Как фонари – на «первый» и «второй».
А он грустил, что слабое здоровье,
И всё ж мечтал в матросы, хоть убей,
Где море на закате – цвета крови,
А может – даже голубей...
***
Ветра нет, но зябко у воды,
И деревья смутны, как во сне...
Может, нынче свет моей звезды
Наконец дотянется ко мне?
Даже не очнутся берега,
Только сердце грохнет в тишине,
И у закадычного врага
Пробегут мурашки по спине...
***
Расставание – это конец суетливых событий
И начало внимательной памяти.
Этой порой
Столько пишут картин!
Совершают великих открытий!
Строят замков воздушных,
жилых у реки под горой!
Мне отныне дано без усилий, по звёздному гуду,
Узнавать, как живёшь,
как работа твоя и родня...
Вот и всё. Не грусти, я тебя никогда не забуду.
Не проси, ты и сам никогда не забудешь меня.
***
Помню, целовались, смеха ради,
Без единой мысли в голове,
На мосту, в уснувшем Ленинграде
(Был когда-то город на Неве).
Плыли сверху, снизу сквозь глубины
Два ломтя взрослеющей луны...
Были мы не то чтобы любимы,
Но не так, что вовсе не нужны.
Как бы жизнь потом ни бунтовала,
Ни летела или ни ползла,
С той поры, ни много и ни мало,
Целая эпоха утекла.
Радость, беды, мелкие простуды
Призабылись.
Но поди забудь:
Золотые шпили, как сосуды,
Пламенем питают Млечный Путь...
Волосы пахнут морем
Ольга НОСОВА
***
В моих пальцах раскрошится сахар, а мне плевать.
Ты оближешь мне руки с жадностью злых щенков.
Отвернусь и улягусь в заправленную кровать,
Расплескав по ковру твоё тёплое молоко.
Ты уткнёшься мне в спину
горячим лохматым лбом.
Ты мне вовсе не друг, я тебя, извини, терплю.
Я устану рычать и раскрою фотоальбом,
Заплатив за минуту молчания по рублю.
Твоя верность – собачья, сучья – меня страшит.
Мне не нужно носить газеты и бить хвостом.
Мне наскучило быть хозяйкой твоей души
Не звериной, но что-то вроде. Мой тесный дом
Начал ёжиться. От приближенья твоей руки
Всё щетинится, бесится, просится на дыбы…
Мне пора бы прогнать тебя. Или сменить замки,
И тебе не давать ключи: «Извини, забыл…»
***
А волосы пахнут морем. Оно мне сегодня снилось.
Я шла босиком по пляжу, песчаному и сухому.
И девушка неподалёку шептала кому-то: «Милый…»
И корни больших деревьев пронзительно пахли мхом.
И кошка на толстой ветке теплу
подставляла спину,
Мурлыкала, как ручная, когтистую свесив лапу.
И солнце стеклянной крошкой
блестело в песке тропинок.
Резиновые сандалии, размякшие от тепла
И соли морской, несла я в руках, непривычно смуглых.
Я шла и прощалась с летом.
А солнце в песок сползало.
Я шла и прощалась с морем.
Дорога, вильнув за угол,
сама за меня решила, меня приведя к вокзалу.
А волосы пахнут морем. Оно мне опять приснится.
Солёное, в бликах солнца, у ног моих снова ляжет.
И ветер, что носит чаек, запутается в ресницах.
И будет колоть мне ноги песком опустевший пляж.
***
Мне снится твой голос, он колет меня иголками.
Я слышу твой запах,
пронзительно-тонко-вишнёвый.
А я пред тобой открытая, словно голая.
И взгляд твой колючий царапает губы и нёбо.
Ты учишь английский, чтоб жить непременно
в Англии.
А я боюсь самолётов и не летаю.
Ты фыркаешь на моего Набокова, любишь Агнию
Барто, Пастернака, Бёлля и, конечно, Цветаеву.
Ты длинными фразами, мне непонятно-колкими,
Стреляешь в людей, за надменностью
пряча хрупкость.
Мне снится твой голос, он колет меня иголками.
Ловлю тебя – серыми каплями нежно в руку.
Ты делаешь сальто – и снова недосягаем.
Приблизишься – и опять отойдёшь на мили.
А я так настойчиво себя тебе предлагаю,
Без сроков, клятв, обязательств, имён-фамилий.
Ты вертишь словами, как фокусник апельсинами.
Ты вертишь газетными датами, как словами.
А я позабыла, какая бываю сильная,
Бреду, за ограды цепляясь длинными рукавами.
