— Да нет, ничего страшного. Просто пришлось успокоить его ударом кулака. Если бы не это, он бы выскочил наружу.

— Что за безрассудное желание?

— Он твердо убежден, что обязан принести себя в жертву, с тем чтобы из-за него не пострадали другие, — устало пояснил Макмагон. — А я ничего подобного допустить не могу! — уже громче добавил он.

Со смешанным чувством Ален смотрел, как Брендан разматывает бинт. Размотав, ирландец деловито связал им сначала руки, а потом ноги пастора.

— Без этого и в самом деле не обойтись? — скорее для очистки совести спросил Риджуэй. — У него рана может открыться.

— Речь идет не о его ране, а о его жизни! — лаконично пояснил ирландец. Было видно, что слова и реакция Алена задели его за живое. — Заклинаю вас, Ален, если вам действительно дорог этот человек, не поддавайтесь его уговорам и не развязывайте его!

— Не стану! Можете на меня положиться! — пообещал Риджуэй. — Но как и чем вы собираетесь сражаться с теми, кто собрался на улице?

— Это уж предоставьте мне.

У Брендана возник некий план, и он быстро вернулся в столовую.

— Где пастор Блэкшо?

— Я запер его на замок, — коротко бросил Макмагон, не вдаваясь в объяснения.

Аморе удивленно смотрела, как он взял перо, обмакнул в чернильницу и быстро написал несколько слов на листке бумаги.

— Что ты замышляешь?

— Это я тебе объясню потом.

Взяв из вазы на столе апельсин, ирландец вытащил булавку из платья Аморе и приколол ею к апельсину сложенную вчетверо записку.

На улице разорялся Айзек Форбс.

— Мое терпение исчерпано, миледи! — грозно возвещал он. — Если вам не дорога жизнь вашего слуги…

— Подождите! — распахнув окно, выкрикнул Брендан.

Айзек Форбс приставил дуло пистолета со взведенным курком к виску раненого Уильяма. Услышав призыв ирландца, он недовольно поднял голову.

— Прочтите это, мистер Форбс!

С этими словами Брендан бросил ему апельсин с посланием.

Один из стоявших ловко поймал его и передал Форбсу. Тот, заткнув пистолет за пояс, развернул записку и стал читать, но уже в следующую секунду лицо его исказилось гневом. Скомкав записку, он не выбросил ее, а сунул в карман.

После этого уселся на лошадь и, натянув поводья, галопом бросился прочь, сопровождаемый недоуменными взглядами сообщников.

— Роуленд, неси скорее мушкет! — велел Брендан.

Дворецкий вручил ему оружие, и ирландец прицелился. Лишившаяся лидера толпа была в явном замешательстве. Никто не понимал, что произошло и почему их предводитель, не сказав ни слова, столь постыдно бежал с поля битвы. Никто не знал, то ли следовать за ним, то ли продолжать осаду пастора. Кое-кому, кто поумнее, пришло в голову, что власти поступят с ними как с бунтарями, то есть как с обычными преступниками — просто-напросто вздернут на виселице, стоит гвардейцам короля оказаться здесь. И посему куда разумнее тихо отчалить отсюда и вести себя так, будто ничего не было. В конце концов, какое им дело до личных мотивов сэра Айзека Форбса?

Толпа храбрецов на глазах редела, рассасывалась, люди исчезали во тьме близлежащих переулков, отправляясь восвояси. Осталась лишь кучка «непримиримых», да и те, не зная, как быть, молча стояли у дома фаворитки короля. Но Уильям по-прежнему оставался их пленником. Раненая нога лишала его возможности спастись бегством. Стоило одному из нападавших приблизиться к слуге леди Сен-Клер с оружием, как раздался предостерегающий окрик Брендана:

— Первый, кто в него выстрелит, — мертвец!

Тот, к кому обращались, предпочел ретироваться, но ирландец краем глаза заметил, как другой бандит поднял пистолет и прицелился в лежавшего Уильяма. Брендан спустил курок. Пуля выбила оружие из рук нападавшего. С криком тот схватился на запястье. Отдав Роуленду оружие, Брендан получил еще один заряженный мушкет. Взведя курок, приставил приклад к плечу, но, похоже, не было желающих последовать примеру незадачливого стрелка, продолжавшего вопить и браниться.

— Умеете стрелять? — обратился Брендан к дворецкому.

