— Ты сегодня что-то слишком заботлив, — прищурившись, посмотрела я на четверть-оборотня. Тот лучезарно улыбнулся и ответил:

— Девушки любят заботливых парней.

И тут-то я всё поняла. Ах же ж он сволочь!!! Уже взялся, значит, меня охмурять?!! Ну ничего, тигрозадое создание, отойду я после ночного рандеву! Достану тебя из любой норы, и мало тебе, мать твою так, не покажется!!!

А вообще, с ума сойти!!! Эдуард ко мне клеится?!! Нет, правда?!!

— Забирай свою задницу и катись к чёртовой матери! — от одной мысли, что белокурый парень теперь будет подбивать ко мне клинья, тянуло на истерический хохот… И тут неожиданно у меня в мозгу зажглась лампочка:

— А хотя нет, погоди!

Четверть-оборотень, который уже раздвинул было шторы, замер и обернулся. В сером пасмурном свете лицо у него было совершенно спокойное. Аж злить его не хотелось. Ну да ладно, мы же поспорили, и мне необходима информация.

— Почему ты не ушёл в Клан? — я внимательно изучала лицо Эдуарда.

— Там же полная свобода, не нужно дожидаться ночи…

— Хм, спроси у Баст, почему она не захотела брать надо мной опеку,

— досадливо дёрнул щекой четверть-оборотень, а потом нежно улыбнулся:

— Да и как иначе я мог бы издеваться над тобой?

Тут уж досадливо дёрнула щекой я: он опять меня подколол. Ну ничего, я ещё обязательно возьму реванш, вот только отосплюсь…

Я зевнула: от одной такой мысли стали слипаться глаза, путаться мысли и тому подобное, а потом бросила

— Теперь можешь проваливать к чертям!

— С удовольствием, — ухмыльнулся Эдуард.

Окно распахнулось само по себе, он исчез так же неожиданно, как и появился. Это хорошо, я теперь смогу завалиться в постель. Не думаю, что после нашего спора четверть-оборотень захочет меня убивать. А если учесть, что спор этот, кажется, затянется до новых веников, мне светит прожить вполне неплохую и довольно долгую жизнь. Что ж, хорошее начало.

По крыше снова забарабанил дождь, и скрыл в своей серой стене деревья, которые обычно видно из моего окна. Ранки — травма ведь и в Африке травма — на шее тут же стянуло. Опять перепады давления… и настроения заодно.

Мне почему-то подумалось, что укус вампира — это лишение душевной невинности.

Я села на край постели, и Тэдди соскользнул на пол с до боли знакомым стуком. Как когда-то в лужу красной крови… Я опустилась на пол рядом с ним.

Шумел дождь, пытаясь смыть мою порочность, но тщетно: она не смывается даже слезами.

Она будет со мной до конца жизни.

Чёрт возьми, как на допросе!

Шесть пар внимательных глаз не отрывались от меня ни на секунду. Все шестеро удобно сидели за столиком, а я стояла, засунув руки в карманы, и просто ждала очередного приговора. Но его не последовало. А я уж думала, бить будут…

— Ты отбыла все наказания, — медленно произнёс Русский Воин, складывая пальцы домиком. — И лапы гулей оказались то, что нужно.

Варвар, попытавшийся глотнуть пива, шумно подавился. Видимо, это «то, что нужно» испортило ему аппетит на долгие годы. Я чуть ли не до крови закусила губу, пытаясь не рассмеяться, и увидела весёлый блеск в глазах Джо. Ага, так он сказал это специально!..

— Теперь, — продолжил Судья, — твоё Право Поединка при тебе. Всё, ты свободна.

В облегчении опустившись на своё место, я жадно заглотала стакан сока. Фух! Кажется, жизнь-таки налаживается! Теперь можно, если захочется, и морду кому-нибудь начистить!..

Я сладко потянулась.

Нет, что-то не тянет меня на драку. И ну её к чёрту. Есть и другие не менее приятные времяпровождения. Вот, например, Кругу Поединков уже как ни в чём не бывало обсуждется последний чемпионат по восточным единоборствам, несколько раз проскочило имя Саноте (как всегда — с восхищением). Обо мне теперь не забывали: Майк два раза пытался втянуть меня в разговор, но я отвечала на его вопросы как-то односкладно: «Да», или «Нет», или «Не знаю». Не время сейчас трепать языком. Надо решать свои проблемы, а у меня их на данный момент три: две главные и одна второстепенная. Главные — это как расплатиться с Эдуардом и закадрить его, а второстепенная — это бал-маскарад. Чует моё сердце, будет весело!

