Сначала было так: усыпав небесный свод звездами, Адон приступил к созданию Солнца, Вселенной и сверкающих странников, никогда не прерывающих свой путь в поднебесье.

Он сотворил и Луну, но до поры до времени решил не выпускать это светило на небосвод, вероятно полагая, что мир еще не готов лицезреть его сумеречный свет.

В те далекие времена Земля напоминала адский котел, содержимое которого бурлило, пузырилось и стремилось вырваться наружу. Языки пламени и гигантские клубы пара поднимались над безжизненной пустыней, раскаленной и неистовой в своей первозданной ярости. Из черноты межзвездных просторов на Землю низвергались каменные, железные, ледяные глыбы, которые, попадая на обжигающую почву, плавились и рассыпались миллиардами огненных брызг.

Земля выдержала, закалившись в испытаниях.

Эра сменялась эрой, и постепенно поверхность Земли начала остывать. Жар и пламя отступили, хотя иногда небеса все еще разражались огнепадом гигантских метеоритов.

Похолодание продолжалось. Постепенно образовалась корка, подобная застывшей накипи на расплавленном металле.

Пошли дожди, не прекращавшиеся на протяжении тысячелетий. Океаны наполнились водой, разлились по поверхности Земли, пока наконец не оставили лишь один голый и безжизненный участок суши, превратившийся в континент. Дождь лил не переставая, но океаны уже наполнились до предела.

И тогда выпустил Адон Луну на небеса, дабы она сменяла Солнце. Луна, прилетевшая из неизведанной дали, смогла бы столкнуться с Землей, подобно древним метеоритам, и тогда мир перестал бы существовать. Но это противоречило великому замыслу Адона, и этого не произошло.

Луна пролетела мимо, своей громадой закрыв все небо. Земля сотряслась, забурлила дремавшей под поверхностью лавой — и, будто под ударом огромного молота, континент рассыпался на части, числом тридцать одну.

Из пучины морской поднялись громадные волны, затопившие все вокруг.

А Луна все гуляла по небу, принося с собой смятение и хаос.

Континенты под воздействием огненного сердца Земли сталкивались, соединялись, рассыпались на мелкие части, сливались воедино. На их поверхности появлялись горные цепи и глубокие ущелья, вулканы извергали лаву и каменные глыбы из самого центра Земли. Одни континенты навсегда терялись в водах Мирового океана, другие появлялись на его поверхности.

Эра сменялась эрой, а Луна продолжала бесноваться на небесах. С каждым прикосновением ее мятежных лучей все новые и новые потрясения случались на Земле, но постепенно буйство светила утихало. Луна не улетала далеко, но и приближаться к Земле вплотную не осмеливалась. Она рыскала в поисках постоянного места, где могла бы продолжать свой космический танец.

Наконец Луна умерила свой воинственный пыл, но движение материков не прекратилось. Они дробились и вновь сливались воедино, и число их все время изменялось.

Все так же внезапно появлялись из межзвездной тьмы метеориты и астероиды, будто бы заброшенные сюда мощной рукой космического великана. Некоторые из них сталкивались с безмолвной Луной, некоторые падали на Землю. На протяжении нескольких веков сыпались на мир кометы с огненными хвостами — но потом так же внезапно все затихало, и небеса успокаивались до следующего нашествия.

Время шло, и на Земле становилось все холоднее.

И настал день, когда впервые пошел снег. Конечно, он растаял так же быстро, как и начался, — ведь Земля еще не до конца остыла, — но это был первый снегопад.

Эра сменялась эрой, и все так же Солнце, Луна и сверкающие странники бороздили просторы Вселенной, и все так же продолжала остывать Земля.

Снова выпал снег — сначала только на Севере и чуть-чуть — на крайнем Юге.

И вот на Земле стала зарождаться жизнь. Она принимала разные формы, продвигаясь постепенно от простого к сложному. Законы, которые она диктовала, заставляли растения и животных бороться за выживание и неизменно развиваться, становясь более выносливыми и жизнеспособными.

