— Хорошо ли ты отдохнул? Не испытываешь ли голода, жажды или иных неудобств, которые, словно назойливые мухи, досаждают нашим бренным телам?

Дар покачал головой, с интересом рассматривая звездные узоры, которыми был расписан длинный балахон молодого человека. Они напоминали ему узоры на синем плаще Тарга, и он оглянулся, надеясь увидеть старика, к которому успел привыкнуть и который мог подсказать ему, кто этот незнакомец и как вести себя с ним.

— Тарг делает приготовления к Ночи Откровений, — пояснил тот, заметив неуверенность мальчика. — Но я отвечу на твои вопросы вместо него. Что ты хочешь знать?

— Тарг говорил, что меня хочет видеть повелитель Седон, — сказал Дар. — Я бы тоже хотел увидеть его и поговорить с ним.

— Седон перед тобой, — сказал юноша улыбнувшись. — Тебя, верно, вводит в заблуждение мой возраст и ты ожидал увидеть такого же старца, как Тарг?

— Я не знаю, как выглядят повелители, — признался Дар. — До сих пор я никого из них не видел. Но Тарг говорил, что Седон живет на свете много лет. Ты не похож на такого человека.

Юноша кивнул:

— Да, я не похож на старика. Тем не менее я прожил на свете гораздо дольше, чем мой преданный советник. Это трудно объяснить в двух словах и должно показаться тебе странным, однако это так, поверь мне. Ведь ты и сам столкнулся с причудливостью течения времени. Я знал о тебе еще тогда, когда ты не мог говорить и трясся в непрочной ивовой корзинке. Потом ты пропал из поля моего зрения. Но я знал, что рано или поздно ты поедешь обратно. Печально, что этим знанием почти наверняка обладает моя сестра.

— Что ты знаешь обо мне, расскажи, — попросил Дар. — Я не знаю, кто я, откуда и куда еду. Я даже не знаю, кто мои родители.

— Ты — хранитель камня, который носишь на груди! — торжественно промолвил Седон. — Не позволишь ли взглянуть на него?

Дар поколебался, он так и не смог до конца поверить, что стоящий перед ним высокий, худощавый и вовсе не богатырского сложения человек является тем могущественным магом, о котором рассказывал Тарг. Неужели этот юноша по своему усмотрению менял направление каменной дороги?.. Дар наконец решился, сунул за пазуху руку и достал многогранник. Подержав его на ладони, он протянул его молодому человеку.

— О нет! — Тот отступил на шаг. — Я хотел только посмотреть на звездный камень. Если бы я даже попытался отнять его у тебя силой, мне не удалось бы удержать его в руках. Но ты тем не менее неосторожен. Ведь ты не совсем поверил мне и моим словам. Вдруг я оказался бы очень плохим человеком и сумел завладеть им? Тогда зло, живущее во мне, усилилось бы в тысячи тысяч раз.

— Но я ведь держу его, и он не кажется мне тяжелым, — пожал плечами мальчик.

— Значит, ты не повинен ни перед человеческой, ни перед звериной, ни перед другой какой душой за злодеяния, что происходят в мире, — ответил Седон. — Таких, как ты, очень немного. Почти все они дети, и на них нет крови.

— А на тебе она есть? — спросил Дар, глядя с тревожным любопытством на юношу.

— Увы, — ответил тот печально.

— Ты кого-нибудь убил?

— Не будем говорить об этом. Главное, ты не замышляешь чьей-то гибели и никого до сих пор не убил.

— Откуда ты знаешь? — спросил мальчик, опустив глаза.

— Камень знает.

— Я замышлял гибель, — тихо произнес Дар. — Я хотел убить черного ворона о двух головах, он напал на моего козленка. Я даже кинул в него нож…

— И ты сожалеешь об этом? — Седон посмотрел на него с недоумением и уважением одновременно. — Тот, кого ты едва не убил, хотел убить тебя. Возможно, он и сейчас мечтает об этом. Ваши пути должны пересечься, так мне сказали звезды. Имя его — Рум. Сам по себе этот вождь айгуров немного значит, он даже не ведает, что хранится под его вороньим гнездом.

— Микеша сказал, что мой путь лежит в айгурскую землю, к Вороньей горе, — вспомнил Дар.

