Гранитэль расхохоталась:

— Лембистор, ты простак!

— Лембистор?! — не поверил своим ушам Долбер.

— Ну да. — подтвердил Перстнень. — И он попался в сети собственной хитрости — его порвал самый обыкновенный сокол, а вовсе не Лён.

— Ты врёшь. — с недоверием бросил демон.

— Я Перстень. Я никогда не лгу. — холодно сказала Гранитэль. — Моё свидетельство для Жребия куда весомее, чем твоя клевета. Ты проиграл, Лембистор. В этот раз ты снова проиграл. Нечего было чужими руками загребать угли.

— Ты не получишь Ромуальда. — твёрдо заявил Лён. — Это решено.

— Значит, поиск на этот раз закончен? — мрачно спросил Кирбит. Он с сожалением оглянулся на Ромуальда и сказал:

— Как жаль — я уже полюбил тебя. Мой мальчик.

Он отошёл, сосредоточился, взглянул в небо. И ничего не произошло.

— Почему я не ухожу? — удивился Кирбит.

— Наверно, дело не завершено. — с удивлением ответил Лён, который ожидал, что демон сейчас окутается разноцветным дымом и исчезнет.

— Чего же ещё? — удивился демон. — Лён, разве ты не завершил свои дела?

— Мне кажется, что завершил. — растерянно ответил тот.

— Зато я не завершил. — вступил в разговор молчащий дотоле Долбер.

— А, да! — вспомнил Кирбит. — Тебя же ещё на царствие венчать. Тебе разве не сказали…

— Заткнись. — враждебно оборвал демона Лён. — Я сам ему скажу.

— Что скажешь? — с терпением обманутого, спросил его Долбер.

— Мне не в такой обстановке хотелось бы тебе сказать это. — начал Лён, испытывая некоторую неловкость от своей скрытности и осторожности, потому что во взгляде Долбера сквозило недоверие. — Но придётся: я выяснил, что Лазарь в самом деле твой настоящий отец, а не тот крестьянин, у которого ты вырос. Есть несомненные доказательства вашего родства.

— Вот как? — горько проронил царский сын. — Выходит, он знал, что я его сын, и собирался мною пожертвовать? Совсем, как мой неродной папаша однажды избавился от меня — уж больно ребёночек был неспокоен.

— Да, он это знал. — с тяжёлым чувством подтвердил Лён. — И это правда, что я с него взял слово молчать об этом — я невольно играл ему на руку, потому что желал лишний раз убедиться в этом. Затем я и отправился обратно к Камню у дороги.

— А зачем? — сощурясь, как от боли, спросил Долбер. — Без убедительных доказательств меня бы не признали царским сыном? А кто-нибудь спросил меня: хочу ли я принять наследство? Хочу ли я править этой страной и царить в этой развращённой богатствами столице?

— Так он не хочет? — не поверил своим ушам Ромуальд, который уже под разговор тихонько направился к выходу из каменного мешка. Теперь он вернулся и влез в разговор, с интересом рассматривая собеседников.

— Нет. Не хочу. — с презрением ответил истинный царский сын. — Иди, Ромуальд, прими правление. Это твой город и твоя страна. Возьми этот перстень, чтобы подтвердить своё право.

Долбер указал на перстень светлого металла, валяющийся на полу. Ромуальд стремительно бросился к нему, схватил его и любовно надел на палец.

— Так я теперь могу приказывать? — он обвёл ошалевшим взглядом всех присутствующих.

Кирбит с досадой хмыкнул, Долбер отвернулся, а Лён сказал:

— Нет. Это теперь просто перстень. Хотя его происхождение и необычно, но никакой пользы он тебе не принесёт — заключённая в нём душа не станет исполнять твоих желаний.

— А сам для себя Перстень не может сделать ничего. — добавил невидимый собеседник — принцесса Гранитэль.

— Ладно, мне хватит. — сказал Ромуальд и решительно направился на выход.

— Пора и нам уходить. — произнёс Кирбит, глядя, как ловко его недавний подопечный карабкается по высоким ступеням. Вот он достиг верха и исчез за скалой.

— Теперь всё? — спросил демон, снова глядя в небо и готовясь испариться.

Но, снова ничего не получилось.

— В чём дело? Ведь Долбер отказался от царствия. — с недоумением спросил Кирбит.

— Я отправляюсь на поиски царевны, хоть она и совсем не царевна. — сказал царский сын сам себе — он не обращал более внимания на Кирбита.

— Я помогу тебе. — ответил Лён.

Кирбит некоторое время смотрел на них, соображая, что бы это значило. Потом он встрепенулся и воскликнул:

— Вот как?! Эх, лимб, как же я не догадался!

С этими словами он кинулся к выходу из каменной западни и быстро начал взбираться вверх.

По выходе из заколдованного места Лён и Долбер увидели занятную картину.

Егеря, которые сопровождали царя в эту дальнюю поездку, расположились на ночлег недалеко от обрыва. Тут же паслись лошади и была разложена царская палатка — всё ждало возвращения Лазаря. Утро уже было в самом разгаре, и слуги готовили на костре завтрак — жарили птицу, раскладывали хлеб, фрукты. Вот в эту мирную картину и вторгся нетерпеливый Ромуальд — он взялся потрошить сумки с царской одеждой горя желанием поскорее добыть себе новый наряд взамен растерзанных штанов и рубахи, снятых вдобавок отнюдь не с царского плеча. Егеря, естественно, взялись отбиваться от наглого голодранца, хоть бы тот и орал, что он царский сын, и совал бы им в нос перстень.

Молодого Ромуальда крепко отдубасили и кинули в сторону, где он теперь давился злыми слезами и изрыгал ругательства.

— Ну ничего, твоё величество. — глумливо заметил ему Кирбит, выбираясь на арену действий. — Как-нибудь помалу да получится.

Он направился к вещевым мешкам, но путь ему тоже преградили.

— Кто таков? — грозно спросили егеря, наставив на оборванца с битой физиономией острые топорики.

— Я? — Кирбит задумался, но тут же нашёлся: — Я тот дух, который вечно бродит, ища, чтобы сделать зло, и вечно делает добро!

И, пока стражи осмысливали сказанное, ловко увёл у них из-под носа один мешок, удрал с ним к лесу. Тогда вышли на белый свет царский гость и с ним какой-то незнакомец.

— Я ухожу. — просто сказал Долбер, забирая своего верного Каурку.

— А… я тоже ухожу. — сказал его спутник и взял караковую кобылу.

— Где царь? — спросили у Долбера царские слуги, видимо почитая его в отсутствие своего владыки ответственным за дело.

— Ваш царь… — Долбер заколебался. — Нет больше вашего царя. Его сговор с Каменной девой закончился провалом — она забрала Лазаря. Так что, вашему народу нынче придётся нелегко — придут на вас враги и будут рвать жезл и скипетр друг у друга.

Он оседлал своего Каурого, закинул на седло дорожный мешок, вскочил на коня и улыбнулся царским людям:

— Прощайте.

— А это кто? — ошеломлённо спросили егеря, указывая на Ромуальда.

— А… а это… сами разбирайтесь. — со смешком ответил второй человек — незнакомец в слегка потрёпанной дорожной одежде, тоже взбираясь в седло. Оба всадника тронули коней и быстро поскакали прочь от каменной долины.

Да, Ромуальду предстоял трудный путь на царствие.