Иммунитет змей против укуса змей, даже того же вида, относительный, т. е. для отравления змеи требуется больше яда, чем для другого животного. Если удалить или разрушить ядовитые железы, змея жить не может, яд необходим ей для переваривания пищи. Без ядовитых зубов змея может жить, но удаленные ядовитые зубы отрастают вновь. Укротители змей нередко делаются жертвами своих «артистов», предполагая, что у тех все еще нет ядовитых зубов.

Доктор Вад утзерждает, что змеи не приручаются и что музыка на них не влияет. Так по крайней мере показывают опыты, проводимые у них на змеиной ферме. Змея толысо повторяет движения головы человека и привыкает ко всей этой процедуре. Очень важна медленность и плавность движений в обращении со змеями.

Доктор Вад прощается с нами, обещая прислать свои статьи, посвященные физиологическим наблюдениям над змеями.

Последний ужин на борту «Витязя». Прощаюсь с друзьями, с Вениамином Григорьевичем Богоровым, с которым дружно прожили столько месяцев в одной каюте, с капитаном, товарищами по работе, с милыми нашими дамами. Вся экспедиция — мои друзья.

В 6 часов вечера я уже на аэродроме. Двухмоторный «Викоунт» подымается в воздух. Три часа полета — и уже в темноте садимся на аэродром Дели. Вдали сверкают огни столицы Индии.

Часа через полтора приходит машина из посольства и привозит меня в новую, только что отстроенную великолепную резиденцию Советского посольства в Дели.

Товарищи встретили меня дружественно и гостеприимно, и я сразу почувствовал себя в родной семье. Отвели хорошую комнату. Пришли молодые сотрудники посольства, притащили из дома чайник горячего чая, и мы до поздней ночи сидели за дружеской беседой и рассказами о плавании.

Весь завтрашний день в моем распоряжении. Встал рано утром, хочу посмотреть Дели. С самого утра жара невообразимая, 40° в тени. Такой жары, как в Дели, я еще не испытывал. Товарищи из посольства раздобыли для меня машину «Волгу», с шофером индийцем с окладистой бородой и в тюрбане. Сулейман хорошо знает город, и я могу объездить и Старый Дели и Новый Дели, в которых есть немало интересного.

С незапамятных времен Дели был столицей страны, столицей сменяющих одна другую династий, воротами в богатую долину Ганга и перекрестком торговых путей, ведущих во все части Индии. На протяжении тысячелетий тут развертывались бурные исторические события, завоевания, разрушения и созидания. Тут, в Дели, сохранились памятники старины еще времен индуистского периода, начавшегося за 1000 лет до нашей эры и продолжавшегося до конца XII века нашей эры. Памятников этого периода являются столпы императора Ашоки. На одном из них начертаны эдикты Ашоки.

Потом наступило владычество мусульманских правителей. Особенно великолепные архитектурные памятники остались от эпохи мусульманских императоров Великих Моголов XVI, XVII и XVIII веков.

Самое величественное сооружение Старого Дели — это, несомненно, Красный Форт — огромный дворец и крепость, возведенные императором Шах Джаханом в начале XVII века. Особенно поражает художественной отделкой мраморный зал дворца. Напротив Красного Форта возвышается одна из самых больших и, как считают, одна из самых прекрасных мечетей Индии — Джамма Масджид, построенная тем же императором в 1650–1658 годах.

Любезный Сулейман не жалел ни бензина, ни рассказов, стремясь показать и объяснить мне все интересное. Он подвез меня к гробнице императора Хумайюна, построенной из красного песчаника, — одному из великолепных образцов архитектуры эпохи Моголов; говорят, что гробница послужила прообразом знаменитой гробнице Тадж Махал в Агре, построенной императором Шах Джаханом в память любимой жены Мумтаз Махал, самому прекрасному памятнику супружеской любви и верности на земле.

Интересна была старинная обсерватория Джантар-Мантар, построенная в 1725 году магараджей Джайсингом из Джайпура. Колоссальные, построенные из камня, астрономические инструменты, позволявшие царственному астроному изучать движения солнца, луны и других небесных светил, живо напомнили мне знаменитую обсерваторию Улугбека, внука Тимура, в Самарканде, относящуюся к XV веку.

