Я сказал белорусским демократам, что мы говорим на разных языках. Причем разница не в мелочах, а в самом отношении к жизни. Трудно дать определение их языку и их мышлению. Не желая никого обидеть, я бы сказал, что это — язык и мышление фанатика. Для него не важна земная жизнь, счастье и страдания людей. Это — мелочь по сравнению с той истиной, которая, как он думает, ему открылась.

Вот, выступает тот же экономист. Он признает, что Белоруссия при Лукашенко, восстановив то, что демократы не успели сломать в «семейном» (советском) хозяйстве, добилась удивительных успехов. Даже по их, западным показателям. Быстрый рост производства, зарплату платят вовремя, налоги собирают исправно, дефицита госбюджета нет и т.д. «Всему этому можно было бы порадоваться, — сказал экономист, — но»… все неправильно — слишком много денег вкладывают в жилищное строительство, спасают Минский тракторный, не разгоняют колхозы.

Я опять подал голос. Смотрите, говорю, как ненормальна ваша логика. В Белоруссии удалось остановить разруху, пусть с точки зрения вашей теории не вполне правильно. Это и вы, и Запад признаете. Людям дали отдышаться, они успокоились, накапливаются средства. Казалось бы, надо именно радоваться — а затем уже выражать сомнения относительно следующих шагов. Но вы не радуетесь! Для вас теория важнее очевидных и жизненно важных для простого человека успехов.

Но этим я только подлил масла в огонь. Г-н Богданкевич выступил еще радикальнее. Известно, что Россия поставляет Белоруссии газ на 35% дешевле, чем на Запад — как союзному государству. Так вот, говорит главный экономист оппозиции, это для Белоруссии вредно. Я, мол, требую, чтобы проклятые москали брали с нас за газ не 51 доллар, а 80. Ну как тут не ахнуть? Вы представляете человека, которому по дружбе делают скидку, а он готов за это в морду дать и желает заплатить побольше. Что-то стряслось у всех нас с головой. Ведь даже сторонник Лукашенко тут же заявил, что он «уважает точку зрения Богданкевича». Да как ее можно уважать? Налицо явная утрата связности мышления, патология сознания. Политика политикой, но надо же сказать и об этой нашей общей беде.

Как это и бывает у фанатиков, несвязность мышления сопровождается у этих людей сильнейшим эмоциональным подъемом. Уж как они проклинали Лукашенко за то, что «остановил реформы». Никогда в России, даже в страшные дня октября 1993 г. не было у нас к Ельцину такой ненависти, как к Лукашенко в среде отодвинутых от руля демократов. И это не потому, что отогнали от кормушки (хотя и эта обида есть). Главное, ненависть иррациональная. Лукашенко говорит на языке простых житейских понятий. Он остановил движение к «светлому будущему» и устраивает жизнь в Белоруссии неправильно. Г-н Шарецкий так и объяснил: Лукашенко восстанавливает «хозяйство семейного типа» (то есть такое, какое бывает у обществах, устроенных по типу семьи, а не рынка). А западной экономики так не построишь.

Я предложил взглянуть на дело с уровня простого человека. Ведь всегда и везде, когда страна переживает бедствие, люди сдвигаются к хозяйству «семейного» типа. Это сокращает страдания людей, и дело не в идеологии, тут начинает работать здравый смысл. Люди переживают реформу как бедствие и, конечно, пытаются спастись. В Белоруссии сумели восстановить кое-что из разрушенного хозяйства. Вы, демократы, считаете, что это средства негодные. Но люди сейчас хватаются за любую доску, лишь бы не утонуть, собраться с силами, подгрести к берегу. Что же делаете вы? Вы пытаетесь вышибить у них эту спасительную доску, да еще кричите: «А ну, брось эту рухлядь! На ней ты далеко не уплывешь!».

Я думал, такому сравнению возмутятся. Наоборот! Мне так и ответили: да, мы стараемся эти бревна, за которые люди уцепились, у них из рук вышибить. Потому что эдак они к рыночной экономике не придут. Выходит, если люди к рыночной экономике не идут, то пусть уж тогда пойдут все ко дну. Это и есть фанатичное тоталитарное мышление.

