5.Разрушения.
Сгорел завод им. Молотова на пр. Огородникова. Сообщается о ряде попаданий бомб и снарядов и большом количестве раненых. В результате сильных пожаров пострадали «заводы Сталина».
11-й хлебозавод сгорел вместе со всеми запасами. Снабжение населения в настоящее время осуществляется главным образом мельницами Ленина. Оборонный завод «Прогресс» у Финляндского вокзала пострадал от многочисленных попаданий. Сгорел большой склад продовольствия у Витебского вокзала. Рельсовые пути у Варшавского вокзала также разрушены, само здание вокзала не пострадало, хотя уничтожена расположенная рядом консервная фабрика и разрушено высотное здание прежних гостиниц Варшавского вокзала. Хотя сам Балтийский вокзал не пострадал, вновь восстанавливаются разрушенные там пути.
Получил повреждения Финляндский вокзал. В настоящее время используются всего лишь две линии, а именно в направлении к морю и на Урицк. По ним отправляется транспорт с рабочей силой и боеприпасами. Остальные пути разбираются и используются для строительства баррикад.
В результате попадания получила повреждение тюрьма Кресты. Литейный мост, о котором сообщалось ранее как о поврежденном, 15 октября был уже восстановлен.
В районе Смольного и на Васильевском острове разрушения наиболее очевидны. На Старо-Невском проспекте и Мытнинской улице пострадал почти каждый четвертый дом.
6.Оборонительные мероприятия.
Согласно убедительным высказываниям многих военных, 12 октября в Петербург приехал Молотов и находился там до 18 октября. Сообщают, что он заявил о своем несогласии с приказом Сталина об уничтожении города и сказал, что не допустит этого, так как он ему очень дорог. Это заявление, которое передавалось из уст в уста, может рассматриваться как искусное мероприятие по успокоению населения и в любом случае считаться признаком того, что реализация сталинских приказов о разрушении в случае необходимости может найти поддержку только у незначительного числа активистов. Подтверждается информация о сооружении внутренней оборонительной линии вдоль Обводного канала. Выезды из города также перекрыты баррикадами высотой в 2 м и глубиной в 1,5 м, которые имеют проход на тротуары. Проспект Красных командиров к северу от Обводного канала также перекрыт, однако, там есть проезд для автомобилей.
Защита Ленинграда осуществляется главным образом батальонами народного ополчения, которые должны были прикрыть отступление войск и бегство партийных функционеров. Показания одного политрука в Колпино, что баррикады, конечно же, не могли остановить немецкое наступление и имели своей целью лишь выиграть время для отвода войск, означает, что город не рассматривается как полностью окруженный. Обучение ополченцев обращению с оружием и технике уличного боя проводится по вечерам после окончания рабочего дня. Работающие не на полную мощность предприятия через день выделяют своих рабочих для рытья окопов или для военной подготовки. Все без исключения лица в возрасте от 16 до 50 лет, негодные к военной службе, сегодня охвачены военным обучением на краткосрочных курсах. Поскольку все годные к военной службе уже призваны, состав рабочего ополчения сплошь плохой. Среди рабочих, которых принудили к военной службе, необходимость защиты города на баррикадах оценивается как безумие, а вся военная подготовка, которая проходит лишь с малокалиберными винтовками, — как бессмысленное занятие (выделено мной — Н.Л.).
7. Красная Армия.
Для характеристики настроений в рядах Красной Армии, а именно в различных подразделениях войск Ленинградского фронта, заслуживающим внимания является то, что вопрос: «Переходить или не переходить?» стал темой открытых дискуссий военнослужащих31 (выделено мной — Н.Л.).
В качестве аргумента против этого чаще всего называют строгий режим караульной службы и огонь со стороны немцев. Расстрелы дезертиров, задержанных перебежчиков или пораженцев имеют место в самых различных частях фронта и иногда производятся перед строем. Красноармейцам отдан приказ открывать огонь по тем, кто намеревается совершить измену, однако, не известно ни одного случая, чтобы кто-то из рядовых выполнял этот приказ. В офицерской школе артиллеристов «Всеволожская», где на краткосрочных курсах ведется подготовка офицеров из числа ленинградской интеллигенции старших возрастов, продолжение войны рассматривается почти всеми как бессмысленное. Снабжение плохое. Особенно чувствительной является нехватка бензина и артиллерийских снарядов. Лишь в редких случаях грузы на фронт доставляются автомобилями. Полевая кухня доставлялась на передовую под Урицком из Ленинграда на руках, так как несмотря на повторяющиеся усилия не удавалось достать ни автомобильного, ни гужевого транспорта.
