– Как ваше имя, сэр? – спросила Леона.

– Таддеус Уэр, – ответил он.

Странно: он пережил с этой женщиной довольно опасное приключение, но даже толком не видел ее. Точнее, он мог видеть ее только в слабо освещенной музейной галерее и при лунном свете. И если завтра он встретит ее на лондонской улице, то даже не узнает.

«Если только она не заговорит!» Звук ее голоса – такого низкого, теплого, интригующе чувственного – навсегда запечатлелся в его памяти. Еще, конечно, он узнает ее запах, подумал Таддеус, и, вероятно, ее силуэт. Прижимая ее к себе в галерее, он прекрасно запомнил, какие у нее округлые бедра. Было в ней еще что-то: еле слышный шепот притягательной силы, которая, должно быть, рождалась в ее ауре.

Нет, он узнает ее повсюду.

«Потому что она твоя», – прошептал один из демонов.

«Моя…»

И тут, без всякого предупреждения, его защитные реакции дали сбой. Монстры вышли на свободу. Из тенистых глубин его подсознания они выскочили прямо в карету.

В мгновение демонического ока вся карета превратилась в сплошной ночной кошмар. Существо размером с большую собаку уселось на сиденье рядом с ним. Но на вид это чудище на собаку было не похоже. В бочкообразном сверкающем теле было восемь ног, покрытых перьями. В бездушных многогранных глазах отражался лунный свет. Из его клыков капал яд.

В окне кареты появилось лицо привидения. Вместо глаз в черепе зияли черные дыры. Рот был раскрыт в молчаливом крике.

Таддеус ощутил какое-то движение слева от себя. Даже не поворачиваясь, он мог ощутить, что когтистые лапы этого существа покрыты чешуей, а его щупальца судорожно шевелятся как черви, которых кто-то пытается раздавить.

Окна экипажа больше не выходили на погруженный в ночную тьму лес. Вместо этого, выглянув наружу, можно было увидеть сцены из какого-то иного измерения. Целые реки раскаленной лавы бежали сквозь деревья, скованные черным льдом. На промерзших ветках сидели странные птицы со змеиными головами.

Слабеющий разум Таддеуса еще смог осознать: глупо было надеяться на то, что одна лишь сила воли поможет ему сопротивляться ночным кошмарам. Яд Делбриджа тек в его жилах не меньше четверти часа, выполняя свое грязное дело.

Самое удивительное, что его это ничуть не волновало.

– Мистер Уэр!

Голос Леоны, который он узнает где угодно, донесся до него из темноты.

– Слишком поздно, – промолвил Таддеус, тронутый заботой, прозвучавшей в ее голосе. – Добро пожаловать в мой ночной кошмар. Должен сказать, тут не так уж противно, если постараться привыкнуть к окружающему.

– Мистер Уэр, вы должны выслушать меня.

Его обожгла горячая страсть. Она всего в нескольких дюймах от него, он может ее взять прямо сейчас. Никогда в жизни он так сильно не хотел ни одну женщину, и ничто не могло остановить его.

– Я могу помочь вам сражаться с галлюцинациями, – сказала она.

– Но мне этого совсем не хочется, – тихо ответил Таддеус. – Более того, я наслаждаюсь ими, честное слово. И вам они понравятся.

Леона с нетерпением сорвала с себя парик, пошарила в карманах куртки и вытащила оттуда что-то. Уэр не мог разглядеть, что это такое, но уже через несколько мгновений в ее руках засиял лунный свет.

Наконец-то он впервые увидел ее. Ее темные волосы были закручены на макушке в тугой пучок, открывая взору черты лица, которые можно было бы назвать только потрясающими, хотя красавицей она не была. Зато в ее чертах он разглядел ум, решимость и какую-то удивительную чувственность. Похоже, у нее очень нежные мягкие губы. Глаза цвета растопленного янтаря излучали женскую силу. Ничто не могло быть столь же притягательным.

– Чаровница, – завороженно прошептал Таддеус.

– Что? – не поняла Леона.

Он улыбнулся:

– Ничего. – Уэр заинтересованно посмотрел на кристалл. – Что это? Еще одна моя галлюцинация?

– Это камень утренней зари, мистер Уэр, – объяснила Леона. – И я собираюсь пройти через ваши кошмары вмести с вами.

