Собчак взял его к себе в советники. Собственно говоря, с этого момента с мая 1990 года, можно считать, Путин и оказался на рельсах, которые всего лишь через десять лет привели его на вершину власти. Они, конечно, не обязательно должны были туда его привести, но так вот получилось… Важным, если не решающим, обстоятельством на первом этапе этого движения стало как раз то, что Путин оказался рядом со знаменитым в ту пору российским демократическим деятелем Анатолием Александровичем Собчаком.
Соответственно, великой загадкой, думаю, навсегда останется, как мог Собчак так «лопухнуться» приблизить к себе и продвинуть достаточно высоко наверх по крайней мере, в масштабах города, человека, которому вскоре предстояло стать могильщиком российской демократии.
Впрочем, это была ситуация весьма характерная для тогдашних демократов первой волны. Многие из них были замечательными, честными, порядочными людьми, обладали светлой головой, хорошо поставленной речью, прекрасно чувствовали себя на митинге, на трибуне, а вот когда им пришлось перейти на административную работу логика событий подталкивала их к такому переходу, опять-таки многие из них «поплыли»… Выяснилось, что даже в людях в «кадрах» они разбираются весьма слабо. Относятся к их подбору с непростительным легкомыслием.
Сам Путин так описывает процедуру своего устройства на работу к Собчаку:
«Я встретился с Анатолием Александровичем в Ленсовете, в его кабинете. Хорошо помню эту сцену. Зашел, представился, все ему рассказал. Он человек импульсивный, и сразу мне: «Я переговорю со Станиславом Петровичем Меркурьевым (ректором ЛГУ. О.М.). С понедельника переходите на работу. Все. Сейчас быстро договоримся, вас переведут». Я не мог не сказать: «Анатолий Александрович, я с удовольствием это сделаю. Мне это интересно. Я даже этого хочу. Но есть одно обстоятельство, которое, видимо, будет препятствием для этого перехода». Он спрашивает: «Какое?» Я отвечаю: «Я вам должен сказать, что я не просто помощник ректора, я кадровый офицер КГБ». Он задумался для него это действительно было неожиданностью. Подумал-подумал и выдал: «Ну и… с ним!»
Такой реакции я, конечно, не ожидал… Мы ведь с ним видимся первый раз…»
Такая вот «упрощенная» процедура приема. Совсем, как в Запорожской Сечи: «Отче наш» знаешь?» «Знаю» «Горилку пьешь?» «Пью» «Ступай в четвертый курень!»
Впрочем, существует также версия (ее трудно подтвердить или опровергнуть), что Путин был специально внедрен Лубянкой в ближайшее окружение Собчака, и все годы пребывания рядом с ним, а возможно, и дальнейшие годы оставался сотрудником ФСБ, просто перейдя на более глубокий уровень конспирации. Одна из газет писала по этому поводу:
«Было ли это самостоятельное решение Путина (переход на работу к Собчаку. О.М.) или он последовал за Собчаком, что называется, «по рекомендации»? Точный ответ может дать только сам Путин или его вышестоящие начальники, но вторая гипотеза представляется все-таки более верной. Как истинный «служивый», подполковник Путин вряд ли пошел бы на такой шаг без соответствующей санкции. И, наверное, недаром все последующие шесть лет работы Путина в Ленсовете, а затем в мэрии, он считался человеком, попросту говоря, приставленным к будущему мэру для контроля за его действиями. Как бы то ни было, тандем Собчак Путин выглядел достаточно странно: профессор-демократ, при всяком удобном случае разражавшийся гневными филиппиками против партийной номенклатуры и «вооруженного отряда партии» Комитета госбезопасности, и кадровый разведчик, отдавший лучшие годы службе именно в этом отряде».
Так или иначе, то обстоятельство, что Путин ряд лет проработал бок о бок с Собчаком, был одним из ближайших его сотрудников, приобрел благодаря этому репутацию демократически ориентированного деятеля, в дальнейшем стало для него как бы солидным рекомендательным письмом, своеобразным пропуском в федеральную властную среду, в ту пору еще сохранявшую некоторые признаки тяготения к демократии, по крайней мере внешние.
