Надо сказать прямо: при нынешней экономической системе катастрофа ЖКХ уже неминуема. Но если новый закон действительно будет проведен в жизнь, она произойдет моментально и смягчить ее не удастся. Дело в том, что трубы теплосетей ржавеют, и против этого бессильна даже харизма Президента. Вот что сказано в руководстве: «Основным фактором, снижающим надежность теплофикационных систем, является наружная коррозия труб и отсутствие, до настоящего времени, эффективного способа поиска вероятных мест повреждения. Коррозийные повреждения на трубах появляются при неблагоприятных условиях уже через 12-15 лет, а к амортизационному сроку (25 лет) трубопроводы становятся аварийными и здесь уже бесполезна борьба с локальными повреждениями, требуется полная их замена».

С 1991 г. трубы теплосетей перестали менять в плановом порядке — только из-за аварий, когда деваться некуда. Представьте себе, в 2001 г. заменили всего 700 км, то есть 3% от нормы! И ведь 2001-й год — это год баснословных цен на нефть. В результате сегодня состояние таково, что около 65% труб теплосетей РФ полностью изношено и массовые разрывы теплопроводов стали неминуемыми. Заметим, что аварийная замена прорванной трубы, да еще в мороз, не просто обходится во много раз дороже плановой замены, но и приводит к тяжелым страданиям жителей, лишенных отопления. И вот, приведя теплосети в такое состояние, правительство и Президент решают передать все это хозяйство, как есть, местным властям — а они пусть выколачивают из жильцов деньги на его содержание и ремонт.

Вот наша «вторая столица», Санкт-Петербург. Недавно здесь произошли две крупные аварии теплосетей. По ним дана такая справка: «В РАО «ЕЭС России» отмечают, что причиной обеих аварий является сильная изношенность оборудования и трубопроводов. Около 67% труб нуждаются в срочной замене или капитальном ремонте. Без масштабных инвестиций эту общегородскую проблему решить невозможно. Однако из-за неплатежей потребителей «Ленэнерго» не имеет достаточно средств для проведения ремонтных работ».

Действительно, на ремонт теплосетей в 2002 г. в Петербурге отпущено с гулькин нос — на замену 30 км труб. А на деле «67% труб нуждаются в срочной замене» — ведь это около 1400 км! Крах теплосети Петербурга подступает неумолимо, никакими шаманскими плясками его не отвратить. Так кто сделает эти «масштабные инвестиции» в миллиард долларов? Учителя и пенсионеры?

Наверняка среди миллиона вопросов Президенту был задан и такой: как он представляет себе действия его правительства, когда в стране начнутся массовые отказы теплосетей? Надеется, что рассосется само? Не рассосется, коррозия глуха к рейтингам. Трубы менять надо вовремя, а не сказки про рыночную экономику рассказывать.

Декабрь 2002 г.

Госдума приняла закон о купле-продаже земли, и горожане приняли это равнодушно или благосклонно. За этим законом стоит старая идея — забрать землю у крестьян как якобы неэффективных хозяев, отдать фермерам западного типа. Для нас в этом есть тяжелый нерешенный вопрос: почему так легко поверили люди черным мифам о нашем сельском хозяйстве? По мне, не было более ложной вещи, чем этот миф. Деревня на своем горбу вытянула и индустриализацию, и войну — а о ней сказали, что она камнем висит на шее государства.

Поразительная вещь — в обществе удалось создать неприязнь к важнейшей системе его жизнеобеспечения при том, что под этой неприязнью не было никакой разумной базы. При таком состоянии умов ни о каком выходе из кризиса не может быть и речи. Обязательно надо разбираться!

Вспоминая разговоры о колхозах, которые велись с 60-х годов, я с удивлением вижу, что в них соединились идеи, казалось бы, несоединимых, крайне враждебных течений — либерализма и троцкизма. Их объединяет лишь общая ненависть к крестьянству. Сегодня она в России приобрела фанатичный характер. Наша трагедия в том, что почти весь культурный слой России, не желая задуматься, уверовал, что сермяжный крестьянин, хоть до революции, хоть колхозник, конечно же, в подметки не годится американскому фермеру. Это даже не трагедия, а наш общий позор.