Камня утренней зари Леона не держала в руках со своего шестнадцатого дня рождения, однако он немедленно отозвался на тот поток энергии, который она послала в его сердце. Это был уже не скучный грязновато-серый камень – нет, теперь он светился изнутри своим внутренним светом, говорившим о том, что его сила ожила. Леона держала его на ладони и смотрела прямо в его глубины, пытаясь сфокусировать на камне все свои чувства. Кристалл на глазах становился все светлее.

Она не могла объяснить, как ей удается ощутить энергию, таящуюся в некоторых кристаллах. Это был врожденный дар, переходящий из поколения в поколение по женской линии ее семьи. У ее матери был талант оживлять кристаллы. И у ее бабушки, а также у многих прабабушек на протяжении, по крайней мере, двухсот лет.

– Смотрите в самое сердце кристалла, в самую его глубину, мистер Уэр, – сказала она.

Он не обратил внимания на ее слова. Медленная чувственная улыбка расползлась по его губам, отчего на ее затылке каждый волосок встал дыбом.

– Я лучше буду смотреть в вашу глубину, – проговорил он тем самым низким голосом, которым недавно пытался загипнотизировать ее.

Леона поежилась. Атмосфера вокруг изменилась. Еще мгновение назад Таддеус был вынужден выстаивать в безумной битве за свой рассудок перед лицом встающих на его пути галлюцинаций, а теперь, похоже, он наслаждается фантастическим сном, который нежданно привиделся ему.

Леона постаралась снова взять на себя контроль над ситуацией.

– Скажите мне, что вы видите в кристалле, – попросила она.

– Очень хорошо, – кивнул он. – Я в настроении повеселить вас этой ночью. По крайней мере некоторое время. – Таддеус снова посмотрел на камень. – Я вижу лунный свет. Умный фокус, мадам.

– Свет, который вы видите, – это естественная энергия камня. Это особая сила, которая связана с энергией снов и видений, – заговорила Леона. – Сила всех паранормальных видений, которые рождаются в нашем сознании, даже тех, которые, по нашему убеждению, не могут обладать какой бы то ни было чувствительностью. Если человек в состоянии изменить поток, образованный его видениями, то но означает, что он может изменить и сами видения.

– Вы говорите как один мой знакомый ученый, – заметил Таддеус. – Его зовут Калеб Джонс. Вечно он занимается научными аспектами паранормального. Мне всегда казалось, что об этом как-то скучно говорить.

– Постараюсь не наскучить вам разговорами о том, каким образом действует кристалл, – сказала Леона, пытаясь справиться с растущим напряжением и чувством неловкости. – Но прошу вас обратить внимание вот на что. Ваши нынешние видения только-только зарождаются. Но мы постараемся уменьшить их силу. Мы не можем совсем прогнать их, но мы в состоянии ослабить их, довести до того предела, когда они будут казаться реальными или угрожающими. Но вы должны помогать мне, сэр.

Он снова улыбнулся ей своей медленной, опасной улыбкой.

– Я не в настроении играть с вами в эти игры в кристалл, – заявил Таддеус. – Этой ночью я предпочту иные развлечения.

– Мистер Уэр, я прошу вас довериться мне – точно так же, как я доверилась вашей помощи этой ночью, – сказала Леона.

В походящем от кристалла свете она увидела, что холодные светлые глаза Таддеуса слегка прищурились. Наклонившись вперед, он провел пальцем по ее подбородку. От этой теки по телу Леоны пробежала дрожь.

– Я спас вас потому, что вы принадлежите мне, – проговорил Уэр. – А я всегда защищаю то, что мне принадлежит.

Галлюцинации все сильнее терзали его.

– Мистер Уэр, – вымолвила Леона, – это очень важно. Смотрите на лунный свет и сосредоточьтесь на своих галлюцинациях. Опишите их.

– Ну хорошо, если вы настаиваете. – Таддеус снова посмотрел на кристалл. – Начать с того демона, что сидит у окна? Или, может, вам будет интереснее узнать о гадюке, которая обвилась вокруг ручки двери?

Мощь камня содрогнулась в самом его сердце. Лунный свет вспыхнул. Таддеус наконец-то смотрел в самую глубь кристалла, но только Леона не приняла в расчет силу его дара. Ей самой пришлось сосредоточиться еще сильнее, чтобы сопротивляться выходящим из-под контроля потокам.