Она крепче сжала руки. В душе разливалось нечто вроде счастья, смешанного с могущественным желанием.

До Ребекки донесся его стон. И тут же Руперт резко отстранил ее.

— Прекрати выглядеть столь чертовски привлекательной! — буркнул он.

С таким же успехом он мог сбить ее с ног жестоким ударом. Значит, он целовал ее только потому, что находил привлекательной? Что за чушь?!

Оскорбленная и расстроенная тем, что столь пылкий поцелуй окончился так печально, она процедила сквозь зубы:

— Прости. И подожди, пока я пойду измажу лицо грязью!

С этими словами она почти грубо оттолкнула его и решительно удалилась.

— Грязи полно на заднем дворе! — крикнул он вслед подозрительно веселым голосом.

— Спасибо! — откликнулась она, ничуть не находя случившееся забавным, и спустилась вниз, хотя есть уже не хотела. Как не хотела снова видеть Руперта, ни сегодня, ни на следующей неделе, никогда! Поэтому она вознамерилась сказать свекрови, что поест у себя в комнате и ляжет спать пораньше. Но не ожидала увидеть гостью, сидевшую на диване рядом с Джулией.

— Мама!

Лилли, просияв, встала и обняла дочь.

— Я терпела сколько могла, но очень уж соскучилась по тебе, — рассмеялась она. — Мне следовало бы немного привыкнуть, но ничего подобного! Легче мне не становится. Однако я отказываюсь выглядеть чересчур заботливой мамашей, которая бесцеремонно вмешивается в дела дочери.

— Глупости! — весело ответила Ребекка, тоже садясь на диван. — Джулия, скажите матушке, что она всегда будет желанной гостьей в этом доме!

— Уже сказала, девочка.

При виде матери дурное настроение Ребекки мгновенно улетучилось. Лилли олицетворяла утешение, безопасность, любовь — все то, чего так не хватало Ребекке последнее время. Она была не так юна, чтобы думать, будто мать способна исправить все на свете. Но в присутствии Лилли ей казалось, что все еще можно изменить. Что будущее не столь мрачно, как представляется.

Беседа была оживленной, пока в столовую не вошел Руперт. Нельзя сказать, чтобы он все испортил, но если он намеревался продолжать спектакль под названием «любящие супруги», то, похоже, выбрал неудачный момент. Кроме того, на нем был фрак отвратительного лягушачьего цвета, отчего Джулия немедленно нахмурилась. Значит, после того поцелуя наверху он решил снова подразнить мать! До чего же неуместное появление, и как раз в тот момент, когда к ним приехала Лилли. Но Ребекка развеселилась еще больше, зная, почему муж так одет.

Джулия, и не подумав придержать язык, брюзгливо заметила:

— Вижу, твои наряды стали еще более кричащими. Ты проклятый павлин, Ру!

У Руперта хватило дерзости оглянуться, прежде чем ответить:

— А я думал, матушка, что успел сложить свой хвост!

Ребекка прижала руку к губам, чтобы скрыть смех.

Джулия ответила негодующим взглядом. Лилли, разумеется, не знала, что и думать. Но это была ее первая встреча с зятем, и он не мог выбрать худшего времени, чтобы лишний раз задеть мать.

Мало того, он снова изображал нежного мужа. Прежде чем учтиво приветствовать Лилли, он нагнулся, чтобы чмокнуть жену в щеку. Поцелуй, правда, длился дольше, чем следовало бы. Потом он наклонился над рукой Лилли.

— Я должен поблагодарить вас за прекрасную дочь.

Судя по всему, он ухитрился завоевать сердце Лилли всего одной репликой!

Лилли просияла от гордости и, окинув Ребекку любящим взглядом, обратилась к Руперту:

— Она замечательная девочка! И я надеюсь, вы хорошо о ней заботитесь.

— Не так часто, как хотелось бы!

Столь двусмысленная реплика заставила женщин покраснеть. Впрочем, это вполне в его духе!

Но тут Руперт хитро подмигнул Лилли, и та, поняв, что он шутит, облегченно улыбнулась.

Ребекка предпочла бы, чтобы он продолжал очаровывать ее мать, тем более что это их первая встреча. Но все же она смогла улыбнуться, когда Лилли через несколько минут прошептала:

— У него ужасный вкус. Прости, дорогая, это должно очень тебя смущать.

