Эмир махнул рукой в сторону мажордома:

— Абад обеспечит вас все необходимым. А теперь оставьте меня. Да поспешите: время пошло, и жизни ваших детей становятся короче с каждой минутой. Они утекают, как песок через воронку в песочных часах.

Стража обступила друзей, и в сопровождении мажордома их вывели из зала. Позади раздавался раскатистый смех эмира.

Троим друзьям вернули как их оружие, так и оружие варорцев, а также все вещи, которые по приказанию эмира доставили с площадки для верблюдов и из гостиницы, ибо не сомневались в «полном содействии» со стороны пленников. Абад отвел их в комнату, где был сложен весь их скарб, и наши герои достали из своих сумок и сумок варорцев все необходимое: оружие, лекарственные травы, фонарики, кремни и огнива, веревки, снаряжение для лазания по горам и сменную одежду. Сами друзья облачились в свои пустынные одеяния и захватили также кожаные плащи и куртки. Все вещи были сложены в заплечные мешки.

— Абад, — обратился к мажордому Араван, — нам нужны будут лошади, а не верблюды. Они послушнее и понятливее, хоть и производят больше шума.

Абад отдал соответствующие приказания слуге, и тот удалился исполнять их.

Риата закончила приготовления и обернулась к мажордому:

— Мы готовы. Но прежде чем уехать, мне хотелось бы еще раз повидаться с детьми и поцеловать их на прощание.

Абад обвел всех изучающим взглядом и кивнул:

— Хорошо. Но вы пойдете без оружия и говорить будете только по-пелларски.

Риата передала Дюнамис и кинжал Аравану, а сама последовала за мажордомом в одну из комнат цитадели.

Дверь в комнату охраняли двое солдат. Повинуясь жесту Абада, они отошли в стороны, и мажордом открыл дверь. Варорцы стояли у зарешеченного окна. При виде эльфийки они кинулись к ней, и дара, нагнувшись, горячо обняла друзей. Они выглядели бледными и испуганными.

— Мужайтесь, дети мои, — сказала дара. — Мы вернемся за вами. — И прибавила жестом: «скоро».

Эльфийка подняла Фэрил на руки и отнесла ее обратно к окну, выглянула во двор и произнесла с грустью в голосе:

— Мне пора. — Затем обернулась к Абаду: — Я готова.

Она запомнила ваэрлингов стоящими у окна обнявшись и глядящими ей вслед.

Вместе с Араваном и Урусом Риата прошла в конюшню, где они оседлали лошадей — двух меринов и огромного жеребца — и отправились в путь. Вместе с ними поехал солдат, который должен был показывать дорогу.

Позади наших героев с грохотом затворились крепостные ворота.

Фэрил согнулась в три погибели и прошептала:

— Мне что-то нехорошо, Гвилли.

Баккан, весь бледный, протянул руку и погладил ее по голове, а потом со слезами на глазах сказал:

— Мне тоже, милая, мне тоже.

Через некоторое время дверь распахнулась. На пороге появился стражник и осмотрел комнату, за ним следом зашел эмир.

При виде бледных, покрытых потом лиц своих жертв эмир радостно потер руки и улыбнулся:

— Ну что, верите теперь, что я — величайший из убийц? Похоже, яд действует на эльфийских детей так же хорошо, как на людей. Вы умрете на рассвете. Ведь вы же не поверили, что я и в самом деле продлю вам жизнь, глупые детишки? Теперь я, пожалуй, пойду — не выношу страданий. Вам скоро станет совсем худо, так что не стесняйтесь, кричите, мне не жалко. Стены и двери — звуконепроницаемые. Вот еще что: глядите.

Из кармана эмир достал пузырек с голубоватой жидкостью и вылил ее на пол на глазах у потрясенных варорцев.

Гвилли слабо застонал, хотел было подняться — но не смог.

— Ах, дитя, — злорадно улыбнулся эмир, — ну что ты так разволновался? Это же никакое не противоядие — просто подкрашенная водичка! Противоядия не существует, слышите вы, глупцы? Отрава, что разлилась по вашим жилам, — смертельна.

