Не пытайся думать, предостерег Крошка Ханк. Просто ощути, как бесконечно ты предан Элинор, и скажи, что придет в голову.

Миви вызвал в памяти утреннее заседание, падающий корабль Элинор, вспомнил о замороженных, переживающих гелиопаузу колонистах.

— На склад, — сказал он. — Оставь только одежду, подходящую по сезону, и мое облачение.

Пушки погасли, техносы улетели. Миви глотнул воздуха. Сердце колотилось о ребра.

Вы — Меррил Миви, сказала Стрела.

Превосходно, сказал Крошка Ханк. Может, это нас к чему-то и приведет.

Но за следующие полчаса они никуда не продвинулись.

Пусть она тебе просто скажет, предложил наконец Крошка Ханк, как приказать ей найти голову Эллен по-старкесски.

Стрела, попробовал Миви, как приказать тебе найти голову Эллен по-старкесски?

Я бы видео посмотрела, Стрела, без колебаний ответила та. Вечерние новости, что ли. Найди что-нибудь интересненькое.

— Я бы видео посмотрела, Стрела. Вечерние новости, что ли. Найди что-нибудь интересненькое, — повторил, как попугай, Миви.

— Слушаюсь, — сказала Стрела. Оранжевые техносы вылетели из квартиры через слизнепровод.

Вот и ответ, сказал Крошка Ханк, а дальше-то что?

Посреди гостиной возник большой крутящийся земной шар, видимый как будто из космоса. Вокруг экватора, связанные с ним нитевидной паутиной, разместились шестнадцать спутников. Миви тут же узнал в них передаточные станции «Гелиотока» и идущие к наземным мишеням микролучи. У него на глазах лучи на всем своем протяжении стали обволакиваться серебристой пленкой, стекающей вниз. Пушистые облака расходились над самой поверхностью глобуса, как рябь на пруду.

Это еще что такое? — спросил Миви.

Не знаю пока. Проверяю через метеотрутней. Похоже на частицы пыли, текущие вдоль лучей. Больше ничего сказать не могу.

Еще через полчаса серебристые лужицы растеклись по всем континентам и слились воедино, а пылевые облака окутали Землю туманом. Перемешиваемые ветрами, они сильно сгустились в умеренных зонах и почти отсутствовали на полюсах.

Ну что?

Думаю, это узоль. Что-что?

Трансляционные микроузлы. Узловая пыль. Микрочастицы, связанные с другими частицами вокруг себя. Не понимаю. Как они действуют?

Вот так и действуют. Представь, что на твою ладонь опустились десять частиц узоли и соединились между собой. Устройство, способное их прочитать, увидит грубое подобие твоей руки в реальном времени. Через несколько минут к этим десяти частицам примкнут еще десять. С каждым прибавлением изображение будет становиться все более четким. Сейчас Элинор покрывает всю поверхность Земли интерактивной узолью.

Блестящее облако узоли действительно укрыло теперь весь глобус. Миви подошел к потолочному окну. Вечернее небо казалось чуть оранжевее обычного, но это и все. Я ничего не вижу.

Потому что ее плотность — всего двадцать — сорок микрограммов на кубический метр, в зависимости от широты и долготы. Меньше, чем обычный процент загрязнения воздуха. Не знаю, какое разрешение это обеспечивает тебе, но мне потребуется невероятное количество считывающих устройств. Целый батальон сверхсветовиков.

Участок узоли близ экватора вспыхнул и сделался жидким на вид. Эта реакция быстро охватила планету — казалось, что Земля теперь покрыта слоем кипящей ртути.

Элинор достигла первого глобального рукопожатия, сказал Крошка Ханк. Может, спустимся и посмотрим? Стрела, кажется, знает, что делает.

Неандерталец потянул за какую-то невидимую веревку. Миви в своем кресле сделал то же самое, и ему показалось, что он снижается над поверхностью Земли. Калифорнийский полуостров возник внизу, как серебряная сосулька. Подтянувшись еще ближе, Миви различил горы Сан-Бернардино и Южную Калифорнию. Воздушные суда разгоняли узоль и поэтому были видимы, но разрешение на уровне грунта было недостаточным, чтобы рассмотреть что-либо меньше здания.

Давай вон туда, сказал Крошка Ханк.

Куда?

В Боливию, на место аварии.