Новый Дели — это самый современный город с просторными площадями, с широкими прямыми улицами-аллеями, геометрически правильный и импозантный. Сулейман прежде всего подвез меня к Самади Ганди — месту, где были преданы кремации останки Ганди, великого индийского философа и борца за национальную независимость страны. Самади расположен между Старым и Новым Дели. Сама гробница находится в зеленом саду, и подходящие к ней должны снимать обувь.

Я просил Сулеймана показать мне новую Национальную физическую лабораторию, гордость индийской науки, и мы объехали вокруг громадного комплекса зданий в современном стиле, где работают крупнейшие индийские физики. Другой крупный физический институт с отделением, посвященным работам по атомной энергии, руководимый выдающимся индийским физиком Баба (Bhabha), находится в Бомбее.

Наше длинное путешествие по Дели мы закончили на Connaught Place, кольцеобразной площади Нового Дели, где находятся главные магазины индийской столицы. Тут я истратил свои последние рупии.

Рано утром 9 апреля я был уже на аэродроме. В самолете ТУ-104 нас было всего десять человек пассажиров; кроме меня, все дипломатические советские работники. Загудели реактивные двигатели — и мы уже несемся к северным пределам Индии.

Все выше и выше вздымаются горы. В прорыве облаков разглядываю горные хребты Гималаев, покрытые снегом, глубокие темные долины, ущелья. Пелена туч застилает вид, а когда тучи рассеялись, внизу уже предгорья, желтые пески пустыни, и вскоре зазеленели поля и виноградники, замелькали белые точки кишлаков. Узбекистан. Вот и знакомый Ташкентский аэродром, до которого летели от Дели всего три часа!

В Ташкенте холодно. Неожиданно ударили морозы, совершенно необычные в апреле. После зноя Дели, после долгого плавания в тропиках я дрожу в легком плаще. Наконец долгожданная посадка в теплый уютный самолет, еще три часа полета — и мы в Москве.

Кончилось мое «индийское» путешествие. Воскресенье провел в домашней обстановке, у друзей, за рассказами о плавании. Показывать нечего, весь багаж мой остался на корабле. Назавтра иду к начальству и действительно получаю новое задание, к которому в ближайшем будущем надо будет приступить.

Возвращаюсь в родной Ленинград и мысленно слежу за «Витязем». Он уже покинул Бомбей и движется к Красному морю. Вот «Витязь» уже в Черном море, вот его восторженно встречают в Одессе, устраивается торжественное научное заседание. Сотрудники уже покидают корабль. Мой друг Артемий Васильевич Иванов приезжает в Ленинград, рассказывает о последних этапах плавания, интересуется, для чего меня вызвали, что я делаю? «Пока ничего нового, на днях буду переходить на новую работу». Так ты же мог плыть с нами до Одессы?!

Первый рейс «Витязя» в Индийский океан собрал огромный научный материал, обработка которого далеко не закончена к тому времени, когда пишется эта книга. После двух месяцев стоянки в Одессе «Витязь» отправился во второе свое плавание по Индийскому океану, имея перед собой такую же обширную и многостороннюю программу работ. Руководил этой экспедицией проф. П. Л. Безруков, бывший в нашем рейсе начальником отряда морской геологии.

Экспедиция проводила исследования как в тех областях океана, где мы работали в тридцать первом рейсе, так и в новых, не изученных нашим рейсом районах, как, например, в Бенгальском заливе. Более подробно обследовалось Аравийское море.

В начале книги мы говорили, как важно проводить океанологические исследования в разные сезоны года. Это особенно важно для северной части Индийского океана, где сезонные изменения — метеорологические и океанологические — выражены необыкновенно ярко.

Два больших плавания «Витязя», а также работы экспедиционных судов других государств, проводившиеся по международному плану исследований Индийского океана, пролили много света на все особенности этого океана. Теперь, после двух рейсов «Витязя», Индийский океан уже не может быть показан «почти белым пятном» на карте сравнительной изученности океанов.