Трое друзей проехали по извилистым улочкам Низари, следуя за провожатым, который освещал дорогу фонарем. В этом, однако, не было особой необходимости, ибо, хоть на город и опустилась уже ночь, на улицах было светло оттого, что в домах и лавках зажглись огни.

Друзья ехали в молчании, и на их лицах можно было прочитать отчаяние и бессильный гнев. Мысли их все время возвращались обратно в цитадель, где невольными заложниками оказались их маленькие друзья.

Они без каких бы то ни было затруднений преодолели городские ворота, которые распахнулись перед всадниками, стоило только их провожатому вымолвить слово, и выехали за пределы города. Повернув на юго-запад, они направили своих коней к Талакским горам и вскоре оказались на горной тропе, по обе стороны от которой отвесно возвышались скалы. Вот где пригодился им фонарь провожатого, перед мощным лучом которого отступали ночные тени.

Лошади бежали хорошо, и через два часа путники достигли своей цели — узкого ущелья, убегавшего вдаль, на юг от горной тропы.

Солдат резко остановил своего коня, и в глазах его отразился испуг загнанного зверя. Пропустив Аравана вперед и махнув рукой в сторону ущелья, он произнес на языке кабла:

— Вам туда. Заброшенная мечеть ложного пророка — в самом конце каньона. Я оставлю вас здесь, но прежде исполню поручение, данное мне эмиром. Повелитель просил передать вам, что «жизни ваших детей утекают, как песок сквозь воронку в песочных часах. У вас остается не больше недели». Я не понимаю смысла этого послания, поэтому воспроизвел его дословно.

Араван стиснул зубы и проскрежетал:

— Передай своему эмиру вот что: мы вернемся через семь дней с головой Стоука, но горе ему, если хоть волос упадет с голов наших детей. Тогда эмир узнает, почему Стоук нас так боялся!

Араван развернул лошадь и растворился в темноте, а за ним — Риата и Урус. Солдат долго еще не двигался с места, прислушиваясь к стуку копыт удалявшихся лошадей, и пот струился по его бледному от страха лицу. Он еле сдерживался, чтобы не нарушить приказание и не убежать. Наконец, убедившись, что стук копыт затих вдали, он пришпорил лошадь и быстро покинул проклятое место.

Крик джиллианской вороны эхом разнесся по ущелью.

— Он уехал, — с облегчением сказала Риата и развернула лошадь.

Урус что-то проворчал и последовал за эльфийкой туда, где их ждал Араван, — обратно к началу каньона. Лошадь эльфа послушно скакала за ними, привязанная веревкой к седлу Уруса.

Вскоре друзья воссоединились. Араван вышел из своего укрытия, а Риата и Урус спешились. Дара заговорила первой:

— У нас всего два варианта действий: мы можем добраться до логова Стоука, убить чудовище и вернуться в Низари с его головой; мы можем также возвратиться сейчас и, освободив друзей, вместе отправиться в мечеть.

После недолгих размышлений друзья решили, что доверять Верховному убийце жизни друзей слишком рискованно — его слово ненадежно и немногого стоит. Поэтому следовало немедленно вернуться в цитадель и освободить варорцев, тем более что Риата успела хорошенько разглядеть вид из окна их темницы. Если ваэрлингов не перевели в другую комнату, то они заперты на третьем этаже дворца, прямо над цветником, а слева от окна находится статуя всадника верхом на коне. Риата помедлила и добавила:

— Но окошко зарешечено…

— Ну, это я возьму на себя, — заверил дару Урус. — Меня волнует другое, — продолжал он. — Как мы откачаем малышей — ведь единственное противоядие у эмира.

— Гвинтим меня еще ни разу не подводил, — успокоила его эльфийка. — А если живительный чай не поможет, у нас еще будет целая неделя, чтобы вернуться и забрать противоядие у эмира.

— Если оно вообще существует, — мрачно вставил Араван.

Урус заворчал:

— Что-то уж слишком много проблем.

— Как бы там ни было, жизнь друзей в опасности, и хотя Риата права и их могли перевести в другую комнату, но другого выхода у нас нет: надо ехать, — подытожил Араван.