— Может, заглянуть в интернет?

— Давай, но по-быстрому, я и так опаздываю.

Мы снова засели за компьютер. Это уже становилось привычкой, которая пришлась мне по вкусу. Но и на этот раз мы не нашли ничего интересного. Не считая сообщения Франс-пресс, из которого мы узнали немногим больше того, что уже слышали по телевизору, никаких упоминаний Жерара Рейнальда ни один поисковик не выдал. Я вздохнул:

— Ты не проверяла, может, СфИнКс ответил на твое сообщение?

Аньес зашла на форум, но быстро убедилась, что ответа еще нет. Она огорченно пожала плечами:

— Сегодня мы уже ничего не узнаем. Мне пора. Тебя я не приглашаю, это ужин в компании полицейских…

— Не беспокойся…

— Постарайся отдохнуть, думать о чем-нибудь другом. Продолжим завтра.

Я кивнул. Но едва она вышла, возобновил поиски в интернете. Часами я пытался найти ссылки, где упоминались бы вместе имя задержанного, Протокол 88, центр «Матер»… Но так ничего и не нашел.

В первом часу ночи Аньес все еще не пришла. Обессиленный, я ушел спать в гостиную.

Утром я проснулся от резкого света. Аньес отдернула шторы и стояла передо мной с чашкой кофе в руке. Удивленный, я взглянул на часы видеомагнитофона. На этот раз они показывали реальное время: было уже 10 часов.

— Виго, я нашла координаты адвоката Жерара Рейнальда.

Она присела на край дивана и протянула мне кофе. Я с усилием приподнялся.

— Попытаемся с ним связаться? — предложила она.

Я нахмурился:

— Утром в воскресенье?

— А что такого? Чего нам ждать? Напоминаю, Виго, что твоя отсрочка скоро истечет. Что бы ни случилось, завтра я звоню прокурору.

Я хмыкнул:

— А ты ранняя пташка! Во сколько ты вчера вернулась?

— Около двух… Но у нас мало времени, Виго… Поэтому я взялась за дело спозаранку. И все ради тебя, старина…

Я улыбнулся. Хоть она и притворялась безразличной, я-то видел, что расследование захватило ее не меньше моего. Готов поклясться, ей было жаль, что завтра придется передать его в прокуратуру.

— Ладно, — сказал я. — Дай я хотя бы встану.

Я выпил кофе и пошел в ванную одеваться. Когда вернулся, Аньес протянула мне телефон:

— Позвони адвокату. Скажи, что хочешь с ним встретиться.

— Но… Как, по-твоему, мне с ним объясняться?

— Не знаю. Скажешь, что у тебя есть для него важная информация…

Я кивнул, хотя и думал, что Аньес гораздо больше подходит для таких переговоров. Она более убедительна. Но я не стану перекладывать на нее ответственность. Я взял трубку и набрал номер адвоката. Само собой, его контора была закрыта. Но автоответчик сообщил номер мобильного для экстренных случаев.

Через несколько мгновений я уже говорил с мэтром Блено. Он явно не слишком обрадовался, что его потревожили в воскресное утро. И я мог его понять. Но сейчас было не до приличий.

— Мэтр, мне необходимо встретиться с вашим клиентом, Жераром Рейнальдом. Я располагаю сведениями, которые, возможно, имеют огромное значение для его защиты, и мне надо переговорить с ним о теракте в башне КЕВС…

— Вы шутите? Это что, розыгрыш?

— Нет… мне надо увидеться с вашим подзащитным.

— О чем вы, месье! Он задержан!

— Я должен сообщить ему важнейшие сведения.

— Послушайте, месье, я даже не знаю, кто вы такой!

Я поколебался. Не мог же я рисковать, вот так запросто сообщив ему свое имя.

— По телефону я вам ничего не скажу. Вам придется поверить мне на слово. У меня действительно есть сведения необычайной важности… Мне необходимо встретиться с вашим клиентом.

— Повторяю: это невозможно. Мой клиент под стражей, вы не можете с ним встретиться, и точка.

— Говорю вам, у меня есть сведения… Важнейшие сведения… Которые могут пригодиться во время процесса, и…

— Пусть так, но это ничего не меняет, месье… А теперь, если позволите, у меня есть дела поважнее…

— Он упоминал центр «Матер»? — перебил его я. Адвокат замялся.

— Упоминал, ведь так?

Снова пауза. Сомневаться не приходится. Название кабинета ему знакомо.

— Сожалею, но все сказанное моим клиентом, пока он под стражей, строго конфиденциально. И потом, я даже не знаю, кто вы такой, и не вижу, какое вы имеете отношение к этому делу…

— Я находился в башне во время теракта. Послушайте, скажите ему, что я кое-что знаю о центре «Матер». Просто скажите ему и тогда перезвоните мне.

Он вздохнул, но не отказался. Я дал ему номер своего мобильного.

— Жду вашего звонка, мэтр.

— Ничего не могу вам обещать.

Он отсоединился. Я самодовольно взглянул на Аньес.

— Уверен, что его клиент упоминал центр «Матер». Он явно удивился, когда я произнес это название.

— Значит, мы на верном пути.

На всякий случай я занес телефон и адрес адвоката в свою записную книжку.

Мы с Аньес провели большую часть дня в напрасных поисках новой информации в интернете, когда ближе к вечеру зазвонил мой мобильный. Я нетерпеливо схватил его:

— Алло?

— Это мэтр Блено. Послушайте, я готов с вами встретиться завтра, в понедельник, в одиннадцать утра.

— Не могли бы мы встретиться пораньше, сегодня вечером?

— Нет. Я готов встретиться с вами завтра, если вам действительно есть что мне рассказать.

— Договорились.

— В одиннадцать часов перед Дворцом правосудия.

— Я записал.

Он отсоединился. Я обернулся к Аньес.

— Дай догадаюсь, — сказала она с досадой. — Ты собираешься попросить меня не обращаться в прокуратуру раньше второй половины завтрашнего дня?

Я изобразил смущение:

— Адвокат не может встретиться со мной сегодня… Мы напали на след, Аньес, на стоящий след. Не можем же мы все бросить!

— Это неразумно, Виго! Твое расследование становится опасным…

— Но ведь это ты предложила позвонить адвокату. Я не отступлюсь, когда мы почти у цели.

— Ладно, дело твое! — бросила она устало.

Аньес разрывалась между желанием мне помочь и собственными тревогами, которые угадывались в ее напряженном голосе и взгляде. Мне было стыдно злоупотреблять ее помощью и гостеприимством в столь сложное для нее время. Видимо, она это почувствовала и попыталась отвлечь меня, снова предложив посмотреть фильм… Она приготовила ужин и выбрала из своей видеотеки старую американскую комедию.

Было в этой женщине глубокое и искреннее великодушие, самозабвение, которое меня трогало, хоть я и не мог выразить ей свою благодарность. Не раз, пока мы смотрели фильм, ее рука со сдержанной нежностью сжимала мою. Но ни один из нас не решился зайти дальше этих робких проявлений нежности.

Около одиннадцати зазвонил телефон Аньес. Она ушла к себе в комнату. Ее голос за дверью становился все громче, и вскоре разговор перерос в затянувшийся спор. Я разобрал лишь несколько слов, но и этого хватило, чтобы понять, что звонил ее муж. Несомненно, все обстояло куда серьезнее, чем говорила мне Аньес.

Когда наконец ее голос стих, в квартире повисло тяжелое молчание. Я не осмеливался пошевелиться, хоть и был уверен, что она плачет в одиночестве, бросившись на постель. Я переборол желание пойти к ней, чтобы оказать ей поддержку, в которой она так нуждалась. Но я бы не нашел нужных слов. Ведь я еще так мало ее знал. И однако, я никого не знал так, как эту женщину.

Аньес не вернулась в гостиную. Я лег около часа ночи, встревоженный, молча переживая свое огорчение.