— А вы можете сказать, где он их обходит? И кого именно?
— Нескольких человек я могу тебе назвать, но только застанешь ли ты его у них. Он не всегда говорит, к кому пойдет.
Несколько часов Кит блуждал в квартале нищеты в районе доков, но безуспешно. Он обошел все улочки и переулки в этом лабиринте бедноты, но тамошние обитатели особой доверительностью не отличались и чужаку предпочитали не говорить, был у них пастор или нет. Кто знает, может, этот мальчишка кем-либо подослан, так что лучше держать язык за зубами.
Уже когда солнце клонилось к закату, а вконец измученный Кит брел, глядя себе под ноги, к мосту, он вдруг услышал знакомый голос:
— А ты как здесь оказался? Что-нибудь случилось?
Кит, вздрогнув от неожиданности, поднял голову и увидел отца Блэкшо. Иезуит, встретив его, явно встревожился.
— Хвала Деве Марии! — воскликнул обрадованный мальчик. — Наконец я вас нашел! Произошло ужасное!
И Кит быстро поведал священнику то немногое, что знал. Иеремия посерел в лице, узнав жуткие новости.
— И что, мастер Риджуэй с утра в Ньюгейтской тюрьме? Случаем, не знаешь, есть ли у него деньги?
Кит отрицательно покачал головой. Иеремия стиснул губы так, что они побелели. Он-то отлично знал порядки в этом исправительном заведении.
— Без денег ты там ничто. Пресвятая Матерь Богородица, что предпринять?
Близился вечер. Как ни торопись, до того как тюрьму запрут на ночь, денег ему все равно не достать. Иеремия судорожно соображал, сколько денег может быть у него дома в шкатулке. Пара шиллингов, не больше, — слишком мало, чтобы оплатить в Ньюгейте приличное место для спанья.
— Почему же ты сразу не пришел ко мне, мальчик? — раздраженно спросил Иеремия.
— Но мастер Риджуэй велел мне сначала бежать к леди Сен-Клер! — чуть обиженно оправдывался Кит.
— Вот наивный человек! И почему он не послал тебя ко мне сразу?
Иеремия вынужден был с горечью признать, что между ним и Риджуэем уже нет прежнего доверия. Ну что ж, вот Алену и пришлось расплачиваться за это.
— Говоришь, леди Сен-Клер сейчас в Танбридж-Уэлс? — переспросил Иеремия еле стоявшего на ногах от усталости мальчика. — А тебе не сказали, когда она оттуда вернется?
— Сказали, через несколько дней, а то и через неделю, — упавшим голосом ответил ученик Риджуэя.
Отцу-иезуиту ничего не оставалось, как отправиться к своему другу, судье Орландо Трелони.
— Вот что, Кит, я сейчас должен бежать к судье Трелони. А ты отправляйся в дом мастера Хаббарта и передай от меня, чтобы тебя накормили. Переночуешь ты тоже у меня. Ясно?
Мальчик благодарно кивнул, а Иеремия чуть ли не бегом отправился к «Старому лебедю», где нанял лодку до Темпла. Он молил Бога, чтобы судья оказался дома, и ему повезло — сэр Орландо только что отужинал, когда иезуит постучал в дверь.
— Что-нибудь случилось, доктор? — обеспокоенно спросил Трелони, увидев запыхавшегося Иеремию. — Ну и вид у вас.
Отдышавшись, Иеремия сообщил:
— Сегодня утром арестован мастер Риджуэй. А вчера вечером убили его жену и ее тетку.
Трелони непонимающе уставился на него.
— Что? Но этого не может быть! Неужели они и вправду считают его способным на такое?
— Судя по всему, считают, раз бросили в Ньюгейт. К сожалению, детали мне неизвестны. Мне только что сообщил об этом Кит, ученик мастера Риджуэя. Милорд, вы ведь понимаете, что значит оказаться в Ньюгейтской тюрьме. Там приходится платить даже за то, чтобы не били до полусмерти. Я всерьез опасаюсь за его жизнь!
Сэр Орландо мрачно кивнул.
— Да-да, мне хорошо известно это крысиное гнездо. Ад, да и только. Если вам нужны деньги, я охотно помогу.
— Я был бы вам весьма благодарен, милорд.
Судья извлек из бюро и передал Иеремии туго набитый кожаный кошель.
— Вот, возьмите. И сделайте все возможное, чтобы максимально облегчить нашему другу тяготы пребывания в тюрьме. Я со своей стороны выясню, кто подписал ордер на арест и почему Риджуэй попал под подозрение. А вы не теряйте надежды, святой отец. Очень скоро все выяснится.
