Самолет сильно тряхнуло. Лайнером управлял второй пилот, подполковник Карапетян.

— Кочка или ямка, Сурен? — спросил Алешин.

— Что бы это ни было, но мне не понравилось, Алексей Данилович.

— Высота?

— Пять тысяч триста.

Самолет опять тряхануло.

— Командир, первый правый двигатель дает сбой, — доложил бортинженер.

— Пробуксовки быть не должно. Сбросить газ и снизиться на отметку три тысячи.

— Есть, командир.

Самолет начал снижаться.

Машина вела себя послушно.

— Облачность низкая.

— Снижайся, Сурен, все в порядке.

Алешин хорошо знал самолет и был спокоен. Толчок повторился, самолет накренило вправо.

— Сбой второго правого движка, первый встал, — доложил бортинженер.

— Без паники, Савва. Уровень топлива?

— Полный.

— О чем ты, Сурен? Мы три тысячи пролетели. Переключи на дополнительный бак.

— Двигатели встали.

Самолет клюнул носом.

— Беру управление на себя. — Алешин занервничал. — Переключай на первый бак. Усов, запускай двигатели.

— Правое крыло мертвяк.

— Топливные приборы не работают, командир, — доложил Карапетян.

— Навигационная система дает сбой. Компас пляшет. Курсовое устройство не реагирует, радиодальномер умер.

— Что со связью?

— Антенну снесло.

— Опять? Почему лично не проверил?

— Связи нет, — повторил Тополев.

— Выключить двигатели. Запускать с интервалом в полминуты.

— Похоже, мы летим без топлива, — предположил Карапетян.

— Такого быть не может.

— Может, Алексей Данилыч, — подтвердил бортинженер. — Двигатели не реагируют на запуск. Слабая пробуксовка.

Самолет спустился ниже облаков, под ним простирался серо-зеленый океан тайги.

Ближайший аэродром?

— Отмеченных на карте нет.

— Снижаемся. Подключайся, Сурен. Если мы не вытянем нос вверх, то клюнем.

— Из этого танка планер не получится, командир.

— Вытянем. У нас хвост тяжелый. Побреем заросшую бороду Сибири. Выключить двигатели, сбросить газ.

Самолет резко снижался, но держался ровно.

— Ветерок за бортом нас выручит. Так, ребята, идем на разворот без резких движений. Плавно.

На горизонте появилась река. Гористая, густо заросшая деревьями земля приближалась с большой скоростью.

— Выпускать шасси?

— Садимся на брюхо. Если попадем на вершину, то скатимся с нее, как на саночках. Только бы дотянуть. Всем пристегнуться. Держать нос, Сурен, штурвал на себя.

— Силенок не хватает.

На помощь пришел радист.

— Где Шкловский?

— В бомбовом отсеке. Спит на ящиках.

— Внимание, мальчики, рвем когти!

Стальная махина коснулась верхушек деревьев на самой вершине горы, винты тут же обломились, самолет сбрил деревья и заскользил по склону вниз, сметая все на своем пути. Первым снесло левое крыло, машину развернуло, и она продолжала скольжение хвостом вперед. Оторвало и правое крыло. Самолет вновь развернуло, теперь он стал похож на подводную лодку. Скорость увеличилась, деревья сметались, как травинки.

Движение закончилось на краю ущелья, еще немного, и бескрылая сигара нырнула бы в пропасть.

Наступила тишина. Напуганное зверье разбежалось, птицы взмыли в небо.

Так закончил свой полет спецрейс особого назначения Магадан — Москва. Пять человеческих жизней и три тонны золота рухнули в необитаемой части российских бескрайних просторов.

Для кого-то авиакатастрофа стала трагедией, для кого-то спасением. Кто-то потерял все, кто-то приобрел надежду. Кто-то нашел смерть, кто-то свое будущее.

Тайга умеет хранить молчание.

Белограй спал на печи, не раздеваясь. Разбудили его ночью, пришла шифровка из Москвы.

— От начальника службы связи, — доложил курьер связи. Генерал вырвал из рук солдата конверт и тут же распечатал его.

«Полковнику Челданову Х.П.

