Проехали лес и выбрались на дорогу, ведущую к поселку. Доктор повез нас к конторе разработок, где мы простились с гостеприимным мистером Невилем, затем заехали к резиденту, поблагодарили его за радушный прием нашей экспедиции. Везде: на лесных дорожках, в поселке, в море, на рифе — мы встречали наших витязян, наслаждающихся первым «берегом» на первом тропическом острове. Сколько знакомств они успели завести с местными жителями. Сколько сувениров тащат они к пристани! Помимо кораллов тут огромные высушенные крабы — и кокосовый вор, и красные крабы, — и тропические плоды, и куски содержащей фосфат породы — на память об острове Рождества.

Гудок с «Витязя» напоминает, что пора возвращаться на судно. К пирсу подходит наша широкобортная дорка[12] и забирает последних людей с берега. С ними возвращаемся и мы. Нас провожают и резидент, и врач, и капитан порта, он же лоцман, мистер Педерсен, датчанин по происхождению. Уже темнеет. «Витязь» снимается с бочек, дает прощальный гудок. Гости уходят на свой катер, последним спускается по трапу официальный представитель мистер Буффет.

Скоро огоньки поселка в Бухте Летучих Рыб скрываются во мраке ночи. «Витязь» направляется брать последние станции перед заходом в Джакарту.

11 НОЯБРЯ. Идем Зондским проливом. Ночью была последняя станция перед Явой, севернее северного склона Яванского желоба. Утро хмурое, с темными тучами, видимость плохая. Берег должен быть близко, но его не видно, и радиолокатор тоже ничего ясно не показывает. Наш электронавигатор, милейший Антон Сергеевич Леонов, объясняет это тем, что тучи очень мешают локатору.

Жарко, влажность около 100 %. И в воде и в воздухе 28 °C. Прошел короткий дождь, и температура воздуха сразу упала до 24º. Часам к 9 утра погода прояснилась, видимость стала хорошей. Справа показались высокие горы западной оконечности Явы — полуострова Уджунг-Кулон. Слева, впереди вырисовывается правильный конус высокого вулкана, частично скрытый облаками. Координаты его — 5°55′ южной широты и 105°43′ восточной долготы. Капитан сообщает, что это остров Кракатау. Проходим милях в пяти от острова, пытаемся запечатлеть его на фотографиях, делаем зарисовки. Вот он, вулкан Кракатау, знаменитый своим самым сильным в истории человечества извержением! Сразу вспомнились уроки географии в младших классах школы, на которых мы рисовали цветными карандашами очертания вулкана Кракатау до извержения и после, когда половина огнедышащей горы взлетела на воздух.

История сохранила память, что Кракатау извергался в 1680 году. Потом 200 лет он оставался спокойным. 20 мая 1883 года началось весьма энергичное извержение, сопровождавшееся землетрясением, которое сильно чувствовалось в Джакарте. Клубы пепла и пемзы выбрасывались на большую высоту. Извержение наблюдали с германского военного корабля «Елизабет», проходившего Зондским проливом. Пепел еще продолжал падать, когда корабль был уже в 300 милях южнее Зондского пролива. Затем все успокоилось.

Через 3 месяца, 26 августа 1883 года, Кракатау взорвался. Взрыв был необычайной силы и сопровождался землетрясением. Все побережье по обеим сторонам пролива было опустошено, и множество людей погибло. Столб пара поднялся на высоту более 20 километров. Сам остров Кракатау представлял собой массу раскаленной лавы и камней. Вся животная и растительная жизнь на острове была уничтожена. Зелень вернулась на остров только через пять лет.

Но самым страшным были рожденные землетрясением волны — цунами, достигавшие там, где они встречали препятствие, до 35 метров высоты. Волны смыли с берегов пролива все, разрушив много городов и селений. Были уничтожены города Мерак, Телукбетунг, Черингин и др. По официальным данным, погибло свыше 36 тысяч человек.

Огромные количества пемзы, выброшенные при взрыве, лежали на поверхности моря слоем в несколько футов толщиной, создавая впечатление, что «дно океана поднялось над водой». Дождь пепла падал по всей Юго-Восточной Азии, на Суматре, к северу от Сингапура, на Яве. Более мелкие частицы пыли, поднятые в верхние слои атмосферы, окружали Землю и, выпадая в течение многих месяцев, явились причиной ярко-красных закатов, так называемых «кровавых зорь». Гром извержения был слышен в Перте в западной Австралии, на Новой Гвинее, на Цейлоне, на далеком острове Маврикия.

