Четвертый разговор Сталина с руководителями Ленфронта состоялся 1 декабря 1941 г. Еще совсем недавно Сталин предлагал ленинградскому руководству полагаться только на собственные силы, и более того, Военный Совет Ленфронта по инициативе Москвы принял решение о передаче в центр части производимого в Ленинграде вооружения. Теперь же Сталин стал высказывать Жданову претензии. Жданов, в свою очередь, решил подстраховаться на случай возможной военной неудачи и вину за недостаточно быстрое развитие наступления возложил на командование 80-й стрелковой дивизии. Как явствует из приговора по делу комдива и комиссара дивизии49, состав преступления состоял в невыполнении устного приказа в виде высказанного за несколько часов до начала операции сомнения в ее успешном исходе. В любом случае, очевидно, что если операция была столь значима для фронта (а в приговоре речь шла ни много ни мало о «прорыве блокады противника»), Военный Совет мог и должен был заранее обеспечить действенный контроль за дивизиями, на которые возлагались основные задачи. Этого, однако, сделано не было. Кроме того, в приговоре нет ни слова о конкретном участке фронта, на котором должен был осуществляться этот прорыв, не приведены свидетельства отдачи приказа и сроки его выполнения и т. п. Жданов решил быстро судить командование, дабы обеспечить себе алиби. Характерно, что Сталин даже не удосужился расспросить об обстоятельствах дела и лишь со слов Жданова санкционировал расстрел командира и комиссара дивизии.
Сталин, Молотов:
Крайне странно, что тов. Жданов не чувствует потребности прийти к аппарату и потребовать кого-либо из нас для взаимной информации в столь трудную минуту для Ленинграда.
Если бы москвичи не вызывали Вас к аппарату, пожалуй, тов. Жданов забыл бы о Москве и москвичах, которые могли бы подать помощь Ленинграду.
Можно полагать, что Ленинград с тов. Ждановым находится не в СССР, а где-то в Тихом океане. Сообщите, чем Вы заняты, как у Вас дела и как Вы думаете выбраться из нынешнего положения. Все.
Жданов, Хозин:
Тов. Сталин, тов. Молотов, признаем эту свою ошибку. Но мы хотели вам сообщить что-либо существенное. Все эти дни мы были заняты переправой танков КВ на левый берег Невы. Это нам удалось — в течение нескольких ночей мы переправили на левый берег Невы 20 танков КВ, 10 танков Т-34 и 16 легких танков и вчера, 30 октября, начали наступление на левом берегу Невы при поддержке этих танков.
Первый день наступления дал порядочный успех. На фронте прорыва занята первая линия окопов противника. Сегодня продолжаем атаку и рассчитываем на успех. Для развития успеха подведены две свежие дивизии и дополнительное количество танков.
Нам хотелось, когда станет реальным факт.
За это время мы очень крепко взяли в работу командующих армиями, которые сидят в обороне: 42-я армия, 23-я армия и Приморская группа.
За их недостаточную активность взяли у них по одной дивизии на активный участок для усиления 55-й и 8-й армий.
За это время мы создали два лыжных полка и два отдельных лыжных батальона и формируем третий лыжный полк.
У нас была задумана очень интересная и способная дать быстрое решение операция по льду Ладожского озера 80-й дивизии с лыжным полком, причем этот лыжный полк должен был прийти и действовать в тылу 8-й армии на левом берегу Невы. Эта операция благодаря трусливо-предательскому поведению 80-й дивизии (командир дивизии Фролов) за три часа до начала отказалась от ее проведения. Операция была перенесена на следующий день и проделана, но внезапность уже была нарушена. Мы направляем Вам представление с просьбой разрешить комдива 80-й дивизии Фролова и комиссара дивизии Иванова судить и расстрелять.
Военному Совету фронта приходится вести войну с трусами и паникерами, которых оказывается больше всего среди высшего командного состава.
Проводим широкое выдвижение молодых кадров, желающих драться.
Сталин, Молотов:
1) Фролова и Иванова обязательно расстреляйте и объявите об этом в печати,
2) выстрелы для 152 постараемся подать, пополнение от Щаденко тоже, скоро Тихвин возьмем и навалимся на Будогощь..
Жданов, Хозин:
Слушаемся, все будет сделано. Твердо уверены, что мы в самые ближайшие дни сможем Вас порадовать. Все.
Сталин, Молотов:
Да не теряйте времени.
