— Я даю тебе возможность спасти своих друзей. — снисходительно заметил Синкрет. — Ты можешь перенести их на Скарсиду. Это наша с тобой война, Моррис. Не надо было вмешивать сюда других. Ну что ж, спасай.

Коты робко поднялись с земли и подошли к тому, кого совсем недавно считали всемогущим. Он был не Бог, но многое было в его власти. Они обступили его и стали тянуть лапами за брюки, трогали руки, заглядывали в глаза. Как дети, которые умоляли о спасении.

Фортисс смотрел, и его тёмные глаза смеялись.

Моррис стоял, глядя перед собой, словно не чувствовал вокруг никого и не слышал слов, что говорили ему. Он быстро просчитывал в уме: сколько Силы потребовалось бы, чтобы переправить на Скарсиду почти двадцать тысяч. Выходило много, слишком много. Если он поддастся чувству, он проиграет битву.

Фортисс сделал чуть заметный жест, и от него с грохотом обвалилась часть долины — она ушла глубоко, а оттуда с рёвом вырвалось пламя. Множество котов рухнули в огненную бездну. Оставшиеся закричали. Часть жалась к Моррису, а часть кинулась к Синкрету.

Одним движением он испепелил их, как ранее испепелил своих солдат. Жестокие его глаза с насмешкой смотрели на противника — он забавлялся.

— Я говорил тебе, Моррис: сдавайся. — сказал Фортисс. — Предложение остаётся в силе: сдавайся, и я их пощажу. Оставшиеся будут жить в мире. Они вернутся домой, и больше не будет войны.

— Моррис… — умоляюще обронил Кунжут, с мучением в глазах глядя на того, кто был им другом и защитником.

— Это наша война, Фортисс. — хрипло произнёс тот. — Давай сражаться только друг с другом.

Ответом был обвал земли, унёсший тысячи. Теперь Габриэл стоял на небольшом клочке камня, где к нему прильнули онемевшие от ужаса коты. Вождей не было — их поглотила пропасть.

— Ты можешь спрятать их где угодно. — с усмешкой сказал Фортисс. — Это не поможет. Я всё равно их найду. Последний раз, Моррис: сдавайся.

Залп вмял Фортисса в гору. Его тело пропороло собой бок каменной громады, глубоко втиснув Синкрета в недра вулкана. Гора вздрогнула, обвалив вершину, и раскололась. В расходящиеся прорехи стала изливаться магма. Потом грохнуло, и в небо взлетели раскалённые камни.

На том месте, где стоял Моррис, больше никого не было. Не было так же и оставшихся котов — сотни две пропали бесследно, а клок земли, устоявший среди огня, медленно оседал вниз. Мгновением позже в это место ударила вылетевшая из горы молния и разнесла клочок в брызги.

Над мёртвой планетой шла битва двух гигантов. Фортисс не умер, пролетев в гору и угодив в расплавленную магму. Нечего было и ожидать, что он попадётся на такой простой ход: он был защищён. Эту защиту и пытался взломать Моррис. Просто послать Силу, чтобы пересилить Синкрета не имело смысла: по правилу равности действия и противодействия, которое никто не отменял, чтобы уничтожить Силу, надо затратить равную Силу. В таком случае последний перевес предугадать было невозможно: малая капля Силы, оставшейся у врага, решила бы исход, а Моррис помнил, что он вышел против Фортисса с половинным запасом Сил. Это и побуждало его лавировать, придумывая всякие обманные маневры.

Они обменивались ударами, проверяя защиту друг друга. Масса энергии ударяла в невидимый панцирь и отражалась, уходя в сторону — это наносило планете огромные раны. Живая Энергия это не взрывчатка — попадая в материю в чистом виде, она проедала её, распыляла, растворяла. Поэтому материк скоро оказался весь изрыт глубокими кратерами, из глубины которых уже вздымалась магма. Горели подземные хранилища каменного угля. Планета обретала вид первобытной дикости. Откуда-то стали просачиваться океанские воды, попадая в воронки — тогда вздымались чудовищные облака пара. Весь южный край материка превращался в месиво, среди которого мелькали в погоне друг за другом две фигуры.

