Когда человек в душе клянет науку как силу, разрушающую мораль и религию, он, сам того не зная, наносит удар по всей русской культуре. Пусть удар духовный, своим настроем. Но этот настрой очень полезен тем, кто тихо, без шума сегодня нашу науку уничтожает. Как много мы говорим о разрушении нашей промышленности, нашей армии, флота. Сердце болит, мы пытаемся собраться вместе, чтобы их защитить. О науке мы говорим дежурные фразы: ах, мало финансируют. Не мало финансируют, а именно устраняют с лица земли. А ведь возродить промышленность несравненно легче, чем науку. Это — вещь хрупкая и непонятная. Многие страны вкладывают огромные деньги, чтобы вырастить свою национальную науку — не получается. Почему-то ни за какие деньги ее не купишь. В России наука прижилась и расцвела замечательно. А может погибнуть. Будут потом турецкие строители отстраивать новые лаборатории, как храмы, будут давать звания новых академиков и нанимать лаборантов с хорошим окладом — а дух не вернется.

Некоторые наши патриоты в своем отрицании науки делают упор на том, что наука была советской — мол, порождение ненавистного строя, коммунисты нам ее навязали вместе с марксизмом. О советском строе в целом спорить не хочу, а что касается науки, то тут эти судари проявляют незнание и нелюбознательность. Советская наука была не просто продолжением русской науки, а ее расцветом. Трудно назвать что-либо советское, в чем русский дух раскрылся бы так полно, как в советской науке (пожалуй, еще в армии). Здесь созрели и дали плоды те семена, что были посеяны за двести лет до этого. Именно в наше время на всем фронте науки сложился и показал себя то, что называется русский научный стиль — тот необычный взгляд и подход, что с блеском проявился у Д.И.Менделеева, В.И.Вернадского, Н.И.Вавилова. В советское время он стал всеобщим, был воспринят массой рядовых ученых. Как жаль, что мы мало об этом знаем. Спросите студента: в чем суть русского стиля? Вряд ли ответит. Как же так? Как же наши ученые, имея в сотни раз меньше средств, чем их американские коллеги, своим трудом позволили обеспечить военный паритет с Западом? Боялись репрессий, и потому оригинальные находки из них сыпались, как из рога изобилия? Ведь как-то надо это себе объяснить. Поняв это, мы, кстати, многое поймем и в советском строе, и в нашей нынешней разрухе.

Об этом надо говорить отдельно, а под конец напомню только, что И.П.Павлов был непримиримым антикоммунистом, при виде каждой церкви снимал шапку и молил Бога, чтобы «унес большевиков». Но увидев, как расцвела наука, он наполнился таким оптимизмом, что на склоне дней обратился к молодежи с письмом, полным счастья и веры в будущее. Примерно таков же был путь другого нашего великого ученого и мыслителя В.И.Вернадского. Один из руководителей партии кадетов, член Временного правительства, он вернулся из эмиграции именно потому, что увидел, какая наука строится в СССР.

Что бы сказали сегодня эти люди, увидев злобную радость одних и равнодушие других?

Май 2000 г.

Опять подходят выборы в Госдуму — время покатилось стремительно, как перед смертью. Надежд сегодня меньше, угрозы тяжелее. Народ устал.

Утомить народ — древняя хитрость подлых правителей. Сегодня она отработана, как научная технология. Ленин летом 1917 г. высказал важную мысль: нельзя откладывать революцию, потому что Керенский со своей масонской командой взяли курс на то, чтобы утомить трудящихся. Утомить нуждой, словоблудием, пошлостью и ничтожеством фигляров-политиков. Измученный всем этим человек уже ни от чего не приходит в ярость, его охватывает тупая тоска — лечь и помереть. Или напиться, что почти одно и то же.

И появился в нашей тоске соблазн — вообще не ходить на выборы. Уйти из этого «мира политики», не сотрудничать с ним, не иметь ничего общего. Так гордо, с презрением, умирали в США индейцы, согнанные с земли.

Думаю, этот соблазн надо преодолеть. Те упыри, что присосались сегодня к России, только и мечтают о том, чтобы мы «померли для политики» — ведь никакие другие формы борьбы у нас еще не созрели. Идея «не ходить на выборы» была бы уместна в СССР, но строй-то изменился. В СССР у нас был так называемый «плебисцитарный» тип выборов: пришел к урне — значит, сказал «да». Одобрил власть — в целом, в главном. Не пришел — сказал «нет». В советское время поднималась суматоха, даже если на участке отказывался голосовать хоть один человек Сразу бежали выяснять: почему, в чем дело, какие проблемы.

