Фань глядел на Ашиму с открытым ртом. Все получилось совсем иначе, чем он себе представлял. В ее ясных глазах вспыхивали беспокойные огоньки. Она поразила его своей красотой. В иссиня-черных, блестящих волосах поблескивали две бирюзовые заколки.

Фань опустил глаза. Он не вынес ее вопросительного взгляда.

По ее лицу пробежал испуг.

— Почему вы молчите? — спросила она нетерпеливо, «Цветок лотоса, — с печалью подумал Фань. — Как мне тебе это сказать?»

— Меня зовут Фань Гунн-ду, — начал он беззвучным голосом. — Я был другом Матео… Его лучшим другом… «Передай от меня привет Марко Поло и Ашиме…»

Фань был не в силах дольше глядеть на расширившиеся от ужаса глаза девушки. Он опустил голову на руки. Голос Ашимы донесся до него словно издалека.

— Скажите мне, что случилось! — крикнула она в отчаянии. — Где Матео? Вы должны мне всё сказать!..

Исполненный внезапной решимости, Фань встал. Ему казалось, что Матео смотрит на него своими большими, добрыми глазами. Он вынул деньги, мешок с рубинами и положил всё перед девушкой:

— Он умер под большим парусом. Он был счастлив, что ему довелось умереть на воде. Умирая, он улыбался… «Ашима получит все, что мне принадлежит, — сказал он. — Деньги, рубины, все… Останься с ней и с Марко. Я этого хочу». Он так сказал. И вот я пришел. Я выкопал ему могилу. Над самой рекой. Там он и покоится.

Ашима не плакала. Мысли ее обратились к прошлому. Великан чужеземец появился в ее жизни ветреным весенним днем. Какая-то женщина сунула ей в то утро кусок хлеба. А ночью Ашима снова была посажена на цепь, как собака. Наутро пришел Матео и взял ее за руку: «Пошли, доченька. Я куплю тебе шелковый халат. Тебе нечего больше бояться, ведь с тобой капитан Матео. Никто тебя не посмеет обидеть». И она впервые произнесла его имя: «Матео».

Во власти этих далеких воспоминаний Ашима прошептала:

— Расскажите мне все, как было.

Фань рассказал, как, стоя у позорного столба, он впервые увидел Матео, как они ели «курицу нищих» и пили «благоухающий снег», как они вместе странствовали, пока болезнь не свалила Матео. Он рассказал ей все.

И, пока Фань рассказывал, она видела перед собой Матео и слышала, как он озабоченно говорит: «Становится прохладно, доченька. Мы уже давно сидим».

Это было в тот вечер, когда Марко сказал ей: «Я отвезу тебя в Куньмин, Ашима… Мы поедем вместе — Матео, ты и я».

«Матео умер, — думала Ашима. — Я должна это сказать Марко».

Фань уже давно молчал. Девушка с отсутствующим видом глядела куда-то мимо него. На столе лежали рубины и деньги.

— Ты думал, Фань тебя обманет, Матео? — неслышно спросил он. — Фань сделал все, как ты хотел. Теперь ты можешь спать спокойно. И я обрел покой, ты же видишь, брат… Целая куча денег…

Он прикоснулся рукой к деньгам, поиграл ими и быстро засунул себе за пояс.

«Я их потом отдам», — решил он про себя.

Фань долго ждал, не заговорит ли Ашима. Губы ее были полуоткрыты. Лицо исказилось от немого горя.

И тогда Фань Гунн-ду тихо проговорил:

— Если вы хотите, я останусь с вами.

— Я должна это сказать Марко, — повторила Ашима, не понимая смысла слов Фаня. — Он скоро вернется… Я должна это сказать Марко!.. — крикнула она и закрыла лицо руками.

Фань вышел из комнаты.

— Она теперь плачет, — сказал он Яну. — Я не могу на это смотреть, поэтому я вышел. Если ты слуга в этом доме, то скоро со мной познакомишься. На столе лежит мешок с рубинами. Смотри не прикасайся к нему!

Старик резчик сидел в тени пальмы. Его узкое морщинистое лицо еще больше удлинялось серенькой, жидкой бородкой. Тонкие, гибкие руки старика покоились на столе, где лежало множество резцов и маленький прямоугольный брусок, вырезанный из сухого корня. Вокруг повсюду валялась стружка. Мастерская была расположена на самой окраине Янчжоу, у водоема, который шагов на сто ниже соединялся с императорским каналом.

Солнце палило вовсю, но погода была ветреная. Подняв все паруса, нескончаемой чередой неслись на юг джонки. Их проходило здесь ежедневно больше пяти тысяч. Одни везли грузы с юга в ненасытный Ханбалык, ко двору великого хана, другие, порожние, отправлялись назад, чтобы вскоре вернуться в столицу с новыми грузами.

На полях, разделенных на небольшие участки канавами с водой, работали крестьяне. По мощеной дороге, проложенной вдоль императорского канала, ехали повозки.

На руку резчика сел комар. Убив его, старик стал вертеть в пальцах брусок дерева.

— Мне что-то не хочется работать, — пробормотал он. — Ши, где ты?

Слепой мальчик сидел за хижиной и прислушивался к многообразным шумам и голосам. Вот уже год, как он и Ван жили у резчика. Иногда мальчик отправлялся вместе с Ваном в город, чтобы продать на базаре резные фигурки драконов, львов, орлов, крестьян в больших шляпах или восьми бессмертных богов. Но чаще Ши оставался дома, играл на бамбуковой флейте или слушал рассказы старика. Долго шли Ван и Ши по дорогам, прося милостыню, чтобы не умереть с голоду, пока не добрались наконец до Янчжоу и остановились у резчика переночевать. Хижина старика была такой ветхой, что грозила вот-вот развалиться. Ван заново ее отстроил, и одинокий старик не отпустил от себя Вана и Ши. Так они у него и остались. Иногда Ван ходил в город и нанимался на какую-нибудь временную работу.

— Иду, дедушка, — отозвался Ши.

Мальчик подошел к столу и принялся ощупывать все, что на нем лежало, пока не коснулся руки старика.

— Ван еще не вернулся, — сказал резчик. — Жаль, а то бы он помог мне напилить бруски из корней.

— А ведь он ушел вчера утром, — печально отозвался Ши,

— У Вана беспокойная душа, Ши.

Старший сын соседа-канатчика крикнул из своего двора:

— Ши, поиграл бы ты немного. Под твою флейту работа спорится.

Но Ши не хотелось играть.

— Сядь ко мне, — сказал ему старик.

— Я боюсь, дедушка, что когда-нибудь Ван уйдет и больше не вернется. Он такой вспыльчивый.

— Хочешь, я расскажу тебе историю о Ван Мане, прославленном военачальнике?.. Да ты потерпи, вечером Ван вернется… Я могу тебе еще рассказать, как много сот лет назад один кузнец ударом меча разрубил пополам камень. А ты сыграй какую-нибудь веселую песенку. Ведь соседи тебя просили…

Но слепой Ши в ответ только склонил голову, прислушиваясь к какому-то шуму.

— Я слышу, как скачут всадники, дедушка. Вы их уже видите?.. Много всадников…

И в самом деле, на мощеной дороге, идущей вдоль канала, появились всадники. Их фигуры четко выделялись на фоне неба и казались огромными. Четыре стражника скакали впереди, расчищая путь.

— Я вижу их, — сказал старик. — Сорок дней назад они отправились на юг. Теперь они возвращаются.

— Кто это, дедушка?

— Господин наместник и его телохранители.

— Как много лошадей!

— Пошли, Ши.

Резчик взял слепого мальчика за руку и направился с ним к дамбе, отделяющей канал от дороги.

— Я хочу видеть его лицо, — пробормотал старик.

— Как он выглядит, дедушка? Расскажи мне.

— Он скачет на породистом коне, два всадника держат над ним балдахин из голубого шелка. Представь себе, чужеземца со смуглым лицом. У него высокий лоб, большие глаза, надменный взгляд, длинный нос, темная борода почти совсем закрывает нижнюю губу. Он еще молод, Ши. Чужеземцы с длинными бородами обычно гораздо моложе, чем кажутся. У него красивая фигура, он высокого роста и держится прямо. Я не знаю, Ши, что сказать тебе о нем. Я закрываю глаза, и тогда вижу его лучше, потому что образ его живет во мне… Теперь мы должны пасть на колени и коснуться лбом земли, потому что мимо нас проезжает господин наместник. Я думаю, что он такой же, как и все остальные, — чужой. Их всех надо ненавидеть, всех, до одного. Но когда стареешь, Ши, ненавидеть становится все труднее и труднее.

— Сколько всадников, дедушка!

— Да, много. Столько, что не сосчитать на пальцах. Они проносятся мимо, а мы должны лежать перед ними в пыли. Ну вот, теперь можно встать.