До Тиходонска по шоссе было около пятнадцати километров. В видавшей виды «Волге» сидели четверо: Маслов за рулем, Кандалин – рядом, «близнецы» скрючились на заднем сиденье.

– Интересно, аппаратура передала информацию? – спросил Малков.

Кандалин покачал головой.

– Вряд ли. По первоначальным оценкам, она работает в пассивном режиме – только накапливает данные. Экспертиза все точно покажет.

– Это логично, – согласился Ломов. – Пассивный режим обеспечивает скрытность и полную безопасность. Если бы не эти воры, контейнеры бы беспрепятственно пересекли границу…

– Кстати, Олег Станиславович, их бы надо поблагодарить, – сказал Влад.

– Кого и за что? – не понял Кандалин.

– Воров. За срыв операции иностранной разведки против государственных секретов России.

– Может, еще по медали дать? – раздраженно спросил уполномоченный, которого обуревали невеселые мысли о собственной судьбе.

– Медали не надо, это лишнее. А вот чтобы приговор условный вынесли – посодействовать надо. Никакого вреда их кража не принесла, только пользу, – настаивал Малков.

Кандалин вздохнул, извлек телефон, нехотя набрал номер.

– Борис Иванович, приветствую еще раз, Кандалин. У нас сформировалось мнение, что эти взломщики вагонов нам очень помогли. Да, совершенно точно, так бы и ушли. Вы аккуратненько похлопочите там, чтобы это было учтено. Не раскрывая, конечно, сути их заслуг. Мол, ущерба нет, люди раскаялись, признались…. Будет несправедливо, если им закатят на всю катушку! Вот и хорошо. Как получите экспертизу, сразу отзвонитесь. Спасибо, до связи.

БЖРК готовился к очередному рейсу. Оксана собрала Кудасову небольшой чемоданчик, уложив три смены белья, пару форменных рубашек, спортивный костюм, электробритву, мыло, пасту, одеколон.

– Положи еще полотенца, – сказал Александр, заглянув в специальную памятку. – Два маленьких и большое.

– Так куда ты едешь? – в очередной раз спросила Оксана. – И когда вернешься?

Александр вздохнул.

– Я же тебе сто раз объяснял: я сам не знаю, куда я еду. И когда вернусь – тоже. Этого никто не знает!

– Как так может быть? Зачем же тогда ехать? Это только в сказке так: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что!

– Это военная тайна.

Оксана умильно улыбнулась.

– Какие могут быть тайны от жены? Ведь другие жены офицеров наверняка в курсе дела!

– Вряд ли… Мы все даем подписки.

– Странно все это. Какой-то таинственный поезд, он ночью уходит, ночью приходит… Это что, специально?

– Не знаю.

– То его встречают, то его провожают, а куда он ездит и зачем – непонятно!

Кудасов засмеялся и подошел к жене вплотную.

– Кому надо, тем понятно. Иди, будем прощаться…

Он схватил ее за талию, плотно прижал к себе, недвусмысленно огладил бедра и ягодицы.

– Противный, сам не говоришь, а сам просишь, – Оксана шутливо выдиралась.

– Никаких отговорок, военная повинность, – Саша увлек жену в кровать…

Вышедший из особо охраняемого депо поезд тщательно охранялся группой людей в камуфляжной форме и с автоматами наперевес. По два автоматчика у вагона, и так с каждой стороны состава. Группа внутреннего контроля обошла все вагоны с натасканной на взрывчатку овчаркой, рабочие и техники с помощью зеркал на длинных ручках и миноискателей проверили состав снизу. Затем по поезду прошла группа электронной безопасности.

В это же время патруль на дрезине проехал несколько километров от ворот базы до узловой станции. Вдоль рельсов на расстоянии прямой видимости были выставлены посты. На платформе в Кротово прогуливались неулыбчивые мужчины в штатской одежде, но с военной выправкой. Никаких бесед между собой они не вели, на перекуры не расслаблялись, да и вообще держались так, будто весь окружающий мир со своими красотами и соблазнами не имел для них никакого значения. Будто его не существовало вовсе. Но вся местная шпана знала: сейчас не время лузгать на перроне семечки и петь под гитару, устраивать тусовки и затевать драки. Потому что любое нарушение порядка или даже намек на возможность такого нарушения будут пресечены мгновенно, эффективно и очень жестко.