— Микеша? Я ничего не знаю о нем. Наверное, он мудрец, потому что сказал правду.

— Он чародей. — Дар спрятал камень за пазуху.

Седон обнял мальчик за плечи, и они начали неторопливо прогуливаться вдоль берега озера. Дару хотелось попросить Седона, чтобы он вылечил Пятнышко, но он чувствовал, что подходящий момент еще не наступил. Молодой повелитель, помолчав, произнес:

— То, что Микеша чародей, еще не значит, что он желает тебе добра.

Дар удивился, ему захотелось защитить Микешу:

— Но он накормил меня, подарил мне баклажку, в которой не иссякает вода. Без нее мне плохо пришлось бы в пустыне.

— Я не говорю, что он враг тебе, — сказал Седон чуть мягче. — Я думал о другом. О том, что чародеи слишком заняты своими делами, чтобы заботиться о людях. Я представить себе не могу, что есть на свете маг, чародей, волшебник, чье сердце мучилось бы от сострадания к человеку, его бедам и горестям.

— Но разве чародеи не люди? — спросил Дар. — Разве сам ты не человек?

— Человек, — согласился Седон.

— И у тебя черствое сердце? Ты улыбаешься, у тебя приветливый голос. Может быть, ты не Седон, а кто-то другой?

— Я Седон, мой мальчик. И это не очень меня радует.

— Почему?

— Потому что в том, что происходит с миром, есть моя вина. Я был слишком горд и самолюбив, чтобы заниматься земными делами, как это подобает правителю Цветущего Сада. Моя сестра отняла у меня власть, а я заметил это только спустя столетие, когда мою землю стали называть Великой Пустошью. Мои собратья, от общения с которыми я также всячески уклонялся, были ею умерщвлены. Морошь потому лишь не убила меня самого, что считает своего старшего брата никчемным мечтателем. В чем-то она права…

— А зачем она эта делает?

— Что? — не понял Седон.

— Ну, превращает сад в пустыню, воду в вино.

— Вино забвения не позволяет вспоминать о прошлом, когда жизнь была спокойной и безмятежной. Если людям хорошо живется, они начинают заниматься искусствами и науками, приучают себя думать, размышлять о мироустройстве, о власти и обществе, в котором живут. Рано или поздно появляются те, кто ставит под сомнение основы существующего порядка. Становятся опасными путешественники и купцы. Их рассказы о других странах рождают в народе неосуществимые мечты и пустые надежды. Еще жив был мой отец, когда чародеи решили оградить наши владения от иных земель Огненным валом.

— Оградить?..

— Этим мы хотели предупредить смуту и не позволить сбежавшим мятежникам вернуться назад с армией наемников. Была еще одна причина этого, как я теперь понимаю, опрометчивого решения. Чародеям захотелось испробовать, насколько сильна магия, которой они владеют. Несколько десятков самых искусных из них, создавая Огненный вал, собирались пустить его в сопредельные земли, уничтожить чужие города и расширить собственную территорию. Кое-кто возражал против этого, единство помыслов было нарушено, и необузданная сила магии оказалась непредсказуемой. Огненный вал смел много наших городов, иссушил полноводные реки, что и привело через несколько десятилетий к опустошающей засухе. Этот злосчастный вал до сих пор иссушает нашу землю. Иногда он исчезает, но затем поднимается вновь, и горе забредшему в наши края путнику, застигнутому им врасплох. Признаться, когда я потерял тебя из виду, я решил, что ты сгинул в огненном чреве. Как ты спасся?

Дар пожал плечами:

— Я ничего такого не видел. Я встал на плиту со стрелой и оказался среди песков. Так мне Микеша подсказал, он добрый человек.

— Добрый человек не станет отправлять ребенка на верную смерть, — недовольно пробормотал Седон.

— Нет, он отговаривал меня. И Евдоха поначалу не хотела меня отпускать.

— Это та женщина, которая тебя приютила? — догадался Седон. — Сестра отчего-то боится ее и за это ненавидит. Странно, они так далеко друг от друга.

— Евдоха сказала, что, когда мне будет трудно, она услышит и поможет, — произнес Дар и спросил: — А что это за плита со стрелой?

— Это Временной колодец. Он связывает два отдаленных места. Теперь мне понятно, почему ты внезапно исчез. Твой конь ступил на плиту в пустыне.