— Мэтр Блено?

Мужчина кивнул. Высокий, худощавый, с проседью, он утопал в слишком просторном черном костюме. Под мышкой он держал коричневый кожаный портфель. Пресыщенный взгляд и торопливые движения делового человека.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной.

— Давайте уйдем отсюда.

Похоже, адвокат сильно нервничал. Мы перешли через бульвар, затем свернули в переулок. Окинув внимательным взглядом обе стороны улицы, он посмотрел мне прямо в глаза:

— Могу я узнать ваше имя?

— Я бы предпочел его не называть.

— В таком случае до свидания, месье.

Адвокат развернулся. Я схватил его за руку:

— Постойте!

— Сожалею, но в подобной ситуации я не намерен разговаривать с незнакомцем… Я должен знать, с кем имею дело.

— Я не могу назвать вам свое имя, — объяснил я. — Я и так уже слишком глубоко увяз в этой истории.

— Могу обещать вам, что никому его не раскрою… Я вправе защищать свои источники.

— Почему я должен вам верить?

— Взаимное доверие. Решайте сами.

Я вопросительно взглянул на Аньес. Она кивком дала понять, что я могу назваться. Мне это совсем не нравилось, но приходилось расположить к себе адвоката.

— Меня зовут Виго Равель.

На лице адвоката отразилось недоверие.

— Равель? Могу я взглянуть на ваше удостоверение?

Я приподнял брови:

— Прошу прощения?

— Я согласился встретиться с вами, не располагая никакими конкретными сведениями, даже не зная, кто вы такой… Извините, но я полагаю, что имею право по крайней мере проверить ваше удостоверение личности.

Я улыбнулся. Бедняга и представить себе не мог, что я и сам не в состоянии установить собственную личность… Он даже не понимает всей иронии своих слов. Я вынул бумажник и протянул ему свои документы — пусть даже фальшивые.

— Хорошо. А вы, мадам?

— Аньес Феджер, лейтенант полиции, — представилась она, показав свое удостоверение.

Он явно удивился:

— Лейтенант полиции? Это шутка?

— Нет. Я здесь как частное лицо, — ответила она. — Сопровождаю месье Равеля.

Адвокат покачал головой:

— Сожалею, но я предпочел бы поговорить с вами с глазу на глаз, месье Равель.

— Почему же?

— Вы как будто не вполне отдаете себе отчет в происходящем, месье. Мой клиент все еще под стражей, я вообще не должен находиться здесь. Месье Рейнальда подозревают в совершении теракта, который унес жизни больше двух тысяч шестисот человек, так что позвольте вам сказать, что наверху настроены очень серьезно. На меня давит следователь, и еще как! Не припомню, чтобы я когда-нибудь испытывал подобное давление. Каковы бы ни были ваши отношения с мадам, мне не хотелось бы, чтобы при нашей беседе присутствовал лейтенант полиции.

Я собрался возразить, но Аньес схватила меня за руку и ответила сама:

— Ничего страшного, мэтр, я понимаю. Виго, я подожду тебя в кафе, — сказала она мне, указав пивную на углу бульвара Пале и улицы Лютес.

Она поспешила прочь, не дожидаясь ответа. Я вздохнул. Присутствие Аньес так поддержало бы меня! Придется выкручиваться самому.

— Не сердитесь, но ситуация настолько напряженная, что я вынужден принимать меры предосторожности. По правде говоря, я сам не знаю, почему согласился встретиться с вами. Надеюсь, ваши сведения…

— Бросьте, мэтр, — оборвал его я. — Вы отлично знаете, почему согласились встретиться.

— Неужели?

— Именно так.

Он промолчал. Я был уверен, что не ошибся. Его молчание выдало его еще вчера, когда я упомянул центр «Матер».

— А если мы обсудим все в кафе? — предложил я.

— Нет, — ответил адвокат. — Учитывая важность дела, я и так привлекаю к себе слишком много внимания. Похоже, следователь настроен решительно. Мы можем проехаться на машине.

— На машине?

— Я припарковался вон там, — сказал он, указывая в конец улицы.

Я поморщился. Не очень-то мне хотелось садиться в машину к малознакомому человеку, которому я к тому же не слишком доверял, но он, похоже, не оставил мне выбора.

— Ладно.

