В деревнях около буддистских храмов обычно высится священное дерево бо, вид фикуса (Ficus religiosa), под сенью которого на Будду нашло вдохновение, и другое, похожее на тополь, тоже священное дерево — сал (Shorea rоbusta), с темными кожистыми листьями и белыми или бледно-желтыми бархатистыми цветами.
Проезжаем имение и богатую кокосовую плантацию, принадлежавшие премьер-министру Бандаранаике. Здесь его дом и здесь на его могиле строится пышный мавзолей. Наш спутник сетует, имея в виду реакционные цейлонские круги: «Ему воздают великие почести, а дело его хотят похоронить…»
Едем дальше, и вдруг по дороге навстречу нам важно шествует слон. Рядом идет его погонщик, молодой сингал в одной набедренной повязке, худой и черный. Никто не обращает внимание на слона, и он равнодушен к проезжающим машинам. А немного далее, в двадцати шагах от дороги, работают два слона, подтаскивают и складывают бревна. Мы просим остановить машину, подходим. Слоны прекращают работу и тоже подходят. Погонщики сингалы, желая заработать рупию, сразу начинают показывать дрессировку. Слоны садились, ложились, делали все, что им велели. Потом им это, видимо, надоело, они зашли в речку и стали энергично обливать себя и друг друга водой из хобота. Слоны очень любят воду. Один слон повалился прямо в воду, лег на бок и с явным наслаждением давал речке обтекать себя. С неменьшим удовольствием любовались мы слонами, пока доктор Куларатнам не напомнил, что впереди еще длинный путь, который надо сделать засветло.
Цейлонский слон ростом меньше индийского, но считается наиболее удобным для работы, так как он очень сообразительный и обладает покладистым характером. На Цейлоне, как и в Индии, слоны выполняют работу тракторов: корчуют пни, перетаскивают тяжелые грузы и т. д. работает слон лишь в утренние часы. После полудня работать его не заставишь. Он должен отдыхать и кормиться. Узнаем, что рабочий слон стоит на Цейлоне 15–25 тысяч рупий (рупия около рубля), что в день слон вырабатывает на 30 рупий. Принадлежат слоны обычно помещикам или группе крестьян.
Когда мы ехали обратно, уже в сумерки, наши слоны стояли над кучей веток, неторопливо брали их хоботом и запихивали в рот. Уши и коротенький хвостик все время работали, отгоняя насекомых. Пока мы ходили к слонам по мокрому лугу, на нас насели бесчисленные наземные пиявки (Haemadisipa ceylonica), и почти каждый снимал с ног, со щиколоток, по две-три успевших присосаться пиявки.
Пошли первые холмы, и тут мы увидели большие плантации гевеи, каучукового дерева, знакомого нам уже по Яве. На стволе под углом сняты лоскуты коры, и в вершину угла вбита железная пластинка, с которой стекает в чашечку белый тягучий сок — латекс. Рабочий-сингал, очень худой и черный от солнца, собирал в сосуд натекший за сутки млечный сок.
Солнце уже высоко. Жарко. Все хотят пить. Профессор Куларатнам останавливает машину около ларька, и мы покупаем по большому желтому кокосовому ореху. Мальчик-продавец ловко проделывает ножом квадратную дырку, и мы с наслаждением пьем свежую, прохладную, сладковатую кокосовую воду. Мне нравится кокосовая вода. Я согласен со славным русским мореплавателем Ф. Ф. Беллинсгаузеном,[27] который пишет: «…освежались кокосовой водою. Вода сия, когда свежа, при усталости в знойный день кажется лучше гсех существующих известных напитков». Каждый орех дает около двух стаканов кокосовой воды. Потом ножом соскабливаем с внутренних стенок ореха нежный слой мякоти и съедаем. В зрелом орехе кокосовая вода превращается в густоватое кокосовое молоко. Высыхая, мякоть кокосового ореха дает очень богатый жиром продукт — копру.