Континенты продолжали свое беспрестанное движение, на планете становилось то теплее, то холоднее. То ли это зависело от движения Земли по отношению к Солнцу, то ли наоборот. Как бы то ни было, погода постоянно менялась. Потом наступила зима и выпал снег. Должно быть, Солнце и Земля разминулись на космических дорогах или Солнце начало остывать, — во всяком случае, золотое светило уже не согревало Землю, как прежде.

А снег все шел и шел. Становилось все холоднее, и океаны обмелели, закованные в ледяные объятия. Постепенно стали формироваться гигантские глетчеры — ледники, башнями возвышавшиеся над поверхностью Земли. И вот уже почти вся планета была покрыта ледяной коркой.

Погода стала непредсказуемой и зависела теперь не от времени года, а от направления ветра — дул ли он с ледника или к леднику. Большую часть времени было нестерпимо холодно. Лишь там, куда попадали солнечные лучи, можно было с трудом выжить. Там же, где солнца не было, жизнь превращалась в изнурительную борьбу за существование.

Но однажды лед начал таять, а океаны вновь наполнились водой. То ли Солнце пробудилось ото сна, то ли оно приблизилось к земле — но мир снова расцветился красками и зазеленел, даже на полюсах.

Однако движение континентов и светил не прекращалось, и Земля с Солнцем то расходились, то вновь находили друг друга на дорогах вселенской бесконечности, а лед то покрывал всю поверхность планеты, то отступал опять. Лед вгрызался в почву и камни, пронизывал Землю насквозь с Северного до Южного полюса, образуя все новые глетчеры.

И все же они неизменно отступали под напором Солнца, но отступали неохотно, оставляя свидетельства своего триумфального шествия по Земле: глубокие долины, котлованы, ущелья и другие шрамы на теле планеты.

Последняя эпоха, ознаменованная нашествием льда, закончилась в Митгаре около двадцати тысяч лет назад. Несмотря на это, далеко на Севере, а также на крайнем Юге снег и лед сковывают землю не меньше чем на милю в глубину. Огромные ледяные шапки практически никогда не исчезают полностью. Они служат безмолвным напоминанием о прошлом и грядущем.

Однако стихия холода не желает ограничивать сферу своего влияния в Митгаре лишь полюсами — напоминания о ледниковом периоде встречаются и в других землях королевства: в горах Гронфанг, Ксиан, Ригга, в Чулу и на плато Утан.

Однако самым выразительным напоминанием об эпохе холода, если не считать заснеженных полярных вершин, служит Великий Глетчер, расположенный на северном склоне Гримволлских гор. Эта могучая ледяная река почти незаметно дюйм за дюймом, безостановочно несет громадные ледяные массы к отвесному обрыву, чтобы низвергнуть их на долины, простирающиеся внизу.

Когда летний зной достигает апогея, лед тает и разливается широкой, но мелководной рекой, напитывая землю своими водами, которые несут в себе раскрошенные камни, песок и землю с Гримволла.

Летом Глетчер тает, истекая водой, но никогда не исчезает до конца — ведь на смену лету приходит зима, а он лежит на пути сильнейших снегопадов, подпитываясь буранами и метелями, поднимающимися у самого моря Бореаль.

Гигантские массы снега слой за слоем, тонна за тонной превращаются в лед, местами молочно-белый, местами прозрачный, как горный хрусталь. Под давлением ледяной массы Глетчер продвигается вперед, и для ледника его скорость поразительна. Местами ледяные потоки оказывались заточенными в каменные мешки, откуда им уже никогда не вырваться. В толще льда под напором потока то и дело образуются глубокие расселины, которые, подобно мощным челюстям, готовы поглотить все, что попадает в них.

Так продолжалось с тех пор, как наступила зима и от смещения материковых плит образовались Гримволлские горы.

Так продолжалось вплоть до недавнего (по меркам ледниковых эпох) времени. Около трех с половиной тысяч лет назад в горах Гримволла был убит дракон, Черный Калгалат. Его смерть повлекла за собой великие изменения: земля содрогнулась, застряслась и застонала. Под самым Гримволлом была нарушена цельность континентальных плит, которые и по сей день трутся друг о друга, что служит причиной подземных толчков.