Западный тип выборов («конкурентный») совсем иной. Ни одобрения, ни любви власть от народа не ищет. Тут рынок. Вот вам продавцы-политики со своим товаром, выбирайте. Не пришел на рынок — твое дело. Тайком власть все делает для того, чтобы основная часть народа на выборы не ходила. В Европе отсекают примерно половину избирателей. У нас — три четверти. Социальная база режима — процентов 10-12, все они на выборы бегом бегут, о шкуре своей заботятся. Если всего придет к урнам 25 процентов избирателей, то они свою безопасность гарантируют, для серьезных дел в Госдуме надо иметь 2/3 голосов.

В США в некоторых штатах дошли до того, что никакого нижнего предела явки избирателей нет. Если, например, выдвинут всего один кандидат, то он проходит автоматически, без выборов — один-то голос он наверняка получил бы. То-то для наших демократов США — свет в окошке.

Раз уж мы приняли «конкурентный» тип выборов, бойкот потерял смысл, он на руку режиму. Другое дело — бойкот в момент подъема стачечной борьбы, но этого пока ждать не приходится. Утомили нас, да и некому вести. Так что надо идти на выборы.

За кого же голосовать? Или хотя бы вопрос попроще: за кого не голосовать? Я по натуре не агитатор, у меня язык не поворачивается сказать человеку: «Голосуй за Сидорова!». Я бы сказал: «Голосуй за того, кто будет вести дело так, как того требует твой разум и твоя совесть». Но вопрос-то в том, как это предвидеть. По каким признакам? Ведь перед выборами все разливаются соловьем.

Я думаю, есть такие признаки, и за последние десять лет они выявились вполне надежно. Надо только напрячь память и привлечь здравый смысл. Потому-то все это время власть с помощью телевидения старается разрушить нашу память и отключить здравый смысл. Ну уж тут кто кого. Что толку обращаться к разуму зомби — он опять проголосует за Борового. Ведь не мог же Боровой пройти в депутаты только голосами своих сознательных сторонников: он публично приветствует бомбардировки Сербии, а 95% избирателей эти бомбардировки проклинают. Значит, та старушка, которая голосовала за Борового, чем-то была очарована, плохо соображала, что делает.

Какой же главный признак, главная мерка? Тут — гвоздь вопроса. Удивительно, но пока что нас соблазняют ничтожными, третьестепенными достоинствами. Вот, Березовский хвастает: если выберусь в Думу, буду требовать снять с депутатов неприкосновенность. Мол, никакого я суда не боюсь, никакой легавый не подкопается. Да чего же ему бояться, когда любого генерального прокурора, что на него замахнется, вышибут моментально, в 2 часа ночи в Кремль вызовут надежных людей.

Или вот, многие наши умные и честные интеллигенты восхищены Явлинским: компетентный! Допустим, хотя по мне, так никаких признаков компетентности Явлинский никогда не проявил; о его главном достижении, программе «500 дней» он и сам старается не вспоминать (попробуйте-ка прочесть ее сегодня, когда прошел рыночный угар, ведь это просто бред). Но если демократы называют Явлинского образованным, профессионалом и т.д., а мой интеллигент демократам обещал верить до гроба, то примем — компетентный. Но ведь из этого никак не следует, что надо его выбирать депутатом, позволить писать для нас законы. Компетентность это способность хорошо делать порученное дело, а уж какое это дело, в чьих оно интересах — совсем другой вопрос.

Больше скажу: если дело нам во вред, то желательно, чтобы исполнитель его был некомпетентный, неумеха. Если, например, меня преследует убийца, я бы предпочел, чтобы это был косорукий балбес, а не профессионал. Так что признак компетентности надо брать со знаком «плюс» только после того, как мы убедились, что кандидат будет действовать на пользу именно нам, а не тем, кто потрошит наши карманы и высасывает кровь. Какое дело делает и будет делать Явлинский — прекрасно видно из той же сказки «500 дней». Ведь он критикует Ельцина и Черномырдина не за то, что они ломают все жизнеустройство России, а за то, что они это делают слишком медленно. Мол, этим они лишь продлевают наши страдания.