Меня давно не покидает тяжелое чувство. Забыв войну и оторвавшись от деревни, в очень большой своей части наши горожане испытали глубокую деформацию сознания, восприятия мира. О важнейших вещах они стали судить по внешним, часто несущественным признакам. Углубляясь, эта деформация может стать несовместимой с самой жизнью народа — он теряет ориентацию в пространстве. Молодые уже не верят, что победителем может быть наш солдат в обмотках и телогрейке, наш колхозник в кирзовых сапогах, наш научный работник с зарплатой 120 руб. Все это — явления одного порядка.

Человеку свойственно заблуждаться — но ведь надо и обдумывать свои ошибки, учиться на них! Говоря о селе, люди удивительно легко принимали логику рассуждений, из которых исключались важнейшие условия нашей действительности. Так, было невозможно напомнить о почвенно-климатических условиях СССР — это для сельского хозяйства! Говоря о якобы низкой рентабельности колхозов, не принимали в расчет расстояния от поля до мест потребления (или хотя бы до железной дороги) — хотя уже 100 лет назад роль этого фактора была досконально изучена и даже математически выражена. Как это понять? Ведь транспортные издержки в России всегда были очень велики. Например, в 90-е годы XIX века во внешней торговле они в России были в 6 раз выше, чем в США — разве это не влияет на рентабельность? И это данные из учебника, но люди поражаются, когда их слышат — они об этом не думали.

И ведь речь идет о родовом свойстве нашей интеллигенции — и западников, и славянофилов! Вот «Письма из деревни» АН.Энгельгардта, нашего замечательного агронома, социолога, писателя. В Письме одиннадцатом (1881 г.) он много места уделяет сравнению крестьянского и помещичьего (капиталистического) земледелия. Он пишет: «Агрономы «Руси»,4 нахватавшиеся из популярных французских книжек кое-каких поверхностных знаний, говорят, что мужик наделен достаточным количеством земли, но только не умеет ею пользоваться рационально, а потому не получает с нее того, что следовало бы. Они указывают, как много получает немецкий мужик с такого же количества земли, они советуют мужику изменить систему хозяйства, вести хозяйство интенсивное. Идеал агрономов «Руси»: мужик, живущий на интенсивно обработанном клочке земли. Мужичок в сером полуфрачке посыпает виллевскими туками свою нивку, баба в соломенной шляпе пасет свою коровку на веревочке по клеверному лужку. Восхитительная картина! Точно в Германии.

Читая статьи славянофильских агрономов, удивляешься только нахальству и бесстыдству этих недоучек. Мужик глуп, мужик не понимает хозяйства, мужик не знает, что скот нужно хорошо кормить, чтобы он был производителен, мужик не умеет убирать сено, ухаживать за скотом… Мужик не знает, что нужно удобрять землю, вести интенсивное хозяйство. А между тем мы видим, что этот мужик, который не знает, что скот нужно хорошо кормить, в страду, в покос работает по двадцати часов в день, убивается на работе, худеет, чернеет с лица и все для того, чтобы заготовить побольше корму для скота…

Я сел на хозяйство в 1871 году и, смею думать, достаточно подготовленный научно. Теперь, прохозяйничав одиннадцать лет, доведя хозяйство мое, по его производительности, до блестящего состояния, я говорю, что в общем разделяю воззрения мужика на хозяйство. Я считаю, что хозяйственные воззрения мужика, в главных своих основаниях, чрезвычайно рациональны, если смотреть на дело с точки зрения общей, государственной пользы.

Если мы посмотрим на частные хозяйства, ведущие свое дело рационально, достигшие большой доходности, то мы увидим всегда, что эти хозяйства имеют значение только сами для себя и никакого общего значения их системы, приемы и пр. не имеют. Для себя эти хозяйства рациональны, но для общего хозяйства страны они не имеют смысла… Точно так же и воззрения мужика на общую систему хозяйства страны, его экстенсивная система хозяйствования разумнее интенсивной системы «Руси» с виллевскими туками…» (с. 406-407, 413-414).