Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Поклонившись, Роланд пошел исполнять распоряжение леди Сен-Клер.

Вскоре перед ней предстал Уильям.

— Как далеко успел распространиться огонь? — осведомилась Аморе.

— Говорят, уже сгорела Королевская биржа, — ответил слуга.

— А когда примерно он достигнет Патерностер-роу?

Слуга Уильям в раздумье наморщил лоб.

— Чего не знаю, миледи, того не знаю.

— Король рекомендовал мне переправить имущество в Хэмптон-Корт. Необходимо, чтобы вы с Джимом позаботились и об имуществе мастера Риджуэя. Я его захвачу вместе со своим в Хэмптон-Корт.

— Но дом заперт, миледи.

— Так взломай двери! — с оттенком раздражения бросила она. — Все, можешь идти.

Аморе решила сама проследить за тем, как прислуга упаковывает вещи и мебель. Уильям с Джимом возвратились довольно скоро. Вид у обоих был явно растерянный.

— Миледи, в городе невозможно найти даже тележки. А за повозку владельцы заламывают до двадцати фунтов.

— Проклятые кровопийцы! Впрочем, разве можно поставить им это в вину? Они вдруг почуяли, что в воздухе запахло легкими барышами. Только они, наверное, позабыли о том, что когда-нибудь Бог призовет их к ответу за алчность и бессердечие.

Покорившись судьбе, Аморе извлекла из шкафчика кожаный кошель с золотыми монетами и передала слугам.

Когда наконец они вернулись, доставив имущество Алена, Аморе сразу же отправила Уильяма к судье Трелони передать, что и он, в случае необходимости, может перевезти имущество в Хэмптон-Корт. Судья с благодарностью принял предложение леди Сен-Клер, тем более что уже почти все подготовил на случай срочного переезда, однако был в явном затруднении, ибо нигде не мог найти транспорт.

Во второй половине дня, когда к причалу у Хартфорд-Хауса прибыли суда, первая партия упакованного имущества была готова к отправке. Аморе поручила дворецкому и остальной прислуге проследить за погрузкой. В Хэмптон-Корт она решила отправить и своего сына вместе с кормилицей.

Иеремия провел ночь в Ньюгейте. Ален хоть и медленно, но шел на поправку — жар уменьшился, и лекарь уже мог спать, даже не прибегая к отвару из мака. Однако сознание его по-прежнему оставалось замутненным. Похоже, он не соображал, где находится, а иезуит не спешил с разъяснениями. Сейчас Риджуэю требовались лишь покой и сон.

Когда Джордж Грей сменил пастора Блэкшо у постели Алена, Иеремия тут же отправился на розыск своих прихожан. На узких переулках было народу не протолкнуться. У городских ворот царил невероятный хаос, толчея, нечего было и пытаться проехать. Те, кто, прихватив имущество, намеревался перебраться за городские стены, не могли разойтись в узких арках Ладгейта, Ньюгейта, Олдерсгейта, Криплгейта и остальных ворот с жителями окрестных деревень, спешившими в город на подмогу родне и знакомым. Убедившись в тщетности попыток остановить огонь, жители спешно покидали город. Лондон был отдан на откуп стихии, если, конечно, не произойдет чуда. Но безоблачное небо по-прежнему сияло лазурью.

Предшествовавшая бедствию жара стала сейчас нестерпимой. К огню нельзя было приблизиться даже на почтительное расстояние — разлетавшиеся на сотни ярдов искры обжигали кожу, оставляли дыры на одежде. Обращенные к огню фасады домов нагревались так, что начинали дымиться и из них сочилась смола. Почти сразу они воспламенялись, и вскоре на месте очередного дома оставались лишь головешки. Огонь успел уничтожить множество церквей. Жители с болью в сердце взирали на медленное умирание их города. Не было ни сил, ни средств сдержать натиск огня. Каменным зданиям приходилось немногим лучше, чем деревянным. Сначала плавился свинец оконных переплетов, затем, не выдержав перегрева, лопались стекла. Таял как воск и свинец крыш лондонских домов, раскаленными ручьями растекаясь по стенам.

В поисках прихожан Иеремия забрел и в собор Святого Павла, возвышавшийся над поверженным городом словно последний оплот. И здесь было не пройти от скопившихся товаров, домашнего скарба и сбившихся в кучу насмерть перепуганных людей. В глазах лондонцев застыли отчаяние и беспомощность. Одни рыдали, пытаясь в слезах утопить горе, другие, напротив, сидели неподвижно, словно в прострации — казалось, они не отдают себе отчета в происходящем. Иеремия понимал и сочувствовал этим несчастным. Пусть он и не был уроженцем Лондона, но за годы жизни здесь успел породниться с этим городом. Невыносимо было смотреть на его предсмертные корчи.

