— Он снова нездоров? — обеспокоенно спросил Иеремия.

В ответ Форбс лишь махнул рукой.

— Да нет. Дело не в этом. Просто мне хочется быть уверенным, что он здоров. И здоров по-настоящему. Посему прошу вас осмотреть его, причем основательно.

— Но если мальчик ничем не болен…

— Черт вас побери, да не перечьте вы мне! Я желаю, чтобы вы осмотрели его, и обещаю по-царски вознаградить вас.

— Если с ребенком что-то не так, я, разумеется, сразу замечу это, — вслух размышлял Иеремия. — Он, случайно, не поранился? И кормилица не роняла его на пол?

Айзек Форбс с каменным лицом продолжал смотреть на Иеремию.

— Вам следует лишь установить одно — могу ли я рассчитывать, что из него вырастет здоровый, крепкий мужчина, — раздельно проговорил он. — Этот ребенок — мой единственный наследник. И ему предстоит решать очень важные дела, поверьте, очень важные. И принимать ответственные решения!

Иеремия, расслышав в голосе старика тревогу, наконец смекнул, в чем дело, и уступил.

— Хорошо, если вас устроит, завтра в течение дня я готов зайти к вам.

Форбс удовлетворенно кивнул. Экипаж остановился.

— Где это мы? — осведомился Иеремия.

— На одной из улиц, прилегающих к Темз-стрит. Здесь расположены мои склады. Я регулярно приезжаю сюда посмотреть, как идут дела. Здесь хранятся такие ценности, что… Я ведь торгую всем без исключения — тканями, мехами, шелком, табаком, сахаром, медом, вином, бренди, оливковым маслом. Это только здесь, а в других — уголь, лес, селитра, порох, смола, воск.

— А не рискованно ли держать столько огнеопасных товаров в одном месте? — с недоумением спросил Иеремия.

Старик саркастически улыбнулся.

— Еще как рискованно. Хватит одной-единственной искры, и все здесь взлетит на воздух. Тем не менее в Лондоне за складские и торговые площади с тебя дерут как полагается.

Слуга помог Айзеку Форбсу выбраться из кареты.

— Мой кучер довезет вас куда надо. До завтра, доктор!

Подходя утром следующего дня к дому Форбсов на Лиденхолл-стрит, он стал свидетелем удивительной картины: в доме приоткрылась боковая дверь, и через щель на улицу выглянул кто-то из слуг. Иеремия невольно замер на полушаге. Слуга, осторожно высунувшись, посмотрел сначала направо, потом налево, будто желая убедиться, что улица пуста. Иезуит поспешно скрылся за углом, который только что миновал, не выпуская из виду дверь дома. А она тем временем распахнулась, и наружу устремились один за другим люди в строгих одеждах, которые тут же стали расходиться в разные стороны. Их было человек двадцать, как показалось Иеремии. Иезуит усмехнулся про себя. Все понятно: оказывается, под кровом дома Форбсов обрела пристанище молельня пуритан.

Дождавшись, пока паства исчезнет из виду, Иеремия покинул укрытие и направился к главному входу в дом. Как и во время прошлых визитов, лакей смерил его весьма недоверчивым взглядом, но на сей раз Иеремия прекрасно понимал причину недоверия.

В холл к нему вышел Сэмюел Форбс.

— Доктор Фоконе, мой отец будет доволен, что вы не заставили себя ждать.

— Так он говорил вам, что я должен прийти?

— Да-да, он рассказал мне о вчерашней встрече с вами.

— Может, вы все-таки объясните мне, отчего отец так обеспокоен состоянием здоровья вашего сына, сэр? — обратился к нему Иеремия. — Насколько я могу заключить, ребенок вполне здоров.

Сэмюел Форбс согласно кивнул. И тут на верхней площадке лестницы внезапно появился какой-то мужчина. Явно не ожидая присутствия в холле Иеремии, он невольно замешкался и бросил многозначительный взгляд на сына главы семейства. Иеремия без труда узнал этого человека. Он видел его во время своего первого визита в этот дом, когда тот о чем-то беседовал с Айзеком Форбсом, уединившись у той же лестницы. И теперь не сомневался, кем был пришелец, с которым обычно суровый и недосягаемый старик Форбс был тогда столь необычно любезен.