Богдан улизнул из Зеленого зала, оставив своих софамильников за фрутокашей и кофом, и спустился в «Микросекунду» за мороженым. За стенкой, на кухне, грохотал предутилизатор, в который Фрэнсис и Барри совали грязную посуду, салфетки, остатки еды. К завтрашнему утру все сегодняшние отходы будут мастифицированы, растворены, отфильтрованы и преобразованы в свежую угомассу, готовую стать новой посудой, едой и салфетками. Жизненный цикл.

Наслаждаясь десертом, Богдан проверил сообщения на новом горлофоне и обнаружил, что аппарат, не имеющий встроенных фильтров, зарегистрировал десятки тысяч звонков. Без графического вывода и без слуги Богдану пришлось бы копаться в них самому, поэтому он отправился к редактору в свою комнату, на девятый с тремя четвертями этаж.

Его верная дверь из эпоксидного клинкера, с диароновой обшивкой и титановыми засовами, была приоткрыта. Пораженный Богдан потянул ее на себя и заглянул внутрь. На его матрасе лежал мальчик — Трой Тобблер. Богдан ворвался внутрь с криком:

— Какого хрена ты тут делаешь? Трой потер глаза.

— Ты меня разбудил.

— Ты взломал мою дверь?

— Ты меня разбудил, говорят тебе.

— Да плевал я! — Богдан, обойдя лифтовый кабель, вырос над непрошеным гостем.

— Я твою дверь не взламывал. — Трой зевнул, ерзая грязными подошвами по Богдановой простыне. — Это Слизненыш сделал.

— Какой еще, мать твою, Слизненыш?

Богдана стукнули по затылку так, что он зашатался. Он обернулся, никого не увидел, повернулся назад и чуть не столкнулся с мальчишкой на голову ниже себя. Несмотря на розовые щечки и веснушчатый нос, что-то в нем мешало дать ему сдачи.

— Это ты, что ли, Слизненыш?

— Он самый. А ты, наверное… ух ты, блин! — Мальчик снова стал позади Богдана. — Чем они тебя так? Глянь-ка, Трой, только возьми тридцать второй фильтр. В жизни не видел, чтобы задница так светилась.

— Точно. — Трой встал на матрас ногами. — Он свое очко напрокат сдает.

— Прямо психолампа. Мы тебя будем звать Золотая Срань, понял? Золотая Срань.

— Был такой пиратский корабль «Золотая лань», — объяснил Трой. — В древности.

— А ну, выметайтесь из моей комнаты! — завопил Богдан.

— Так она твоя? Красота. Пошли, Слиз, скажем домоправителю Дитеру, что взломали дверь. Вот он порадуется.

Богдан усилием воли сдержал себя и не стал их просить умолчать об этом.

— Чего это ты позеленел так, золотенький? — ухмыльнулся Трой.

— Сам зеленый, а между двумя тучками солнышко светит, — подхватил Слизненыш.

— Не бойся, я про твою комнату Дитеру не скажу, — пообещал Трой. — Можешь сам это сделать. — Двое мальчишек вышли.

Богдан хотел пойти следом, но оглянулся. Он испытывал странное чувство, что в комнате произошла какая-то перемена, только вот какая?

Громадный старый электродвигатель лифта, вместе с кабельными катушками и лебедками, занимал больше половины всего помещения. Вдоль двух стен стояли электрошкафы, провода змеились повсюду. Кабельные короба служили Богдану полками, маленький верстачок — письменным столом. Все его имущество лежало в одном углу, потрепанный матрас был втиснут в другой. Небогато, зато все его. Он любил свою комнату, но сейчас… Ага, вот в чем дело. Здесь тихо.

— Они отключили лифт!

Богдан кинулся к одному из шкафов и с усилием, обеими руками, поднял рубильник. Сверкнула голубая искра, мотор заурчал, колеса завертелись, и кабель стал наматываться на барабан.

— Попробуйте только еще раз! — Богдан выскочил в коридор, но мальчишек уже не было видно — они, как ему показалось, убегали по кодьяковской лестнице. Он захлопнул дверь — надо будет срочно поменять код — и помчался за ними, проскакивая целые пролеты с акробатической ловкостью.

На четвертом этаже он пробежал мимо Китти. Она весело напевала, очень довольная, как видно, собой. Увидев его, она спросила: