Старый резчик с трудом поднялся и вдруг увидел вдалеке Ванна.

— Ван идет! — воскликнул он радостно.

Они втроем направились домой. Ши и Ван поддерживали старика, которому трудно было подыматься по склону. Придя в свой двор, он сел к столику, взял в руки брусок и начал что-то вырезать.

— Что это будет за фигурка? — спросил Ван. — Бессмертный или дракон?

— Смертный, Ван. Тот, кто только что проскакал мимо нас под голубым балдахином, — ответил старик.

— Тогда не забудьте сделать надпись: «Чужой дьявол», — проворчал Ван.

— Я видел его лицо… — пробормотал резчик. — Ты не должен так часто бегать в город, — добавил он, — Ши боится, когда ты пропадаешь по ночам.

Марко Поло возвращался из поездки по югу своего округа. Двадцать семь городов находились под управлением наместника Янчжоу. Там процветали торговля и ремесла, хотя преступное хозяйничанье ставленников Ахмеда нанесло им немалый ущерб. Вот уже год, как Марко пытался привлечь к себе честных чиновников и убрать с должностей бесчестных. Но разобраться в людях было нелегко. Во всех присутственных местах он видел только склоненные спины и слышал льстивые речи.

Хубилай-хан требовал от своего нового наместника таких же огромных податей, как и от его предшественника. Облегчить положение населения Марко Поло мог лишь тем, что повел борьбу с многочисленными дополнительными сборами, которые прежде попадали в карман чиновников-лихоимцев.

Когда великий хан покорил провинцию Манзи, он разделил ее на девять округов. В каждый округ он назначил вице-императора, который, будучи вместе с тем и верховным наместником, пользовался неограниченной властью. Вице-императоры ежегодно посылали в Ханбалык отчеты, в которых значились не только суммы собранных податей, но и перечислялись все важнейшие события, которые произошли за это время. Каждые три года происходила смена вице-императоров, как, впрочем, и всех остальных должностных лиц огромного государства.

Резиденцией вице-императора, которому подчинялся наместник Марко Поло, был Ханчжоу, один из самых крупных и богатых городов империи. По красоте зданий и месторасположению он мог бы поспорить с самим Ханбалыком. Во время своей поездки венецианец побывал в Ханчжоу и собственными глазами видел все его великолепие. Вице-император принял его весьма благосклонно и дал ему возможность во всех подробностях изучить жизнь города и систему его управления.

Ханчжоу был расположен между легендарным Западным озером и большой рекой, которая благодаря сложной системе отводных каналов снабжала водой всю южную столицу. В Ханчжоу, как в Венеции, улицы и переулки шли вдоль каналов, так что в любое место можно было добраться не только пешком или на лошади, но и на лодке.

Подати, которые император получал из округа Ханчжоу, оказались так неправдоподобно велики, что Марко, когда ему назвали сумму, сперва с недоверием и сомнением покачал головой. Округ Ханчжоу был прибрежным, и поэтому там было множество соленых озер и лагун. Император получал свою долю со всего, что добывалось, делалось или выращивалось в стране, и в казну поступало из Ханчжоу, не считая налога на соль, двести десять таманов, или шестнадцать миллионов восемьсот тысяч венецианских золотых дукатов.

На обратном пути в Янчжоу Марко Поло часто думал о том, что видел в Ханчжоу, и твердо решил сразу же по приезде записать в свою книгу путевых впечатлений все, что он там пережил и узнал.

Наместник скакал во главе отряда телохранителей по мощеной дороге вдоль дамбы императорского канала и не обращал никакого внимания на окружающее. Ему казалось, что слова бессильны выразить его впечатления, и он жалел, что не может изобразить кистью то, что видел.

Марко часто мысленно возвращался к могиле своего друга на каменистом склоне над могучей рекой. Сбылось то, что Матео смутно предчувствовал. Он покоится в чужой земле, далеко от родины, так далеко, что даже больно об этом думать.

Эти воспоминания порой рождали у Марко мрачное предчувствие. Оно возникало у него внезапно — то в дороге, когда он скакал, окруженный телохранителями, то на шумном, кишащем людьми базаре. Хубилай-хан назначил его наместником, оказав ему самую высокую честь, какой когда-либо удостаивался в его империи европеец, и все же тоска по родине давала себя знать.

Год назад Ашима приняла христианство и вступила в брак с Марко Поло. Тихо, в уединении отпраздновали они свадьбу, о которой Николо и Маффео Поло ничего не знали. Марко с тревогой думал об отце и дяде. Уже больше двух лет были они в пути и все это время не подавали о себе вестей.

Ветер надувал паруса и гнал на юг большие джонки. Бронзовые от загара лодочники в живописных лохмотьях стояли на палубе или сидели в тени, под навесом, мысленно благодаря ветер, который работал за них. Но на встречных джонках, тех, что шли на север, гребцы, затянув хриплыми голосами песню, в такт мелодии опускали в воду длинные весла и всем телом наваливались на них.

Рядом с Марко Поло скакал носильщик Ян. Но он уже не был носильщиком. На поясе у него висел меч, а за плечом — лук, изогнутый в форме летящего дикого гуся. В его колчане было десять красных стрел. Ян стал сотником и служил у Марко Поло начальником его личной охраны. Ян не заметил Вана, своего друга из Ханбалыка. Ему неприятно было глядеть, как его соотечественники гнут спины даже перед Марко Поло. Он не увидел Вана, кузнеца из Ханбалыка, и поэтому не вспомнил о том, как к ним ночью приходил безымянный посланец.

Когда Марко Поло и сотник проскакали мимо Вана, кузнец поднял голову и смерил их недобрым взглядом. Он тоже не узнал Яна. Да и как мог бы он узнать в роскошно одетом всаднике с серебряным шлемом носильщика Яна.

Так Ян и Ван, встретившись после нескольких лет разлуки, не узнали друг друга, и встреча эта не оставила в их душе никакого следа.

Склоненные спины на краю дороги стали для Марко Поло привычным зрелищем. В присутственных местах, на приемах, в суде — повсюду, где он бывал, он неизменно видел эти спины. Он был наместником императора, поэтому все подданные встречали его с благоговением. И его нимало не заботило, что они с излишним усердием склоняют лбы долу. Марко радовался предстоящей встрече с Ашимой и не обратил никакого внимания на старика резчика, который, держа за руку слепого мальчика, направился к своей хижине.

— Мы скоро будем дома, милостивый господин.

— Да, скоро, — отозвался Марко.

Дом наместника был расположен посреди города и окружен большим садом. В ветвях высоких деревьев журавли свили себе гнезда. У пруда с лотосами возвышался изящный павильон. Ашима стояла у балюстрады и кормила золотых рыбок.

— Простите, но мне надо уйти, — сказала Ю. — Фань рассердится, если я не явлюсь к нему вовремя.

— Иди, Ю, — с улыбкой ответила Ашима.

Ю, разочарованная тем, что ее так легко отпустили, нехотя простилась с госпожой.

В доме венецианца Фань стал грозой прислуги, которая была отдана под его начало.

С Ю он обращался особенно строго.

Едва войдя в дом, Марко Поло вызвал к себе Фаня.

— Где госпожа?

— В саду, милостивый господин. Вас ожидают два господина. Они прибыли, сюда три дня назад, — сказал Фань, и его хитрые глаза замигали, а лицо приняло необычайно таинственное выражение.

— Два господина? — с удивлением переспросил Марко Поло. — Здесь? В моем доме?

— Да, вас ожидают господа Николо и Маффео Поло, — торжественно объявил Фань Гунн-ду.

Марко поглядел на Фаня с радостным изумлением. «Так вот, значит, они прибыли, — думал он. — Наконец-то!» Он часто вспоминал своих стариков, особенно после смерти Матео, и у него сжималось сердце при мысли, что они могут не вернуться из опасного путешествия на юг.

— Счастливая весть! — возбужденно воскликнул он.

Но он тут же подумал об Ашиме, и к охватившей его радости примешалось опасение: как отнесутся отец и дядя к его женитьбе? Но опасение тут же рассеялось, ибо слишком велика была его радость и вера в правильность своего поступка.