Живая Энергия, посланная на уничтожение, окутывала Морриса тонким невидимым слоем и словно грызла его защиту, отыскивая уязвимый участок — свойство, которое забыл придать ей хозяин. Она перебирала все возможные и невозможные, мыслимые и немыслимые варианты воздействия. Она сама по себе была лаборатория эффектов. Она мыслила и знала бесконечно много — точно также, как и её противник. Моррису не надо было задавать конкретных свойств своей оболочке, не надо было учитывать все факторы, о которых он просто не знал — он просто задал Силе свойство абсолютной защиты, и она выедала его ресурс, отражая атаки. Чтобы уменьшить расход, он непрерывно перемещался в пространстве — то возникал на земле, то мелькал в дымном небе. Он уходил, а Фортисс преследовал. Интуиция говорила Моррису, что старое правило тут не работает: нападение тут не лучшая защита.

Со стороны казалось, что двое людей играют в какую-то игру — они бесшумно перемещались среди горящего ада и взрывающейся земли, фонтанов огня и дождя из кипятка. Процесс, будучи запущен, развивался по нарастающей. Южная часть материка погружалась в первобытный хаос.

Моррис уяснил себе тактику противника: Фортисс, нападая, предпочитал обрушивать на врага поток энергии, буквально утопляя его в Силе. Моррис вырывался, мгновенно переносясь в пространстве, а Сила преследовала его, как гончий пёс, посланный по следу. Так, перенеся много головокружительных прыжков, он посылал тонкий пучок Силы, и та незаметно искала в оболочке врага уязвимое место. Мгновенный прокол наносил Фортиссу резкий удар, от которого тот оборонялся. Физические характеристики полей оказались бесконечно разнообразными, и Силы всё более углублялись в реалии полей, отыскивая слабость. О законах, которые тут действовали наверняка не узнает никто и никогда — это знание Живой Энергии о самой себе.

Фортисс был в ярости. Он думал, что его превосходство в Силе даст ему преимущество, что Сила сама по себе способна творить чудеса и побеждать в любых условиях. Он был и оставался Синкретом, и действовал так же, как и ранее, то есть ломал врага всей мощью. Он ненавидел противника, особенно ненавидел Морриса, который предал его Владыку — нагло, подло обокрал. Синкрет гонялся за лёгкой чёрной стрекозой, которая его дразнила и ускользала. Моррис насмехался над ним, говорил ему издевательские слова, вспоминал его промахи и ошибки, напоминал о давней тупости, о том, как его, Синкрета, провела хитрость обыкновенного смертного. Ответом было молчание и мощные залпы Силы.

В какой-то момент Моррис замешкался, словно что-то потерял вокруг себя. Кажется, его силы иссякали. Поле человека на мгновение приоткрылось, и Моррис как будто хлебнул внешнего воздуха, отчего закашлялся и схватился за горло. В тот же миг Фортисс послал удар силы, который должен был свернуть защиту врага.

Против обыкновения противник не прибег к перемещению — наверно, мало оставалось Энергии. Он остановился и посмотрел на Синкрета широко раскрытыми глазами, словно ещё смел надеяться на пощаду.

— Сдавайся, Моррис. — надменно сказал Фортисс и обрушил на человека двойной силы удар.

Ответ был ужасен. Энергия, посланная на уничтожение оболочки врага, отразилась от чего-то невидимого и вернулась к пославшему её. Поле, окружающее Синкрета, вдруг завибрировало и моментально свернулось, оставив хозяина без защиты. Ядовитая атмосфера гибнущего материка, огонь из растревоженных недр, тысячеградусное жало глубинных испарений тут же уязвили Синкрета. Он вскрикнул и мгновенно закутался новой защитой, залечивая и затягивая свои раны той же Силой. Как он ошибся, что случилось? Лишь мгновением позже Сила дала ему знать, как именно враг обманул его.

Моррис подловил его, прикинувшись растерянным и жалким. Фортисс и раньше попадался на эту обманчивую человеческую мимику — он плохо понимал людей. Синкрет презирал все эти человеческие хитрости и гримасы, он верил только в силу. Обрушить, оглушить, растоптать и смять — вот метод! Одним ударом оборвать всё то множество мелких уколов, которыми доставал его смертный. Казалось, этой ничтожной твари конец — ещё немного и она перестанет суетиться. Поэтому когда на лице Морриса отразился явный страх, Синкрет мгновенно удвоил силу удара — одним шлепком! Избавиться от этой жужжащей мухи!