Когда я допивал шестую кружку, официант понимающе улыбнулся:

— Тяжелый денек?

— Не хуже вчерашнего.

— Сочувствую.

Я поблагодарил его кивком, веки у меня отяжелели, движения замедлились. Выпитое давало о себе знать.

Около десяти, возможно чуть позже, когда я начал серьезно пьянеть, зазвонил мобильный. Я не сразу его услышал посреди оглушительного шума огромной пивной. Наконец распознав звонок, я сунул руку в карман и увидел номер Аньес, высветившийся на экране. Сердце учащенно забилось.

— Аньес?

Тишина. Никакого ответа. Я слышал только дыхание. Чуть громче обычного.

— Это вы, Аньес?

Я услышал вздох. Да, это она.

— Мне очень жаль, Аньес. Искренне жаль… Надеюсь, вы не слишком сердитесь.

— Где вы?

Голос дрожал, в нем слышались слезы. Очевидно, она недавно плакала.

— Ну… Я в «Веплере».

Продолжительная пауза. Возможно, сдавленное рыдание.

— Можно мне прийти? — прошептала она наконец.

Я улыбнулся:

— Ну конечно же!

Она тут же отсоединилась. Я зажмурился, сжал кулаки и улыбнулся потолку так широко, как не улыбался уже давно, и не только потому, что все выпитое пиво ударило мне в голову.

Через пятнадцать минут появилась Аньес в длинном белом плаще. Она подкрасилась, но глаза все еще были красными, а лицо припухшим от недавних слез. Я поднялся, чтобы подвинуть ей стул. Она присела за мой столик. Светлая одежда прекрасно сочеталась с ее смуглой кожей.

— Все в порядке? — спросил я, усаживаясь на место.

— Нет.

— Из-за меня?

Она подняла глаза к небу:

— Не выдумывайте! Конечно же нет!

— Я извиняюсь за сегодняшнее… Я вроде как задремал у вас… Точнее, со мной случился приступ тоски и…

— Пустяки, Виго. Это мне нужно извиниться за то, что накричала на вас. Я сильно перенервничала за последнее время.

Я постарался кивком выразить свое сочувствие:

— Так что же случилось, Аньес?

Она пожала плечами:

— То же, что и всегда.

— Как всегда? Вы шутите? Я же вижу, что вы плакали…

— Люк приходил за вещами. Мы разругались.

Я поморщился. Поддерживать женщину в печали явно не моя стихия. И я сейчас не в том состоянии, чтобы рискнуть проверить это на практике.

— Понимаю… Мне так жаль…

Больше я ничего не смог из себя выдавить.

— Как мне это надоело… Почему каждый раз все идет к черту? Никогда я не умела выбрать нормального парня… Должно быть, у полицейских всегда так.

Я промолчал, только попытался сделать понимающее лицо. Дать ей хоть какой-то совет мне было совершенно не под силу. В любви я ничего не смыслил, а единственным примером супружеской жизни, о котором я мог рассказать, были незавидные отношения Марка и Ивонны Равель, моих призрачных родителей.

— Вот уже два года, как я знаю, что ничего не получится, и все равно, как последняя дура, продолжаю цепляться. Каждый раз я делаю ту же ошибку. Сама не понимаю почему… Как будто в последний момент он мог измениться! Хотя прекрасно знаю, что он мне не пара.

Она достала сигарету. Я протянул ей зажигалку.

— Все мы, женщины, одинаковы! Боимся, что лучше все равно не найдем. Мол, всех приличных уже разобрали. И даже нормальные мужики рано или поздно становятся придурками. Вот мы и рады хоть какому, довольствуемся тем, что есть, идем на уступки, терпим, прощаем. Пока в один прекрасный день вдруг не поймем, что уже давно зашли в тупик, и нам пора расстаться, и тут до тебя доходит, что пять лет жизни пошли коту под хвост.

Она тяжело вздохнула. Я заметил, что она вот-вот заплачет.

— Я вам надоела со своими историями?

— Вовсе нет. Слезы вам идут, у вас от них глаза блестят.

Она закрыла лицо руками.

— Не выдумывайте, я ужасно выгляжу!

— А мне нравится.

Она встряхнула головой и постаралась принять беспечный вид:

— Не волнуйтесь особенно за меня. Вы знаете, мы вечно рыдаем из-за пустяков…

Я кивнул. Не мог же я признаться, что, спускаясь от нее, тоже плакал.