— Да, сэр.

— Тогда берите мушкет да прикройте меня, а я пойду заберу Уильяма!

Один из лакеев, друг Уильяма, вызвался пойти вместе с ирландцем. С двумя пистолетами наготове Брендан с лакеем осторожно вышли на улицу через вход для прислуги.

Толпа продолжала расходиться, и они смогли беспрепятственно приблизиться к раненому.

— Тащи его в дом! — велел лакею Брендан.

Тот, подхватив приятеля под мышки, поволок его к дверям. В это время раздался громкий топот копыт, и уже несколько мгновений спустя к дому подъезжали конные гвардейцы короля. Обнажив шпаги, солдаты быстро разогнали остатки толпы. Никто из нападавших не оказал сопротивления — напротив, все разбежались кто куда. Вскоре о разыгравшейся здесь драме напоминало лишь тело убитого слуги леди Сен-Клер.

Брендан, перебросив руку Уильяма себе за шею, повел слугу вверх по лестнице на второй этаж, где их встретила Аморе.

— Это серьезно? — спросила она, побледнев при виде крови. — Мастер Риджуэй сейчас займется им, — заверила их Аморе и повела в красную комнату.

Тем временем Иеремия, оправившись от шока, стал уговаривать Алена развязать его, но тот и слышать ничего не хотел. Убедившись, что слуга Уильям вне опасности, он замолчал, ища глазами ирландца.

Пока Брендан усаживал Уильяма на кровать, Аморе развязала путы на ногах и руках пастора, а потом, едва сдерживая слезы, бросилась его обнимать.

— Никуда бы я вас не выпустила! Ни за что на свете! — дрожащим голосом произнесла леди Сен-Клер. — Я сразу поняла, что Брендан сумеет удержать вас от подобного безрассудства.

Иеремия был явно растроган таким проявлением чувств. Осторожно высвободившись из объятий, он попросил:

— Миледи, позвольте мне все же помочь Алену. У нас будет еще время поговорить об этом.

Лекарь уже успел наложить повязку на бедро, чтобы остановить обильное кровотечение, и теперь разрезал сапог, чтобы обеспечить себе доступ к ране. Арман принесла бренди и целый ворох чистых салфеток.

Проведя ладонью по еще болевшему подбородку, Иеремия не без сарказма заметил:

— Брендан, у вас кулаки — ни дать ни взять кузнечный молот! Мне приходилось видеть, как вы орудуете ими. Вот и на себе испытать пришлось.

— Простите, святой отец, но у меня не было выхода, — ответил явно смущенный ирландец. — Наивно было полагать, что в кабинете нет второй двери, но я вовремя вспомнил об этом и сразу кинулся в подвал.

— Как вам удалось вызволить из их лап Уильяма?

— Помните, я говорил вам о подозрениях лорда Арлингтона, считавшего, что кое-кто из купцов вступил в сговор с голландцами и замышляет восстание против короля. И лорд отдал распоряжение проследить за ними. Мне достался Айзек Форбс. Я установил, что в доме этого самого Форбса неоднократно бывали связные голландцев. Кроме того, я выяснил, что в этом доме нашел прибежище и пастор-пуританин, отправлявший там ритуалы. Благодаря вам я собрал достаточно сведений! Вот и решил сообщить Форбсу о том, что лорд Арлингтон намерен на рассвете арестовать этого пастора. А Форбс, поняв, что его песенка спета, не стал терять времени и помчался домой предупредить своего тайного гостя.

Иеремия благодарно посмотрел на ирландца:

— Как я посмотрю, ваша сила не только в крепких кулаках. Вы ведь уже во второй раз спасаете мне жизнь. И как только мне отблагодарить вас!

Зардевшись, Брендан смущенно отвел взор:

— Простите меня. Я должен немедля ехать к лорду Арлингтону и сообщить ему о случившемся. Необходимо арестовать Айзека Форбса, прежде чем тот успеет скрыться.

Едва ирландец отбыл, как дворецкий Роуленд объявил о приезде сэра Орландо Трелони. Как только толпа двинулась в Хартфорд-Хаус, судья велел спешно заложить карету и помчался в Уайтхолл известить короля о случившемся. Карл немедленно послал гвардейцев к дому леди Сен-Клер.

Убедившись, что Иеремия вне опасности, судья не скрывал облегчения. Иезуит рассказал ему о том, что здесь произошло.