— О нет, ошибаешься. Это его способ дразнить Джулию.

По пути в столовую Лилли улучила секунд, чтобы сказать ей:

— Неизвестность меня убивала. Конечно, это я предложила тебе поехать сюда, но не ожидала, что все так хорошо обернется.

Ребекка едва не застонала. Если мать уедет прямо сейчас, значит, ничего не узнает. Но Лилли не уехала. Осталась на ужин. К сожалению, Руперт уселся рядом с женой, опередив Лилли. Ребекка тут же насторожилась, и, как оказалось, не зря.

Едва она успела сесть, как он напомнил ей о поцелуе:

— Не смогла отыскать грязь?

Руперт произнес эти слова так небрежно, что она не поняла, шутит ли он.

— Веди себя прилично, — возмущенно сказала она.

— Никогда! — ухмыльнулся Руперт.

Ребекка слегка покраснела и нахмурилась. Ей снова стадо не по себе.

— Если задумал наказать меня, пробудив желание, я больше не попадусь на удочку, — предупредила она.

— А ты хочешь меня?

Что за дурацкий вопрос! Как она может не хотеть его?

Но этого она ему не скажет. Потому что он задумал поиздеваться над ней.

— Успокойся, Бекка, — сказал он. И тут он окончательно все испортил, тихо добавив: — Я не собираюсь овладеть тобой прямо здесь, на столе. Хотя, признаюсь, не способен думать ни о чем ином.

Она едва не растаяла. И не только от обжигающего румянца, залившего щеки. Она так живо представила, что он любит ее прямо здесь, на столе… Теперь она не могла взглянуть на стол, чтобы не вообразить эту сцену! О Господи…

Ребекка сама не понимала, как ей удалось пережить этот ужин. Она почти не слышала, о чем говорили присутствующие. Почему он так поступает с ней? Мелочно и злобно… Или это месть за то, что она повесила ему на шею ядро с цепью?

На Руперта ее состояние нисколько не подействовало. Он спокойно вел беседу и постоянно смешил Лилли. Но она не уехала и после ужина! Очевидно, ей хотелось побыть с дочерью, потому что она спросила Ребекку, нельзя ли остаться с ней наедине. Сообразив, что скрывать от матери происходившее нет смысла, Ребекка отвела ее в свою комнату. Комнату, которую должна была делить с мужем.

Ребекка смотрела в окно на экипаж, который медленно катился по мостовой. В свете уличных фонарей плясали снежинки. Было еще не слишком холодно, и снег таял, едва оказавшись на земле. Но зима уже настала. И погода грустная. Как ее мысли последние несколько дней.

— А я почти уверилась, что у тебя все хорошо, — вздохнула Лилли, меряя шагами комнату. — Ты сумела изобразить счастливую молодую жену… по крайней мере вначале. Но я слишком хорошо знаю тебя, чтобы ты могла меня обмануть. Итак, что это за представление было там, внизу? Или вы поссорились?

— Скажи лучше, когда мы не ссорились, — пробормотала Ребекка, оборачиваясь.

— Не понимаю. Если верить слухам, он объявил о вашей свадьбе несколько недель назад, на каком-то балу. Обычно если мужчина идет на такое, значит, у него серьезные намерения. Так все это неправда?

— Правда. Но я не знаю, что побудило его так поступить в ту ночь. Сама я не назвалась титулом маркизы Рочвуд, когда приехала на бал. Мы заключили перемирие, с тем чтобы выглядеть примерными супругами в глазах окружающих. Причем первым это предложил Руперт. Но после того как целых две недели он был добр и даже нежен, я поняла… что люблю его!

Выпалив свое признание одним духом, Ребекка залилась слезами. Лилли, ужаснувшись и растерявшись, бросилась к дочери, чтобы прижать ее к груди.

— Но что же случилось? Почему ты так расстроена? — осторожно спросила она.

Ребекка выпрямилась и отерла слезы рукавом.

— А что хорошего в том, чтобы постоянно притворяться? К тому же теперь его поведение полностью изменилось. Он снова стал тем повесой, каким был до свадьбы. Удивительно еще, что он так долго сдерживался!

Лилли немедленно встрепенулась, готовая броситься на защиту дочери.