Жданов, Хозин:
Постараемся.
Сталин, Молотов:
Не теряйте времени. Не только каждый день, но и каждый час дорог. Противник собрал все свои силы со всех фронтов против Москвы. Все остальные фронты имеют теперь благоприятный случай ударить по врагу, в том числе и ваш фронт. Пользуйтесь случаем, пока не поздно.
Жданов, Хозин:
Будем воевать зверски на всех участках нашего фронта, не откладывая ни минуты. До свидания. Спасибо.
Сталин, Молотов:
Всего хорошего. Желаем успеха»50.
В последней декаде декабря 1941 г., в очень тяжелый для ленинградцев период, на связи в ГКО с руководством Ленфронта находился Г.М. Маленков. Изо дня в день во время своих разговоров с Хозиным и Ждановым он задавал один и тот же вопрос — о положении с хлебом. 24 декабря Жданов и Хозин информировали Москву о том, что в течение дня по ледовой дороге из Новой Ладоги в город впервые поступило большое количество хлеба — 669 тонн. В ответ на просьбу Жданова направлять хлеб на Тихвин, Маленков заверил, что «немедленно меры примем. Хлеб будет доставлен»51 . 25 декабря на вопрос Маленкова: «Как обстоит дело с хлебом?», А.А. Жданов, выдавая желаемое за действительное (информация о массовой смертности населения и случаях каннибализма была известна Сталину и членам ГКО) рапортовал:
«С сегодняшнего дня решили прибавить по 100 гр. рабочим и 75 гр. всем остальным. А всего будут получать и уже получают 300 гр. рабочие и 200 гр. — остальные. В городе настоящий праздник, только просим, чтобы нас не подвели с подачей хлеба и с 1 января просим, чтобы нам подавали из расчета 800 тонн в день муки. Требуется скорейшее восстановление железной дороги, чему мы помогаем. И еще просим доставлять нам автогорючее, которого у нас нет. Телеграмму по этому вопросу вчера дали т. Микояну.
Маленков:
«Сколько хлеба по Ладоге перевезли вчера и сегодня? Насчет горючего меры приняты».
Жданов:
«Вчера около 700 тонн. Сегодня данных еще нет, но не меньше этого будет».
Маленков:
«Хорошо. У меня все. Спешите с занятием западного берега р. Волхов».
Жданов:
«Хорошо. Все меры принимаем. Отлично понимаем значение»52.
В январе 1942 г. была восстановлена железная дорога Тихвин — Волхов и подвоз продовольствия к Ладоге увеличился. Однако, по данным УНКВД, в первой половине января 1942 г., кроме муки, никакие продукты питания в Ленинград не поступали. Завоз в город продовольствия, начавшийся 16 января 1942 г., не обеспечивал полного отоваривания продовольственных карточек. Произведенное 24 ноября 1941 г. увеличение норм выдачи хлеба (400 г — рабочим, 300 г — служащим, 250 г — иждивенцам и детям) при ограниченной выдаче других нормированных продуктов не привело к улучшению положения населения53.
К середине февраля по решению ГКО была построена железнодорожная ветка Войбокало—Кобона, подводившая поезда вплотную к Ладоге. В начале апреля ГКО утвердил план суточного грузооборота через Ладогу, предполагавший завоз в город продовольствия, боеприпасов и другой необходимой продукции, а также эвакуацию гражданского населения и раненых. В отличие от осени 1941 г., весенняя навигация оказалась успешной.
В конце апреля 1942 г. ГКО поддержал обращение Военного Совета Ленфронта с просьбой о прокладке по дну Ладожского озера трубопровода для транспортировки горючего. Трубопровод был построен к середине июня и позволил ежедневно доставлять в Ленинград по 300—400 т горючего. Важное значения для улучшения коммуникаций Ленинграда имела прокладка по дну Ладоги электрокабеля от Волховской ГЭС — в сентябре 1942 г. город получил электроэнергию. Таким образом, в 1942 г. ГКО уделял большое внимание проблемам Ленинграда и достаточно эффективно их решал. Инициативный характер поведения Кремля в отношении Ленинграда отмечал и Жданов. На заседании ГК ВКП(б) 6 июля 1942 г., посвященном вопросу превращения Ленинграда в военный город, Жданов признал, что вопрос о сокращении несамодеятельного населения поставила Москва («ЦК считает, что для этой цели нам в Ленинграде более 800 тысяч народа иметь нецелесообразно»)54:
