В двух статьях Л.Н. сам занялся расшифровкой названий и имен, под которыми скрыты главные актеры драмы, разыгравшейся в VI в. в Каганате585. Поиск свой он изложил в виде спора с другими исследователями, но всегда уважительно к ним, и даже оправдывая их ошибки. В одной из упомянутых статей он приводит генеалогическую таблицу рода Ашины, добавляя, что ее создание — трудное дело. Трудное потому, что обозначенные там персонажи имели не одно имя, а по три и даже по четыре: 1) личное имя, которое не всегда известно; 2) княжеский титул; 3) ханский титул; 4) иногда еще и прозвище586. Поскольку наряду с китайским произношением имен обнаружены и тюркские имена (в персидских и греческих текстах основную часть имен составляют именно они), то каждый персонаж может носить до шестнадцати имен! Попробуй тут разберись. Л.Н. разбирался методично и основательно, чтобы не заблудиться в лабиринте имен и титулов. Гумилев составил оригинальнейшую таблицу, которую назвал «Разногласия исследователей». В одной колонке — имена и титулы по Фирдоуси, во второй — по французу Е. Шаванну, в третьей — согласно советскому историку Е. Мандельштаму, и, наконец, в четвертой дана интерпретация самого Л.Н.
Однако неясны были не только названия и имена. Спорными и непроясненными оставались и некоторые ключевые вопросы истории тюркютов, в частности причины распада каганата на Западный и Восточный. Замечу, что здесь и Л.Н. отчасти противоречил сам себе; в появившейся после его смерти в 1993 г. «выжимке» по истории Евразии он изложил привычное объяснение — «вмешалась природа»587. Но в жизни все сложнее, и такая формула сильно упрощала дело. Более того, она зачеркивала сделанное ранее самим Л.Н. Одна из его статей 60-х гг. была посвящена источнику, освещавшему наиболее темную страницу истории первого Каганата. Речь идет о самом раннем произведении тюркской литературы, дошедшему до нас пусть не в подлиннике и не полностью — в «Истории» Феофилакта Симокатты588.
Автор «Истории» — египетский грек, живший в период правления в Византии Ираклия (610–641 гг. н. э.), по характеристике Г. Вернадского «добросовестный ученый, но немного слабее подготовленный как историк... чаще, чем следовало... неверно оценивающий значимость описываемых событий, а временами тонущий в незначительных подробностях»589. Однако минусы «Истории» были не так уж значимы для Л.Н.
Каган, имени которого Л.Н. поначалу не раскрывает, рассказывал византийскому императору в своих письмах о победах над неизвестными нам племенами абдегов и абаров. В одной из этих битв на Кавказе было якобы убито 300 тыс. врагов. Л.Н. предположил, что это похоже на убийство пленных, которых отступающая армия не смогла увести с собой.
Но это не главный сюжет «расследования» Л.Н. После Крымской и Кавказской кампаний (успешных лишь поначалу) началась междоусобная война тюркютов — «великая распря 581–593 гг.». На основе анализа текста и его сопоставления с работами предшественников Л.Н. отвечает на ключевые вопросы: кто? где? когда? Письма в тексте «Истории» Феофилакта Симокатты являются здесь ценнейшим источником. Был ли их автор великим каганом? Нет, — вслед за Е. Шаванном отвечает Л.Н., потому что он сам в письмах к императору упоминал имена трех других великих каганов. На основе большой работы Л.Н. было установлено, что анонимный автор письма — Дяньчу-Дату-хан (по-китайски; по-тюркски — Кара-Чурин, по-персидски — Кара-Джурин), что переводится как «черная напасть». Он действительно победил «аборигенов Памира» эфталитов590, но тюркютам досталась лишь Согдиана; собственные же земли эфталитов еще раньше отошли к Ирану. Дяньчу-Дату-хан подчинил себе Южную Джунгарию, где и основал свое княжество.