— Есть хоть какая-то возможность вытащить его оттуда? Например под залог?
Трелони с сожалением покачал головой:
— Увы, такой возможности нет. Под залог можно добиться освобождения лишь тех, кто подозревается в совершении менее тяжких преступлений, а не таких, как, например, убийство.
— Я должен сейчас же сходить домой к мастеру Риджуэю и все там осмотреть, — решительно заявил Иеремия. — Возможно, удастся обнаружить нечто такое, что поможет нам понять, что там в действительности произошло вчерашним вечером.
— Тогда я с вами, святой отец, — предложил судья. — В это время городские ворота заперты, и со мной вам будет легче добраться до центра города.
Иеремия был от души благодарен судье за готовность помочь. По пути Иеремия бросил взгляд из кареты судьи на еще одну городскую тюрьму — Ладгейт, — условия в которой, правда, были не такими уж суровыми, как в Ньюгейте, куда помещали главным образом тех, кто обвинялся в совершении тяжких преступлений. Как сейчас там Ален? Пастор про себя воздавал мольбу святому Леонарду, чтобы тот покровительствовал его другу и помог преодолеть выпавшие на его долю страдания, продержаться хотя бы до утра, когда придет помощь.
Карета остановилась у лечебницы. Иеремия вылез первым и попытался открыть дверь. Она не поддавалась. К счастью, у иезуита с прежних времен остался ключ от дома — Ален вручил его Иеремии, чтобы тому не пришлось дожидаться у дверей на случай отсутствия Риджуэя.
— Вы побудьте у двери, пока я не зажгу свет, милорд, — посоветовал Иеремия судье — в лечебнице царила кромешная тьма. Иезуит без труда обнаружил на одном из шкафчиков плошку и зажег ее, чтобы было чем запалить керосиновые лампы. Покончив с этим, иезуит позвал сэра Орландо.
— Может, все-таки было удобнее прийти сюда с утра, хоть видно было бы лучше, — предложил судья.
— Иногда свет лампы очень даже помогает, — не согласился Иеремия.
Вооружившись лампами, они стали медленно обходить помещение. Прямо у операционного стола на небольшом шкафчике в полнейшем беспорядке были разбросаны хирургические инструменты. Подойдя ближе, Иеремия опустился на табурет и обнаружил валявшиеся на полу скальпели. К лезвию одного из них присохла запекшаяся кровь.
— Какой кавардак! — поразился судья Орландо.
— Обычно Ален держал инструменты чистыми и в безукоризненном порядке. Они всегда были разложены вот на этом самом шкафчике, так чтобы в любое время можно было найти что нужно, — пояснил Иеремия. — А тут кто-то основательно поработал, причем в спешке.
Трелони, подняв выше лампу, осветил помещение лечебницы.
— Ну и что вы обо всем этом думаете, святой отец?
Иеремия посмотрел туда, куда пальцем указывал судья.
На полке неподалеку ровными рядами выстроились пузатые тигли с мазями. Один из них был разбит. Иезуит осторожно подобрал осколки и выложил на операционном столе. Сэр Орландо наблюдал, как его друг пробует пальцем содержимое разбитого тигля.
— Что вы там ищете?
— Да вот этот тигель почему-то оказался разбит вдребезги. Причем он один. Хотелось бы понять, как это произошло… Ага, понятно, вот она! Как я и предполагал.
Иеремия протер находку куском ткани и предъявил судье.
— Так это же пуля! Свинцовая пуля! — удивленно произнес Трелони.
— Именно! Кто-то вчера вечером открыл здесь пальбу. Но в кого стреляли?
Иезуит присел на корточки у полки, где обнаружил разбитый тигель, пытаясь на глаз вычислить траекторию полета пули.
— Стреляли, очевидно, с лестницы, — заявил Иеремия и, присев на корточки, с лампой в руках принялся изучать пол.
— Вот здесь капли крови. То есть пуля как минимум задела того, в кого стреляли, когда тот бросился влево.
— Почему влево? — удивился сэр Орландо.
— Операционный стол располагается слева. И шкаф, на котором были разложены инструменты. Тот, в кого стреляли, пытался чем-то вооружиться, и при этом рассыпал скальпели и остальное хозяйство. Предположительно это был мастер Риджуэй. Но, повторяю, это лишь предположение. Так вот, стрелявший стоял на лестнице или у лестницы. Он либо поднимался по ней, либо, наоборот, спускался.