У забора из колючей проволоки Кудасов попрощался с Оксаной. Провожающие оставались здесь, на последнем рубеже доверия, а члены экипажа, словно авиационные пассажиры, проходили через подкову металлоискателя, просвечивали багаж, затем заходили в медпункт, дышали в трубочку, проходили поверхностный осмотр и, расписавшись в специальном журнале, допускались к поезду.

Кудасов жадно разглядывал БЖРК. Но и при встрече из предыдущего рейса, и сейчас, находясь в непосредственной близости от него, не мог заметить никаких отличий спецсостава от обычного пассажирского поезда. Может, потому, что стояла ночь, а электрическое освещение не позволяет выявлять скрытые подробности, а может оттого, что таких отличий вообще не существовало. Разве что наглухо зашторенные окна – все, без исключения. Таких пассажирских составов ему видеть действительно не приходилось. Но вовсе не факт, что они не могут существовать.

Александр сразу направился к четвертому вагону. Никто из автоматчиков не предпринял попытки его остановить, что-то спросить, проверить документы. Никто даже головы не повернул. Поднимаясь в вагон, он обернулся. Но увидеть в сумерках стройную фигурку Оксаны в толпе провожающих он не смог и решительно шагнул внутрь.

Непривычный запах спертого воздуха ударил в нос. Он невольно поморщился, но мгновенно взял себя в руки, не желая показывать слабости перед сослуживцами.

И действительно, несколько человек уже были на месте, в их числе Игорь Шульгин, которому в незнакомой обстановке Саша обрадовался как родному.

– Заходи, располагайся, – Игорь с улыбкой пожал ему руку на пороге шестиместного купе. – Вещи положи на любую из верхних полок, а спать можешь на средней – половина смены всегда на дежурстве.

Полки располагались, как в плацкартном вагоне: по три с каждой стороны, только расстояние между ними было поменьше, да непривычно свисали пристяжные ремни, наподобие самолетных.

Кудасов понял, что нижняя полка ему не положена, как зеленому салаге. Действительно, у Игоря были капитанские погоны, и у Петрова, окинувшего новичка острым взглядом, тоже капитанские. Саша заподозрил, что окажется в смене запуска самым младшим по званию. Правда, такая возможность его совершенно не угнетала.

Положив вещи, он осмотрелся. Коридорчик с тремя купе переходил в большой зал с прикрепленными к полу столами и креслами – тоже с самолетными ремнями. На столах мониторы, электронные блоки аппаратуры запуска, калькуляторы, микрофоны дальней связи.

В глубине, у стены, знакомые очертания пульта запуска. Старший лейтенант подошел поближе. Да, вот прорези для двух предохранительных ключей, а вот черный откидывающийся колпачок, скрывающий ту самую кнопку. Все как в Красноярском полку МБР, только миниатюрнее. Над пультом – огромная, очевидно подсвечиваемая, карта земного шара с хаотично налепленными на стекло разноцветными шайбочками. Определить, по какому принципу эти отметки изначально распределяли на карте, Кудасов не смог. Справа на стене висел огромный телевизор. Приглядевшись, Александр понял, что это никакой не телевизор, а еще один монитор для общего пользования. Пока все экраны были выключены.

Петров и Шульгин копались у своих рабочих мест, подгоняя под себя высоту и наклон спинок кресел, удлиняя или подтягивая ремни, одним словом, готовили рабочие места для заступающей смены. Саша тоже сел за свободный стол, прикинул, удобно ли будет работать на клавиатуре. Сзади хлопнула дверь.

– Товарищи офицеры! – скомандовал Петров и вытянулся. Шульгин и Кудасов тоже встали по стойке «смирно».

В вагон вошел полковник Белов с небольшим чемоданчиком. Он не стал подавать никаких команд, а просто махнул рукой и прошел к себе, в отдельное купе.

– Товарищи офицеры! – перевел его жест Петров, и они вновь вернулись к своим делам.