После долгих поисков Иеремия наконец обнаружил своих подопечных за городской стеной, на полях Мурфилд, где нашли прибежище сотни и тысячи лондонцев. Кое-кто соорудил нечто вроде палаток, у других не было с собой даже одеял, так что приходилось укладываться на голой земле. Отчаянно не хватало воды — водопровод был разрушен, иссякшие колодцы грозили пересохнуть. Большая часть городских запасов провианта также оказалась уничтожена огнем.

Паства Иеремии изнемогала от голода. Пастор ломал голову над тем, как раздобыть для них еды, чтобы хотя бы этим облегчить выпавшие на их долю страдания. Не оставалось иного выхода, как обратиться за помощью к леди Сен-Клер. Сначала прихожане не хотели отпускать его, но Иеремия, заверив их, что вскоре вернется, отправился на Стрэнд.

В Хартфорд-Хаусе царила суматоха — прислуга таскала мебель, посуду, ценные вещи спешно укладывали в объемистые сундуки, которые сразу куда-то уносили. Несколько слуг были заняты скатыванием ковров и драпировки. Иеремия не сразу смог отыскать Аморе. Леди Сен-Клер, увидев его, радостно улыбнулась и заключила в объятия, тут же устыдившись столь бурного выражения чувств — все-таки Иеремия был ее духовником.

— Как я рада видеть вас живым и здоровым! — сияя, объявила она. — Боже, как я беспокоилась за вас, узнав, что сгорел дом мастера Хаббарта.

— Но ведь судья Трелони наверняка передал вам, что со мной все в порядке?

— Да-да, конечно, но поймите, все-таки лучше убедиться в этом собственными глазами, а не полагаться на чьи-то заверения. Как мастер Риджуэй?

— Сейчас ему уже лучше. Думаю, худшее позади.

— И он выздоровеет?

— По крайней мере я уповаю на это.

— Как вы думаете, огонь доберется до Ньюгейта? — спросила Аморе.

В голосе леди Сен-Клер чувствовалась озабоченность.

— Ну, пока что не добрался. Но если тюрьма окажется под угрозой, надзиратели обязательно выведут всех заключенных.

Иеремия обвел грустным взором голые стены совсем еще недавно уютной гостиной.

— Весьма предусмотрительно с вашей стороны, миледи, что вы загодя позаботились об отправке имущества, пусть даже вашему дому пока ничто не грозит. Я ведь потерял все, все совершенно — книги, инструмент, облачения для литургии…

К своему удивлению, иезуит заметил, что леди Сен-Клер улыбается. Взяв под руку, Аморе повела его в другую комнату.

В помещении, служившем спальней для гостей, сгрудились сундуки и узлы. Иеремия узнал среди них и свой.

— Ваш инструмент и облачения для литургии, святой отец, — торжественно объявила она. — Что до книг, то их я велела погрузить на баржу для отправки в Хэмптон-Корт. Там с ними ничего не случится, заверяю вас.

Иеремия, все еще не придя в себя от изумления и радости, не мог вымолвить и слова.

— Но… но как вы… То есть, я хотел спросить, как вы сумели?.. — наконец вымолвил пастор.

Иезуит выглядел таким растерянным, что вид его вызывал у Аморе поистине детскую радость, и она едва сдерживала улыбку.

— Узнав, что огонь приближается к мосту, я отправила своих слуг на розыски вас. Вас они не застали, но вот сундук удалось спасти до того, как дом мастера Хаббарта загорелся. Они и Кита сюда привели, — пояснила она.

— Так мальчик жив? С ним все хорошо? — захлебываясь от волнения, спросил Иеремия.

— Все хорошо. Он тоже помогает мне упаковывать имущество.

— Хвала святой Деве Марии!

— Я распорядилась доставить сюда и имущество мастера Риджуэя, — добавила леди Сен-Клер.

— Бог ты мой, как же вы предусмотрительны, миледи. — Иезуит в знак благодарности крепко сжал ей пальцы. — Но у меня есть еще одна просьба к вам. Мои прихожане потеряли все до нитки и теперь обретаются на полях Мурфилд без еды и питья.

88
{"b":"133869","o":1}