Я по привычке почесала шею. Укус больше не болел, только чесался, будто меня цапнул гигантский комар. Впрочем, если подумать, так оно и есть. Ладно, хватит штаны притирать. Если надо охмурить парня, то без посторонней помощи лично мне точно не обойтись.

Я поднялась из-за столика, отсалютовала Кругу и пошла мимо сцены, где весёлые негры играли джаз. Двигалась я к неприметной серой дверце, куда обычно уходят артисты и за которой обычно не следят охранники. И за что им только платят?

Толкнув дверь, я вошла в еле освещённый коридор. Стены у него такого противного холодного цвета, словно инеем покрылись. Интересно, хозяин заведения, который получает доход в бешенную сумму, никогда не думал провести здесь ремонт? Наверное, нет, и вряд ли эта мысль придёт ему в голову. Впрочем, мне-то какая разница?

Толкнув третью слева дверь, я вошла в комнату. Мне можно было не стучать.

Ким, расчёсывая мокрые волосы, улыбнулась мне. Сегодня она уже выступила и теперь собиралась домой.

— Кейн, привет! — девушка отбросила густую шевелюру за спину. — Что-то ты слишком побито выглядишь.

— Привет, — я хлопнулась на розовый диванчик.

— Что случилось-то? — Кимберли включила фен, единственный из всех знакомых мне, который жужжит тихонько. — Давай уж, рассказывай.

— Я постоянно хочу спать, а через неделю, даже меньше, у нас в приюте бал-маскарад, и мистер Джоунз хочет меня там видеть. Я не хочу идти, но и обижать его означает потом получить Звиздюлей с большой буквы! — я перечисляла всё по пальцам. — А ещё я должница Эдуарда. Он из меня душу вытрясет! Кроме вышеперечисленного — этот чёртов спор, про который ты сама знаешь…

Под конец монолога я взвыла в буквальном смысле этого слова, а Ким рассмеялась:

— Ладно, разберём все твои проблемы по косточкам. Ты постоянно хочешь спать? Душка, да ведь из тебя столько крови и энергии высосали! Мой тебе совет: забудь про свои бойцовские диеты и ешь, сколько хочешь, а иначе в ближайшее время энергоресурсы не восстановятся. С их восстановлением, стало быть, ты не будешь по дороге в «Ночной оплот» делать крюк к холодильнику. Понятно?

— Угу, — лениво растёкшись по диванчику, я слушала в полтора уха и одним глазом рассматривала розовую комнатку с туалетным столиком, парой зеркал, чёрной ширмой и дверцей в ванную комнату.

— Теперь, — Ким продолжала сушить волосы, — бал-маскарад и приворожение Эдуарда…

Мы встретились взглядами, и у меня сердце рухнуло в желудок: я мгновенно поняла оживлённый блеск её глаз, дополняемый озорной девчоночьей улыбкой, и завопила:

— Никогда!!!

— Но ведь, — неожиданно легко согласилась девушка, — ты права: он вытрясет из тебя душу. Такая мелочь, правда? Забирайте душу, но не одевайте меня в платья! Так?

Я угрюмо промолчала. А что мне ещё можно было сказать? Как бы я ни ненавидела юбки и каблуки, а без этого ни один нормальный парень на тебя не клюнет. Паршиво, но верно. Жизнь вообще несправедливая штука!

— Послушай, — Ким выключила и фен и уложила его в пакет, лежащий на столике, — я всё понимаю: это полное изменение внешности, стиля и манеры поведения. Но не навсегда ведь!

— Что же ты собралась делать? — мой голос прозвучал кисло, как прошлогоднее молоко.

— Я научу тебя красивой походке, ходить на каблуках, женственно двигаться, танцевать, улыбаться, говорить, вести себя. Я научу тебя флиртовать так, как это делают простые девчонки… — девушка зашла за ширму и выбросила оттуда белый махровый халатик. — Сложи, пожалуйста, и засунь в пакет к фену.

— А внешне? — жалобно поинтересовалась я, выполняя её просьбу.

— Знаешь, что я подумала? — Ким выглянула из-за ширмы, и оживлённое выражение её лица мне ой как не понравилось. — Мы расплетём твои косички. Ты ведь их не распускаешь даже когда моешь голову? А мы их расплетём, снимем краску, то есть, вернём им природный цвет, поухаживаем масками и бальзамами. С кожей тебе повезло — младенческая. Зато нутро бесовское. Только кожу вокруг глаз нужно попитать кремами, и забудь про жирную чёрную подводку на ближайшую неделю! Про маникюр и педикюр молчу. Про этот твой чёрный лак тоже.