Я пошел за ним к маленькому серому «мерседесу», сел рядом и кинул на пол рюкзак, чувствуя себя не особенно уютно, затем он повернул ключ зажигания, и мы поехали в сторону площади Сен-Мишель.

Он включил радио, поймал музыку и сделал звук погромче.

— Прежде всего я хочу кое-что прояснить. Все, что мой клиент мог мне доверить, находясь под стражей, является тайной следствия. Поэтому не рассчитывайте, что я сообщу вам что-либо из этого. Это понятно?

— Вполне.

— Отлично. Слушаю вас, — заключил он, когда мы ехали через Сену.

Я сделал глубокой вдох. Я плохо подготовился к этому разговору. Придется следить за тем, чтобы не сболтнуть лишнего, но в то же время сказать достаточно, чтобы вызвать доверие адвоката и выудить из него хоть какие-то сведения. Это грозило превратиться в настоящую шахматную партию.

— Так вот, — заговорил я, откашлявшись, — я оказался в ситуации, очень похожей на ту, в которой находится ваш клиент, и мне не верится, что это лишь простое совпадение.

— Что вы хотите этим сказать?

— Более десяти лет после того, как мне поставили диагноз «острая параноидальная шизофрения», я наблюдался в медицинском центре, находившемся в башне КЕВС, — он назывался «Матер»… То, что я узнал об этом центре после теракта, не могло меня не насторожить. Поэтому я задаюсь следующим вопросом: ваш клиент тоже был пациентом этого центра?

— Я не могу дать вам подобную информацию.

Я скривился. Разговорить адвоката будет непросто. Но я нуждался в подтверждении: действительно ли существует связь между центром «Матер», терактом и Рейнальдом? Конечно, вчерашняя реакция адвоката этого не исключала, но мне хотелось большей уверенности.

— Мэтр, я понимаю вашу точку зрения и обещаю: я могу дать вам полезные сведения для защиты клиента. Но зачем мне делиться с вами этой информацией, если я даже не знаю, говорим ли мы об одном и том же деле? То, что ваш клиент, возможно, посещал центр «Матер», не относится к тайне следствия…

Впереди загорелся красный свет. Машина остановилась. Адвокат обернулся ко мне и какое-то время меня разглядывал:

— Месье, я готов кое-что вам предложить, если то, что вы собираетесь мне сказать, действительно может мне пригодиться. Услуга за услугу.

Он указал на кожаный портфель на заднем сиденье:

— Я приготовил для вас папку, содержащую некоторые сведения. Разумеется, ничего, относящегося к тайне следствия, или того, что было сказано после задержания моего клиента, но все же там есть информация, которая может вам пригодиться. Решайте сами.

Эти слова я слышал от него уже во второй раз. Решайте сами! Он начинал действовать мне на нервы. Я бросил взгляд на портфель.

— Мне даже не известно, что у вас там! — возмутился я.

— Я отксерил для вас досье, посвященное месье Рейнальду. Оно содержит сведения о его прошлом, которые мне удалось собрать. Не бог весть что, но вас, уверен, заинтересует. В любом случае вы должны понять: в настоящий момент я сам практически ничего не знаю. Пока мой клиент находится под стражей, я не имею доступа к материалам следствия. И я смог с ним побеседовать всего два раза по полчаса. Если у вас есть информация, которая могла бы мне пригодиться, я готов вас выслушать.

Я засомневался. Надо было решать, стоит ли сообщать адвокату про Протокол 88, который, если положиться на хакера, представлял собой основной след в этом деле. Пока я не знал, что это такое, но, судя по сообщению СфИнКса, этот протокол — отправная точка всего расследования. Рискованно отдавать единственную стоящую нить. И потом, у меня хватало причин не доверять этому адвокату, — как и прокурору, к которому так рвалась обратиться Аньес… Нет. Протокол 88 лучше приберечь для себя. А что, если сказать ему о таинственной фирме «Дермод», которой, как выяснила Аньес, принадлежала квартира моих родителей? Я не сомневался, что фирма так или иначе замешана в нашей истории. Но и это слишком важная информация… Зато я мог бы рассказать ему о бюро Фейерберга. Я не знал наверняка, что фирма, где я так долго проработал, причастна к происходящему, но серьезно это подозревал: начальник меня сдал, похоже, он снюхался с доктором Гийомом, а офис в одночасье опустел.