По причине того, что нет резервов боеприпасов, офицеры-артиллеристы на грузовиках лично ездят на заводы и часами ждут, пока будет готово определенное количество снарядов, примерно 150 штук. Снаряды тотчас же грузят и везут на фронт. Чрезвычайно заметным является недостаток медикаментов. В первую очередь не хватает йода, кальция, суло (средство для желудка), а также соды и спирта. Более того, в некоторых медчастях уже не хватает и перевязочных материалов. Однако начавшихся массовых заболеваний пока не установлено.
Дислоцированная около Шушар 189-я дивизия частично получила новое зимнее обмундирование. Однако неясно, откуда оно поступило. Довольствие здесь в начале ноября все еще является удовлетворительным (500 г хлеба, 100 г сухарей, 2 раза в день мясной суп, а также раз в неделю рыбные консервы). 5-я рота 664-го пехотного батальона была сформирована из числа обозников (пекари, повара, конюхи и т. д.) без боевой подготовки 14 октября. Рота была отправлена на фронт под предлогом того, что она будет работать в колхозе. Поскольку внутри этой роты сразу же начали формироваться пораженчески настроенные группы, состав взводов многократно менялся. Вооружение было плохим. В наличии были сапоги только 39-41 размеров. Один из батальонов 3-го стрелкового полка, который был сформирован из неслуживших мужчин, в течение одного месяца проходил военную подготовку в приспособленной на скорую руку казарме на Огородном переулке. В распоряжении каждой группы было по 1-2 малокалиберной винтовке. Из-за использования при обучении игрушечного оружия при прохождении батальона по улицам неоднократно имели место факты издевок со стороны групп женщин. После окончания обучения батальон был направлен под Урицк. 9-я рота 3-го стрелкового полка в составе 4 офицеров и 165 солдат 14 октября влилась в состав войск. Уже 23 октября ее потери составили 2 офицера и 75 солдат. Основной причиной потерь был минометный огонь. При поступлении на службу политрук заявил личному составу, что 56-й (бывшей 7-й) советской дивизии противостоит только сильно потрепанная 52-я немецкая дивизия и что на участке фронта 3-го полка ему противостоят всего-навсего 45 человек, а немецкое кольцо вокруг Петербурга является очень слабым.
Личному составу 173-го пехотного полка полковой комиссар заявил, что их задачей является расчистить путь на Москву и соединиться с неким сибирским полком, который уже находится на марше. Кроме того, политруки неоднократно говорили о готовящемся прорыве из Ленинграда в направлении Тихвина. Имеется информация о том, что партизанские группы имеют задание двигаться через Шлиссельбург на Тихвин и оттуда соединиться с отставшими частями Красной Армии, которые скрываются в 20 км от Тосно на реке Тосно, и отвести их к Колпино
Настроение солдат 55-й армии, вероятно, очень плохое. По меньшей мере 50% имеют намерение перейти (на сторону немцев — Н.Л.). Этому препятствует не столько террор политруков, сколько то обстоятельство, что передовая полностью заминирована. В одной группе было 6 человек, в одинаковой степени готовых стать перебежчиками, когда нашелся человек, который был готов их повести за собой. Трое остальных также были в основном готовы, но ждали только подходящего момента. Даже от политруков уже можно услышать высказывания типа: « Русские войска смогут продержаться всего лишь 14 дней» и т. д. На передовой едва ли можно найти офицеров. Они оттянулись еще дальше от линии фронта и передали командование младшим офицерам и рядовым. Один высший советский офицер рассказывал своему свояку, что внутри офицерского корпуса строго-настрого запрещены все разговоры о военном положении, так как настроение и напряжение таковы, что любой разговор ведет к острейшей дискуссии.