Питер налаживает международные связи
Через год, в июне 1991-го, Путин получает от Собчака повышение. Из советника превращается в председателя Комитета по внешним связям мэрии (в 1994-м на него возлагаются еще и обязанности первого зама Анатолия Александровича в городском правительстве).
Борис Немцов, в свое время работавший нижегородским губернатором, так описывает круг обязанностей человека, отвечающего за внешние связи «на региональном уровне»:
«Это, по большому счету, представительские функции, не требующие принятия каких-то важных решений. Заместитель губернатора по международным делам отвечал за встречу иностранных делегаций, ездил вместе с губернатором по городам-побратимам, следил за чистотой в местах скопления иностранных туристов, их питанием и так далее».
Впрочем, сам Путин и его бывшие коллеги по питерской администрации представляют тогдашнюю международную деятельность своей мэрии в более солидном виде: мол, путинский комитет курировал создание в Петербурге валютной биржи, открыл первые в стране представительства западных банков, стал привлекать в город иностранных инвесторов, поучаствовал в прокладке оптоволоконного телефонного кабеля до Копенгагена, озаботился подготовкой специалистов, знающих языки…
Так что дело вроде бы не ограничивалось встречей и проводами иностранных делегаций.
Правда, вполне самокритично Путин признает, что были в этой солидной деятельности и ошибки, и просчеты. Не уследили, например, за предпринимателями, которые вывозили за границу сырье, а в обмен должны были завозить продукты для города: некоторые поставщики растворились вместе с продуктами…
В прессе тогда возник скандал. Расследованием этого дела занималась депутатская комиссия во главе с известной в ту пору демократической деятельницей Мариной Салье. На репутацию Путина была брошена тень…
Еще один прокол случился с игорным бизнесом, над которым Путин, по его словам, попытался «установить жесткий контроль», передав 51 процент акций игорных заведений специально созданному муниципальному предприятию. И снова ловкачи без труда «объегорили» контролеров: в документах показывали им лишь убытки; доходы же уводили налево «черным налом».
Репутация собчаковского заместителя и тут не улучшилась: его обвинили в коррупции, в том, что он имеет немалый доход от деятельности казино…
Август 1991-го
Почти всю горбачевскую перестройку, когда вся страна бурлила, когда расшатывались и низвергались основы основ, Путин тихо просидел в Дрездене: днем писал и подкалывал в папку отчеты, иногда выезжал на вербовку агентов и на встречи с ними, вечером пил пиво в компании сослуживцев этот напиток он всегда уважал (за время своей шпионской работы в ГДР прибавил, по его собственному признанию, двенадцать килограммов). В общем, был не вполне в курсе происходящего на родине. Главное же, не догадывался, что вся его прошлая жизнь, все его прежние представления о добре и зле летят ко всем чертям.
Впрочем, еще и вернувшись в Россию, он какое-то время как бы пребывал в неведении, что, собственно говоря, там творится.
«…До этого момента (до августовского путча. О.М.), признавался он позднее, я не мог оценить всей глубины процессов, происходящих в стране. После возвращения из ГДР мне было ясно, что в РОССИИ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ (выделено мной. О.М.), но только в дни путча все те идеалы, те цели, которые были у меня, когда я шел работать в КГБ, рухнули».
Путин вспоминает, что в дни августовского мятежа они с Собчаком «предприняли довольно много активных действий»: выезжали на Кировский завод, на другие предприятия, выступали перед рабочими, объясняя людям, как им следует относиться к происходящему в Москве…
Странно, что сам Собчак в своей книге «Хождение во власть» на страницах, посвященных августовскому путчу, почему-то не пишет об этих совместных с Путиным поездках (он вообще ни разу не упоминает в этой книге имя Путина). Говоря об августовских событиях, о своих энергичных шагах, нацеленных на то, чтобы предотвратить в Ленинграде повторение того, что происходило в Москве, он в качестве своего партнера и помощника много раз называет тогдашнего своего зама контр-адмирала Вячеслава Щербакова. Именно он, а не Путин, в изложении Собчака, был в те августовские дни фигурой № 2 во властных структурах северной столицы. Он сопровождал повсюду мэра, метался между Мариинским дворцом и штабом Ленинградского военного округа, пытаясь, как и Собчак, не допустить ввода войск в город (в конце концов им это удалось).