«Стало быть, мы с вами в одной лодке, мистер Форбс», — отметил Иеремия. Он сам, будучи достаточно искушенным по части проведения подпольных богослужений, по неким, понятным лишь посвященному и неуловимым для остальных, признакам мог без труда определить цель, какой служил дом Форбсов. И незнакомец на лестнице не кто иной, как пастор-пуританин, только что произнесший здесь, причем наверняка не впервые, запрещенную законом проповедь. Доверенному лицу из слуг были поручены вопросы конспирации. Да, опасную игру ведет глава этого семейства! Стоит властям прознать, как все Форбсы разом угодят в застенки. Впрочем, Айзек Форбс был явно не из трусливых — плевать он хотел на законы того, кого не считал своим королем. Старика, столько повидавшего на свете, ничто не страшило за исключением доброго здравия собственного внука!

Сэмюел Форбс, поняв неловкое положение, в котором оказался пуританин, решил прийти к нему на помощь.

— Если вы ищете отца, он у себя, — обратился он к гостю.

Тот поспешно закивал и исчез из виду.

— Это друг семьи, он заехал к нам в Лондон на пару дней, — торопливо пояснил Форбс-младший, не назвав, однако, имени гостя. — Давайте-ка сходим к сыну, а потом я вам объясню, отчего отец решил вас вызвать.

В детской Темперанция беседовала с кормилицей, державшей мальчика на руках. Узнав Иеремию, молодая мать чуть смущенно улыбнулась ему.

Едва они вошли, Сэмюел отправил из детской кормилицу. Та без слов отдала ребенка матери и удалилась.

— Пару дней назад ко мне заезжал мой двоюродный брат Дэвид Дрейпер, — начал Сэмюел. — Отца не было, он куда-то отправился, очевидно по делам, однако ему, конечно же, доложили о визите одного из тех, кого он распорядился и на порог дома не пускать. Кроме того, известили его и о том, что Дэвид заглядывал в детскую.

Иеремия понимающе кивнул.

— Ясно. Недоверие вашего отца к своему родственнику и верному вассалу короля зашло настолько далеко, что он готов поверить даже в сглаз.

— Вы совершенно правы, доктор. Но готов вас заверить, что опасения моего отца абсолютно безосновательны. Дэвид ни секунды не оставался в нашем доме без присмотра. А до малыша даже и не дотронулся. Ему просто хотелось взглянуть на него. Ну и я не видел никаких причин ему отказать.

— А почему мистеру Дрейперу понадобилось являться к вам домой? — спросил Иеремия. — Уж ему-то следовало бы знать о последствиях визита в дом того, кто ненавидит его пуще всего на свете.

— Дело в том, что Дэвиду срочно понадобилась крупная сумма для весьма выгодного вложения, и он попросил денег в долг. Мы хоть и регулярно видимся с ним, выпиваем по кружке эля где-нибудь, но тогда он ждать не мог. Возможно, ему захотелось еще и позлить старика.

— Как реагировал ваш отец, узнав, что в его доме побывал мистер Дрейпер?

— Он пришел в бешенство, — со вздохом ответил Сэмюел. — Даже меня поразил этот взрыв ярости. Нет, все-таки дурно, очень дурно, что наши семьи пребывают в такой непримиримой вражде.

— Тебе ни за что не понять этого, сын! — раздался со стороны дверей ледяной голос.

Сэмюел и Иеремия, вздрогнув, повернулись и увидели на пороге Айзека Форбса. Старик стоял словно изваяние, грозно вцепившись в набалдашник трости. Оба и не услышали, как он вошел.

— Как осмеливаешься ты подвергать сомнению мои решения? — злобно прошипел глава семейства. — Страна под пятой у этого паскудника паписта, разрушающего страну бессмысленными войнами и губящего своих сограждан. Мы ввязались в войну с теми, кто связан с нами общей религией! Торговля приходит в упадок. Я за три месяца потерял два корабля. И ты еще спрашиваешь, почему я не желаю допускать в свой дом родственничков-роялистов?!

Сэмюел раскрыл было рот, намереваясь что-то возразить, но передумал и торопливо покинул детскую. Иеремия заметил, что Темперанция, съежившись от страха, готова провалиться сквозь землю. Малыш у нее на руках раскричался.

— А вы, доктор, не стойте столбом, а займитесь лучше ребенком! — рявкнул старик на Иеремию. — Мне необходимо знать, здоров он или нет.