Проезжаем городок Варакапала. Холмы становятся выше, круче. Плантации гевеи на склонах холмов сменяются плантациями чая, гордостью Цейлона. Каучук и чай — основные статьи экспорта Цейлона. Еще попадаются рисовые поля, но они тут возделываются на террасах по склонам холмов. По ним пробегает вода, проведенная с гор. Тут сеется уже другой сорт риса, не тот, что на влажной прибрежной низменности. По деревьям вьется перец (Piper niger), тот, что дает зерна черного перца.
Дорога поднимается в горы, вьется по склонам. Заросшие когда-то роскошным лесом влажных тропиков, склоны гор теперь в значительной части покрыты чайными плантациями. Лес отступил. Открылись широкие виды на далекие долины, обрывистые ущелья, крутые скалы. Вдали показалась знаменитая Скала Библии (Bible rock), плоская, как стол, скала «на которую можно положить Библию и читать».
Дорога проходит через узкое ущелье. На обрыве скал хорошо видны обнаженные горные породы — выходы магнетитов и гнейсов. Профессор Куларатнам, геолог, рассказывает нам о геологическом строении острова, объясняет детали нашим геологам.
Этот горный кряж, заросший густым лесом, с глубокими пропастями и ущельями, в течение веков защищал сингальское царство Канди от вторжений иноземных захватчиков.
В лесах Цейлона много ценных пород деревьев. Тяжелое черное, или эбеновое, дерево (Diospyros ebenum), из которого кустари вырезают бесчисленных слонов — эмблему Цейлона, главный предмет торговли в лавочках Коломбо. Затем цейлонское железное дерево (Меsuа ferrea), бархатное дерево и др. В лесах острова еще водятся дикие слоны (число их сильно уменьшилось, и они теперь находятся под строгой охраной), дикие буйволы, ближайшие родственники домашних, кабаны, разные олени, леопарды. В глухих реках держатся крокодилы. Много ядовитых змей — кобры и особенно страшная, крупная, с широкой головой тик-полонга, очень раздражительная, агрессивная и быстрая. Укус ее действует очень быстро и обычно смертелен.
В лесах огромное количество насекомых — муравьев, жуков, бабочек. Крупные белые муравьи, разрушающие дерево, являются одной из причин, почему на Цейлоне не сохранились старинные постройки и другие изделия из дерева. Но особенно многочисленны разные пиявки.
Дорога вьется серпантином, поднимается на плоскогорье, и перед нами снова ровная местность — центральное нагорье Цейлона. Переезжаем через реку Махавели-Ганга (Река Большого Песка), самую длинную реку острова, впадающую в море далеко на северо-востоке, около Тринкомали, великолепной естественной гавани, и вот уже Канди. Канди — маленький живописный оживленный городок, когда-то столица последнего сингальского царства. Сейчас в нем 57 тысяч жителей, сингалов и тамилов. Канди — центр чайной промышленности.
Среди многих дворцов и храмов города особой славой пользуется восьмиугольный храм Далада Малигава, храм Зуба, в котором в золотом ларце хранится величайшая реликвия буддистов — зуб Будды. Тысячи паломников стекаются в августе к его стенам. В центре города красивое искусственное озеро, устроенное еще во времена Кэндийского царства, изобилующее рыбой и черепахами.
Расположенная близ города Канди Перадения становится главным культурным центром Цейлона. Сюда переезжает Университет Цейлона из шумного Коломбо.
Здесь университет получил площадь в 2500 акров (около 1000 га). Ведутся большие работы, срываются холмы, засыпаются овраги. Университет задуман как обширный комплекс зданий, раскинутых на большой площади, с садами и парками. Многие здания уже построены — административный корпус (сенат университета), здания многих факультетов, отдельные институты. Университет Цейлона объединяет и теоретические науки, и медицину, и инженерные специальности, и сельское хозяйство, искусство и т. п. Строят широко, с явными архитектурными излишествами. Построены общежития для студентов — мужские и, за оградой, женские. Отдельная резиденция для студентов — буддистских монахов. Коттеджи для профессоров. Отдельно стоят коттеджи для американских профессоров, которые приезжают сюда на несколько месяцев читать лекции. Университет в Перадении рассчитан на 2400 студентов.
Мы посетили кафедру географии и кафедру геологии, возглавляемые профессором Куларатнамом, которые временно помещаются в административном здании, так как здание геолого-географического факультета еще строится.