В 576 г. после смерти его отца — Истеми-хана, он унаследовал верховную власть на западе и титул Тардуш-хана. В 582–583 гг. тюркюты пытались проникнуть в Византию через Кавказ, но были отбиты. Сам Тардуш-хан не участвовал в Крымской и Кавказской кампаниях, он был занят на Востоке войной с Китаем. Л.Н. считал, что рассказ о победах тюркютов над византийцами в письме, адресованном императору Маврикию, естественно, опущен. Акцент перенесен на лазов (колхов), хотя и бывших подданных Восточно-Римской империи, но сохранивших во II в. автономию591. Именно там было уничтожено 300 тыс. врагов, а трупы их будто бы лежали вдоль дороги длиной около 160 км...
Но не эти, столь любимые тюркютскими авторами сюжеты биографии каганов и блестящие перечни их побед над врагами привлекали внимание Л.Н. и стали главным объектом «расследования». Для него самым существенным эпизодом была гражданская война, ее истоки, запутанные интриги внутри каганата. Источник очень туманно говорил о междоусобной войне, о некоем «человеке по имени Турум, по роду близкому к кагану», который попытался совершить государственный переворот, проходивший поначалу успешно592. Тогда автор письма к императору Маврикию (теперь мы знаем, что это Тардуш-хан) обратился за помощью к трем великим каганам. Их имена были непонятны; например, одно из них означало в переводе «могучий». Упомянутые «анонимные» (до расшифровки их Львом Николаевичем) ханы помогли, и «путчист» был жестоко наказан: в Бухаре, Пайкенде (его резиденции) он был опущен в мешок с красными пчелами, «отчего он и умер».
Л.Н. исследовал все эти сюжеты «с позиций исторической критики» и сделал важные уточнения. Выяснилось, что в междоусобной борьбе сам Тардуш-хан был подстрекателем, движимым ненавистью к великому хану Шабо-лио. Л.Н. удалось установить имена трех ханов, пришедших на помощь Тардуш-хану, а также основные линии интриги, приведшей к междоусобным войнам.
Мятеж был подготовлен в 587 г., но война между западными и восточными тюркютами затянулась до 593 г. Почему? Л.Н. находит ответ; это было связано с походом одного из трех ханов на запад уже против Тардуш-хана. Этот эпизод опущен в письме по простой причине: оно писалось в 596 (или 597) г., когда западные и восточные тюркюты уже заключили мир между собой и дорожили им. Однако остался главный вопрос: почему и когда каганат распался на Западный и Восточный? Согласно мнению Л.Н., не было никаких экономических, политических, идеологических и социальных причин, которые стимулировали бы вражду между двумя частями одного племени; напротив, единство обеспечивало им господствующее положение и процветание. «А между тем вражда, и чрезвычайно жестокая, — пишет Гумилев, — разорвала каганат на две части. Возникла она в начале VII в.»593.
Опасностью для тех и других был усилившийся Китай (династия Сунь). Это отлично понимал великий хан, казнивший за связь с Китаем своего брата. Это понимал и Тардуш-хан, поддержавший китайских эмигрантов, но исключение составил Толис-хан — правитель восточного крыла державы. Междоусобные споры тюркютов искусно разжигались извне, в результате чего возникла своего рода прокитайская партия внутри Каганата.
Г. Е. Грумм-Гржимайло приводит обращение Бильге-хана к народу: «Только тогда, когда в Утуканской черни594 находится турецкий каган, не зараженный китайским образованием (но имеющий истинную мудрость), народ может считать себя обеспеченным... Китайцы, снабжающие нас золотом, серебром, крепкими напитками и шелком и ведущие обыкновенно сладкие речи, одаряют предметами, приучающими нас к роскоши. Этим они привлекают к себе даже самые отдаленные народы. Усвоившие, однако, их культуру обыкновенно гибнут, ибо только твердые характером, мудрые люди в состоянии противостоять соблазну, остальные же навсегда порывают с родиной, не устоял и ты, турецкий народ! Ты дал себя прельстить сладкими речами и богатыми дарами и жестоко поплатился за это. Ты внял уговорам: «Кто живет далеко, тот получает плохие дары, кто живет близко, тот получает хорошие дары», и переселился на китайские земли, послужившие могилой столь многим. Внемли же мне, турецкий народ! Только в Утуканской стране, где нет богатств, но нет и китайской опеки, ты можешь сохранить самостоятельность»595.
