся от своей линии на мирное политическое разрешение чеченского конфликта, той, которой придерживался несколько предыдущих лет. Фактически он перечеркнул свои покаянные слова и действия 1996 года, когда он ценой неимоверных усилий остановил-таки, казалось бы, неостановимую войну…

Понятно, что этот перелом был следствием той самой информации, которую клали ему на стол силовики и Путин. Проверить эту информацию из независимых источников у него не то что не было возможности не было, по-видимому, и особенного желания. Хотя вообще-то оценить достоверность получаемых сведений, наверное, не составляло труда даже с помощью обычной логики: если подумать, для чего боевикам, которым противостоит регулярная армия, внутренние войска, свезенные отовсюду ОМОН и милиция, восстанавливать против себя еще и мирное население, творя против него разнузданный террор? В чем здесь глубокий стратегический замысел?

Однако Ельцин в иные моменты проявлял удивительную наивность. Мы ведь помним, как в январе 1996-го силовики вешали ему «лапшу на уши»: дескать, к штурму Первомайского все готово вокруг села рассажены 38 снайперов, так что каждый непрерывно держит на мушке «своего» террориста. И еще: Ельцин тогда охотно поверил сказке, будто боевики заранее построили в Первомайском мощные подземные укрепления с разветвленной системой ходов сообщения. Отсюда, дескать, и сложности в овладении «укрепрайоном». (Позже выяснилось, что на самом деле из-за заболоченной почвы жители Первомайского не то что подземных ходов даже подвалов у себя под домом не роют).

Как бы то ни было, и в сентябре 1999 года президента, по-видимому, оказалось нетрудно убедить, что вторгшиеся в Дагестан полчища боевиков под руководством Шамиля Басаева, состоящие в основном из иностранных наемников (главным образом, это арабы, но есть даже негры) творят на дагестанской земле абсолютный беспредел грабят, убивают мирных жителей, поджигают дома… Что в распоряжении террористов разнообразная современная военная техника, включая танки…

С этого момента «партия войны» фактически получила от президента карт-бланш на действия на Северном Кавказе. Более того, услышала его высочайшее напутствие действовать «жестко», с тем чтобы до конца ликвидировать «эту заразу»..

Параллельно с дагестанскими событиями начались своего рода «боевые действия» и за его пределами, в том числе в российской столице.

31 августа произошел взрыв в торговом центре под Манежной площадью. О нем сейчас мало вспоминают, хотя именно он положил начало серии громких терактов той осени. Не вспоминают, надо полагать, потому, что погибших, к счастью, не оказалось, лишь раненые, 29 человек.

Следующий взрыв был уже не таким «щадящим». 4 сентября поздно вечером взорвали жилой дом в одном из военных городков в дагестанском Буйнакске, где, как мы знаем, как раз в это время шли боевые действия между федералами и чеченско-дагестанскими боевиками. Дом взорвали, подогнав к нему машину со взрывчаткой. Погибли и умерли от ран 64 человека.

9 сентября, рано утром, практически еще ночью, в Москве, на улице Гурьянова, взорвали жилой девятиэтажный дом. Обрушили два подъезда.

Первоначальная «официальная» версия МЧС взорвался бытовой газ. Об этом сказал сам Путин, открывая утром в этот же день заседание правительства. Однако днем позже объявили, что бытовой газ тут не при чем, сработало взрывное устройство, обнаружены следы гексогена и тротила.

Погибли 106 человек. Множество раненых.

Спустя четыре дня, 13 сентября, еще одна трагедия в столице: взрывом (он случился опять-таки рано утром) полностью разрушен восьмиэтажный кирпичный дом на Каширском шоссе. Погибших 131 человек.

Следующая точка, выбранная варварами-подрывниками, почему-то Волгодонск, возле Ростова. 16 сентября. То же примерно время раннее утро. Как и в Буйнакске, взорвалась начиненная взрывчаткой автомашина, припаркованная между девятиэтажным панельным домом и зданием местного РУВД. Обрушились фасады двух подьездов жилого дома, начался пожар… На этот раз жертв было несколько меньше семнадцать…

В какой-то момент некоторым показалось, что череда страшных взрывов, неостановимо следующих один за другим, могут положить конец карьере Путина, что премьерское кресло под ним зашаталось. В других странах такое нередко бывает: кому же и нести ответственность за такой террористический беспредел, как не главе правительства. А в нашем случае к тому же пост премьера только что занял человек руководивший службой безопасности тут на него вроде бы ложится двойная ответственность. Во всяком случае, слухи о близкой путинской отставке поползли по Москве.

Однако Кремль тут же категорически опроверг их.

Этого (то есть отставки председателя правительства. О.М.) не будет, заявил пресс-секретарь Ельцина Дмитрий Якушкин. Ельцин считает, что Путин сильный премьер с огромным потенциалом, и он ему доверяет.

При этом Якушкин счел нужным вернуться к истории замены Степашина Путиным, сказав, что решение Бориса Ельцина отправить Степашина в отставку «не было случайным, спонтанным решением». И пообещал: «Придет день, когда мы сможем более подробно говорить о причинах этого решения».

Однако этот день так и не наступил. Широкая публика так и не узнала, почему же все-таки Ельцин снял одного и назначил другого.

23 сентября утром информагентства сообщили об очередном… как бы это поточнее сказать… подрыве не подрыве… К счастью, очередной подрыв жилого дома (дело было в Рязани, на улице Новоселова) не состоялся, но, как следовало из сообщений, по чистой случайности: один из жильцов, возвращаясь домой поздно вечером, заметил, как двое неизвестных занесли в подвал здания какие-то мешки… Поднял тревогу.