— Мы, наверно, оба ужасно глупо выглядим. — Она попыталась улыбнуться. — Женщина в депрессии и шизофреник нашли друг друга в пивной.

— Пива хотите?

— Почему бы и нет…

Я заказал. Официант принес две кружки. Я подумал, что это не слишком разумно после всего, что мой мозг вытворял сегодня: не самое подходящее время, чтобы напиваться. Но вынужден был признать, что выпивка помогает мне чувствовать себя уверенно рядом с Аньес. И не стал себя сдерживать.

— Виго, — продолжила она, отпив глоток, — я тут поразмыслила… И передумала.

— В каком смысле?

Она поколебалась, разглядывая меня. Я был весь внимание, держа кружку в одной руке, а другой вцепившись в край стола. Она молчала довольно долго, прежде чем решилась:

— Вы можете пожить у меня несколько дней.

Я вытаращил глаза. Ничего подобного я не ждал.

— Простите?

— Я готова приютить вас на несколько дней.

— Нет-нет, я не хочу вас стеснять! К тому же из-за ваших проблем я бы чувствовал себя неловко… Нет. Я найду номер в гостинице, так будет лучше.

— Да нет же, это просто глупо! Я ведь обещала вам помочь! Вы меня не стесните! Наоборот! И потом, у меня есть компьютер с выходом в интернет, вы сможете продолжать поиски днем. А вечером составите мне компанию. Это избавит меня от депрессии…

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— А ваш муж? Я бы не хотел сделать хуже…

— Он ушел насовсем.

В свою очередь я заколебался. Я действительно не был уверен, что это удачная мысль. К тому же мне никак не удавалось забыть приступ, который случился у меня в ее квартире. Можно ли быть уверенным, что он не повторится? В то же время возможность провести несколько дней рядом с Аньес привлекала меня все больше. Не знаю, согласился бы я, если бы не все то пиво, которое я вылакал к тому времени, но я решил уступить.

— Идет, — сказал я, улыбаясь.

Она подняла свое пиво, предлагая чокнуться. Наши кружки звякнули, и мы молча выпили. Повисла неловкая пауза, затем я перевел разговор на другую тему:

— Вам удалось узнать что-нибудь о моих родителях?

— Пока нет. Но завтра я поищу еще.

Она решительно затушила сигарету в пепельнице.

— Виго, — спросила она, взглянув на меня, — у вас… Я должна знать… У вас больше не было такого приступа, когда вы… Вы слышите мои мысли?

Я помотал головой.

— Вы… Вы обещаете предупредить, если у вас это снова начнется? В прошлый раз я и вправду испугалась… Лучше мне оказаться подальше.

Я улыбнулся:

— Конечно, Аньес. Обещаю.

Казалось, она почувствовала облегчение.

— Хорошо, — сказала она внезапно повеселевшим голосом, — допивайте пиво, мне надо поспать… Я наглоталась таблеток.

Дневник, запись № 151; где находится мое «я»?

Я поискал, где находится мое «я». Его главное место обитания. Бывает так, что больше заняться нечем. И не слишком удивился: все происходит у меня в голове, в мозгу. А мое тело — лишь нелепый и бесполезный придаток, хотя и довольно послушный.

Фразы, которые вы читаете, рождаются в моем мозгу. Как и те, что не читаете. Да. Это очевидно: все, что делает меня мною, помещается в моем мозгу.

На всякий случай я проверил. Пытался представить все по-другому. Разделся догола перед зеркалом, чтобы рассмотреть, где находится мое «я». Я искал, исследовал свое тело. Но не смог убедиться в обратном. Анатомически я прекрасно ощущаю, где происходит мышление. Здесь. За этим высоким хмурым лбом. Нарочно пытался представить себе, будто мышление может помещаться где-то еще. Долго и пристально разглядывал свои ступни. Потом ноги. Попробовал найти место для того, что делает меня мною. Но это невозможно. Мои ноги не мыслят. Они совершенно к этому не приспособлены. Все здесь. У меня в голове. Я физически ощущаю мысли и воспоминания, обитающие у меня в голове. И говорю себе, что именно там находится мое истинное «я». В том таинственном месте, где располагается моя мысль, моя память, мое представление о мире, моя автономность, моя свобода.