Спецрейс из Магадана к месту назначения не прибыл. Последняя связь установлена с Якутском через четыре часа тридцать минут после вылета. На связь с Иркутском экипаж не вышел. В небо подняты самолеты близлежащих воинских авиационных подразделений. Идут поиски.

Приказываю принять срочные меры и подключиться к поискам самолета, используя всю авиацию Дальстроя и наземные службы западного, юго-западных подразделений. Обстановку докладывать по результатам.

Министр государственной безопасности

Генерал-полковник Абакумов В.С».

Белограй убрал телеграмму в карман. Долго раскачивались. Третьи сутки пошли с момента вылета самолета. Не верил генерал, что такое может произойти. Винить некого. Только идиот мог решиться отправить экспериментальный самолет на другой конец света с особо важным заданием. По данным, озвученным американцами по радио, за два года разбилось девять бомбардировщиков Ту-4. И это те, о которых им известно. О гибели спецрейса узнает только тот, кому положено.

Курьер продолжал стоять в дверях по стойке смирно.

Белограй сел за письменный стол, достал бумагу и составил ответ:

«Министру государственной безопасности

Генералу-полковнику Абакумову B.C.

Ваш приказ получен. Принимаем срочные меры. В течение трех часов авиация Дальстроя поднимется в небо. С рассветом приступим к поискам спецрейса в квадратах Е-8, 32-16, Б-14 и 72-12. Наземные поиски доверим опытным поисковикам из Геологического управления и спецподразделениям особых отрядов с надлежащими полномочиями при полной секретности операции. Количество групп уточним позднее, состав каждой — не менее двенадцати человек. Просим дать распоряжение всем правоохранительным органам Восточной Сибири и Якутии, а также прилегающим областям оказывать всяческое содействие и помощь спецбригадам Дальстроя с пометкой в документах: «Геологическая партия № 666». Руководство Дальстроя возлагает большие надежды на своих опытных поисковиков, для которых не существует препятствий, если не создавать их искусственным путем.

Приступаем к работе незамедлительно.

Начальник СВИТЛа полковник Челданов Х.П.».

Генерал сложил листок бумаги и сунул его в конверт.

— Срочно зашифровать и отправить в Москву. Лети пулей, паренек. Дело срочное.

Курьера как ветром сдуло.

На пороге появился Гаврюха.

— Что случилось, батя?

— Подгоняй «виллис» к крыльцу. Живо!

И этого сдуло.

Не прошло и получаса, как без всяких объяснений на ноги были подняты полковник Челданов и его жена. Они сели в машину генерала и тронулись в путь. Задавать вопросы не полагалось, ехали молча.

— Списки и карточки умерших в больнице военнослужащих и вольнонаемных получал от Бохнача? — наконец заговорил Белограй.

Челданов тут же ответил:

— За последние три месяца умерло тридцать девять человек.

— Мертвые души.

— Так точно, Василь Кузьмич, их даже с довольствия не сняли.

— Геологи среди них есть?

— Четыре человека. Ушли под лед при переходе Индигирки. Пятеро спаслись, а четверых до больницы не довезли, от переохлаждения умерли.

— Офицеры есть?

— Двое. Один от ножевого скончался, на перо наткнулся на Оймяконе. Блатной прииск. Второй в карьер свалился, шею сломал.

— Скинули?

— Кто их там разберет. Зверствовал мужик.

Опять замолкли. Когда машина свернула к больнице, Лиза все поняла. Ну вот, пришел час расплаты. Сейчас все встанет на свои места.

Варя жила в пристройке, ее тоже разбудили. Санитар тихо шепнул: «Сам Белограй прибыл, тебя требует. Капут пришел твоим одиночникам».

Варя прихватила свой блокнот, накинула телогрейку поверх белого халата и выбежала во двор. Светало. У крыльца она увидела солидного мужчину, тут же узнала его: тот самый начальник, что обеспечил больницу медикаментами, это с ним она танцевала вальс на новогоднем вечере. Он улыбнулся, увидев девушку, и подал ей руку. Теперь Варя знала, кто перед ней стоит, и подумала — слухи о его жестокости и строгом нраве явно преувеличены, злые языки в этих местах обычное дело.