Кристофер подумал, что Эбигейл права. Разразится скандал, если жена дворянина вдруг захочет сделать карьеру.
— И как ты намерена поступить? — спросил Кристофер.
— Со своей жизнью? Не знаю.
— Тогда с моей жизнью.
— Я уже сказала — мне не удалось узнать о тебе ничего, что можно было бы опубликовать в газете. Хотя кое-что мне все-таки стало известно.
Кристофер молчал.
— Но даже если бы я узнала всю историю, все равно не смогла бы опубликовать ее, — продолжила Эбигейл. — Я очень привязалась к… к твоей семье и теперь понимаю, что причинить ей зло выше моих сил. Когда эта идея впервые пришла мне в голову, я решила, что такие богатые и влиятельные люди, как ты, не раскаиваются в том, что когда-то совершили нечто скандальное. В конце концов, твоя жизнь казалась мне слишком приятной — за исключением настойчивых девиц, жаждущих выйти за тебя замуж.
Кристофер улыбнулся, и Эбигейл почувствовала облегчение. Значит, она правильно поступила, рассказав ему правду. Кристофер все еще не доверял ей по-настоящему, и она не винила его за это, но после событий прошлой ночи он хотел выслушать ее. И это ее радовало.
— Так что ты собираешься делать? — опять спросил Кристофер.
— Я уже сказала…
— Я имею в виду твое будущее, твоего отца? Печаль и страх отразились на лице Эбигейл.
— Не знаю. Но выйти замуж, не любя я не смогу. Вот если встречу мужчину, к которому буду чувствовать такое же влечение, как и к тебе, может, передумаю.
— Я пока не могу отпустить тебя, Эбигейл. Эбигейл вздохнула:
— Да, из-за мистера Уолтона и его статьи. Опасаешься, что я объединюсь с Уолтоном?
— Опасаюсь, что он может заставить тебя рассказать то, что ты тут узнала.
— Итак, ты меня защищаешь. — Хотя Эбигейл хотела произнести это с иронией, но в ее тоне слышалось веселье. — Надо же, как все изменилось. Вчера были шантаж и насилие, сегодня ты решил оставить меня в поместье ради моего же блага.
— Ты говоришь так, будто я твой отец.
— Ошибаешься.
— Что ж, это хорошо. — Кристофер опять обвел ее взглядом.
Она не должна терять над собой контроль, когда он так смотрит на нее.
— Если бы ты просто попросил меня помочь с Уолтоном, я постаралась бы выполнить твою просьбу, причем не только из чувства вины.
— В тот момент я был не в себе и не ведал, что творю.
— Но ты не думал о моем предательстве прошлой ночью, не так ли?
Кристофер напрягся.
— Нет, не думал. Я же сказал тебе, что вообще не хотел думать, что в тот момент имела значение только моя страсть к тебе.
— А теперь, когда ты удовлетворил ее, перестанешь обращать на меня внимание, и будешь держать в поместье, пока не решишь, что опасность миновала.
— Нет, но я бы хотел, чтобы это было именно так. — Его темные глаза, казалось, сияли собственным светом даже под лучами солнца. — Я не смогу игнорировать тебя, Эбигейл, потому что одного раза мне было недостаточно.
Откровенный разговор с Кристофером волновал и в то же время успокаивал ее, но после последнего его заявления в ее теле вспыхнул пожар, который поглотил все остальные чувства.
— Хочешь, чтобы я стала твоей любовницей?
— У меня никогда не было любовницы и, надеюсь, не будет.
— Но ты хочешь меня, — набравшись храбрости, возразила Эбигейл.
Кристофер шагнул к ней.
— Да, — сказал он.
— Звучит противоречиво.
— Я об этом пока не думал.
Эбигейл пошла к нему, замечая, как напрягся Кристофер.
— Думай что хочешь, но я собираюсь сейчас посмотреть на фехтование. — Она остановилась рядом с ним. — Ты будешь участвовать?
Кристофер замешкался, и Эбигейл уже приготовилась услышать «нет».
— Буду, — ответил он, наконец. Эбигейл с интересом посмотрела на него.
— Может быть, я даже поставлю на твой выигрыш.