До извержения размеры острова Кракатау составляли 9 на 5,5 километра. Извержение полностью разрушило больше половины острова, его северную часть. Теперь северный берег острова перпендикулярно поднимается из моря.

Сейчас Кракатау спокоен. Но неделю спустя, когда мы ночью снова шли Зондским проливом на юг, маленький вулкан Анак Кракатау — сын Кракатау, находящийся поблизости от Кракатау-отца, извергался. Мы долго наблюдали с палубы корабля за взлетавшими вверх огненными столбами и освещенными отсветом пламени высокими колоннами черного дыма. Большинство из нас впервые в жизни любовались зрелищем извергавшегося вулкана.

Лоция сообщает, что островок Анак Кракатау, лежащий в 2 милях к северо-западу от острова Кракатау, появился в результате вулканической деятельности в 1928 году. До этого на месте островка была банка с глубиной над ней около 30 метров. В 1929 году островок исчез, а в 1930 году, после извержения вулкана, появился снова.

В 1940 году в результате поднятия дна высота его достигала 125 метров.

Вот и остров Кракатау остался позади. Слева открылись берега Суматры, высокие горы, скрывающиеся в облаках. Близкие берега Явы, по правому борту, тоже гористые. У подножия гор возделанные поля, на склонах темнеет лес.

Но и остров Суматра ушел влево, мы заворачиваем к востоку, в Яванское море, мелкое море к северу от Явы. Навстречу попадаются атоллы, то замкнутые, то разорванные, на всех высятся кокосовые пальмы. Атоллов все больше и больше, все море полно островами. Они и носят название «Тысяча островов». Жарко и влажно.

К концу дня вдали над тихим морем, в мареве предзакатного вечера, показываются строения, краны, серебристые нефтяные цистерны Танджунгприока — морского порта Джакарты.

Джакарта, переименованная во времена голландского владычества в Батавию, была когда-то приморским городом Но вследствие непрерывного отложения ила, приносимого реками, море отступило, и Джакарта оказалась далеко от моря. Возникла необходимость создать новый порт. Танд-жунгприок (что значит «Залив горшка») — крупный современный морской порт, связанный с Джакартой железной дорогой, каналом и широким шоссе.

Одновременно с нами подходят еще два парохода, под панамским флагом. Мы горим нетерпением поскорее зайти в порт, сойти на берег, увидеть Яву, Индонезию, получить наши письма. Но приходится набраться терпения. «Витязь» и эти суда отдают якорь, остаются на рейде ждать до утра прибытия лоцмана. За ночь прибавилось еще кораблей, ожидающих захода в порт.

Утром наконец началось движение; один за другим корабли снимаются с якоря и уходят в сторону порта. Вот и к нам подходит сперва катер с портовым врачом, затем и лоцманский катер. Одетый по всей форме лоцман индонезиец поднялся на борт, и мы тронулись вперед. Подошли два буксира — «Flores Laut» («Море Флорес») и «Djava Laul» («Яванское море»), взяли нас с носа и с кормы, повели. Буксиры, ловко ворочая судно, завели его кормой вперед в ковши и поставили к пирсу. В ковше много судов под флагами разных стран — голландское, французское из Джибути, норвежское, несколько судов под флагом крошечной республики Панамы и др.

На пристани много народа, мужчины, женщины, одетые в белое, портовые рабочие в широких соломенных шляпах, солдаты в пестрой защитной форме.

Мы вглядываемся в толпу на пристани, ждем представителей нашего посольства, а еще больше писем, которые они должны принести. Ведь Джакарта была первым, намеченным еще в Москве, портом захода.

Наконец вдали показались три человека, в которых мы сразу, без малейших колебаний узнали своих, советских. У одного в руках объемистый портфель — наши письма! Действительно, это оказались представители нашего посольства во главе с советником по культурным вопросам Дмитрием Андреевичем Годуновым, который дружески помогал нам во время всей нашей стоянки в Джакарте.