Сегодня наша общая беда несравненно больше, чем идейные стычки. То мышление, которое в чистом виде и в довольно спокойной, корректной обстановке обнаружила белорусская оппозиция, присуще значительной части интеллигенции. А нам с ней надо найти общий язык.

Ноябрь 2000 г.

Запад создал новый тип государства, главным средством господства которого стала манипуляция сознанием. Это назвали переходом к демократии — от тирании «старого режима», который опирался на открытое принуждение и насилие. Возникла и философия, оправдывающая такой тип господства, и его инструмент — «четвертая власть», пресса. По мере развития этого инструмента, на самом Западе звучали все более тревожные голоса. Философ Й.Хейзинга говорил, что учение о государстве, которое манипулирует массами — от Макиавелли и Гоббса до теоретиков нацизма — «открытая рана на теле нашей культуры, через которую входит разрушение». По его мнению, свобода государства от морали — величайшая опасность, угрожающая цивилизации. Он предупреждал также, что внеморальность и тяга к насилию не убывает по мере демократизации общества. Рука об руку с гражданским обществом идет терроризм.

Став на Западе инструментом господства, пресса превратилась в частное предприятие, служащее для государства подрядчиком. Здесь изобретаются, испытываются и используются технологии манипуляции. Здесь трудятся профессионалы, составляющие уже значительную часть культурного слоя. Это — «передовой отряд» интеллигенции, раньше других освоивший особую этику информационного общества.

Ф.Ницше писал о них уже в конце прошлого века: «Ничто не вызывает большего отвращения к так называемым интеллигентам, исповедующим «современные идеи», как отсутствие у них стыда, спокойная наглось взора и рук, с которой они все трогают, лижут и ощупывают».

С тех пор пресса сделала огромный шаг к полному искоренению стыда. Бесстыдство само стало технологией, которая обезоруживает нормального человека. Сегодня — новый качественный сдвиг. Французский философ Ги Дебор определил этот новый тип жизни как «общество спектакля». Он покончил с собой, когда произошла «конвергенция» правящей верхушки Запада и СССР, так что теневое мировое правительство устранило мощного противника. Нынешнее время предложено называть «эпохой Тимишоары» — по названию городка в Румынии, где был поставлен первый акт спектакля свержения Чаушеску.

Итальянский культуролог Дж.Агамбен пишет о глобализации спектакля, т.е. объединении политических элит Запада и бывшего соцлагеря: «Тимишоара представляет кульминацию этого процесса, до такой степени, что ее имя следовало бы присвоить всему новому курсу мировой политики. Потому что там секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим, и телевидение, показавшее без ложного стыда и фиговых листков реальную политическую функцию СМИ, смогли осуществить то, что нацизм даже не осмеливался вообразить. Впервые в истории человечества недавно похороненные трупы были спешно выкопаны, а другие собраны по моргам, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был бы легитимировать новый режим.

То, что весь мир видел в прямом эфире на телеэкранах как истинную правду, было абсолютной неправдой. И, несмотря на то, что временами фальсификация была очевидной, это было узаконено мировой системой СМИ как истина — чтобы всем стало ясно, что истинное отныне есть не более чем один из моментов в необходимом движении ложного. Таким образом, правда и ложь становятся неразличимыми, и спектакль легитимируется исключительно через спектакль. Так же, как после Освенцима стало невозможно писать и думать, как раньше, после Тимишоары стало невозможно смотреть на телеэкран так же, как раньше».

Речь действительно идет о пределе, за которым, возможно, саморазрушение западной культуры. Спектакль Тимишоары показал такую высокую эффективность манипуляции, что политики не откажутся ее использовать. Соблазн слишком велик. Ведь на экранах весь мир видел в репортажах из Тимишоары, что перед камерами выкапывают не тела «расстрелянных КГБ» людей, а трупы, привезенные из моргов — со следами вскрытия. Видели, но верили комментариям дикторов. Это был психологический опыт над сотнями миллионов людей: при бьющей на эмоции картинке ложь можно не скрывать, люди все равно поверят манипулятору.