Глава 20
Эбигейл старалась сдерживаться, смотря на Кристофера, который в одной рубашке фехтовал с лордом Полом на террасе. На них не было масок и защитных жилетов на груди, но кончики их шпаг прикрывали резиновые шарики. Лорд Гринвич и лорд Суортбек были судьями и считали количество касаний. Оба противника, покрытые потом, не обращали внимания на одобрительные крики зрителей, которые сидели на скамейках и стульях подальше от фехтующих. Они были погружены в сражение, и каждый, стремясь выиграть, напрягал мускулы, чтобы наносить точные удары и уклоняться от выпадов противника.
Эбигейл не сводила глаз с Кристофера. А все вокруг наблюдали за ней. Эбигейл напомнила себе, что вызвалась помочь Кристоферу сдерживать интерес к нему молодых леди, и поэтому могла с восхищением смотреть на него. Но хорошего понемножку. Чтобы справиться с волнением, Эбигейл повернулась к Гвен, надеясь, что какое-нибудь забавное наблюдение подруги отвлечет ее.
Но Гвен грызла ноготь большого пальца и рассеянно смотрела куда-то в парк.
— Гвен? — позвала ее Эбигейл.
Девушка вздрогнула. Она повернулась к ней, на ее губах промелькнула улыбка.
— Да? Кто выиграл?
— Игра еще не закончена. Гвен взглянула на террасу.
— Ох… — Она покраснела.
— Что с тобой происходит?
Гвен оглянулась, чтобы удостовериться, что их никто не слышит, а потом наклонилась к подруге:
— Ах, Эбби, наше пребывание тут подходит к концу.
— Да, — спокойно отозвалась Эбигейл, хотя при этой мысли у нее сжалось сердце. — Конечно, скоро мы вернемся в Лондон. — Ей придется оставить Кристофера и вернуться домой, где родители вновь начнут требовать, чтобы она поскорее вышла замуж. И если газета обанкротится, как она сможет отказать им? Ведь они лишь хотели, чтобы их дочь была в безопасности. Видя, с какой преданностью Кристофер заботится о своей семье, какие жертвы приносит ради нее, Эбигейл все чаще задумывалась над тем, не очень ли эгоистично она поступает, желая доказать всем, что может прожить одна. Она совсем запуталась.
— Но мистер Уэсли так редко бывает в Лондоне! — воскликнула Гвен.
— Понятно.
— И он не станет бывать у нас, думая, что мой отец не одобряет его ухаживаний.
— Мистер Уэсли его не знает.
— И никогда не узнает, судя по тому, как нерешительно он ведет себя со мной. Эбби, как мне уговорить его сделать мне предложение? А вдруг он не хочет на мне жениться? Ему наверняка не захочется уезжать из своего маленького прихода, а отец будет требовать, чтобы мы появлялись в Лондоне во время сезона и навещали друзей и родню.
— Подожди, подожди! — воскликнула Эбигейл, перебив подругу. — Раз мистер Уэсли не говорил об этом с тобой, откуда тебе знать, что он на самом деле думает.
— Ты права, — надула губы Гвен.
— Так поговори с ним.
— О замужестве? — в ужасе воскликнула Гвен. — Но это неприлично.
— Но это лучше, чем, если вы так и будете молчать и упустите свое счастье.
— Эбби, иногда ты говоришь слишком по-современному, — со вздохом сказала Гвен, — хотя я согласна с тобой. Но…
— Что «но»?
Плечи Гвен поникли.
— Вдруг я все эти годы неправильно понимала отца? Вдруг… вдруг его убеждения касались лишь возможного будущего Англии, а будущее своей дочери он видит совсем по-другому? Ведь большинство людей даже представить себе не могут, что дочь графа захочет выйти замуж за простого викария!
Эбигейл подумала о том, какой разразится скандал, если герцог вдруг возьмет в жены девушку без титула. Да, общество будет негодовать, и Эбигейл мысленно похвалила себя за то, что никогда не думала о том, что Кристофер может на ней жениться. Эбигейл опять посмотрела на него, на то, как он ловко двигался, и представила себе, что она — его жена, что каждую ночь она ложится с ним в постель. Эбигейл повернулась к Гвен:
— Гвен, откуда тебе знать, что подумает об этом твой отец. Ты должна поговорить с ним.
— Но тут мне понадобится помощь мистера Уэсли. А он ведь еще не сделал мне предложения! — Она со стоном закрыла глаза. — Но ты права, я должна первая завести об этом речь. Может быть, мне удастся вызвать мистера Уэсли на разговор или, например, придумать похожую историю и спросить, что он об этом думает.