— А одежда? — ехидно поинтересовалась я. — Ты у меня в доме ни одной юбки не найдёшь!

— У меня в шкафу висит красивое платье цвета тёмного золота или опавших листьев, как тебе больше нравится, — Ким вынырнула из-за ширмы в чёрной майке и синих джинсах, выглядела она потрясающе. — К нему есть ещё туфли, а сумочка тебе не нужна: всё равно засунешь её кому-нибудь в задницу. А так я буду спокойна за жизнь и здоровье окружающих. И ещё у меня есть золотистая маска. Такая, на пол-лица. Тебе пойдёт.

— Он меня не узнает… — начала было я, но девушка махнула рукой:

— Это-то нам и нужно! Поверь, когда все парни будут провожать тебя взглядом — а я тебя так отделаю, что будут — он сам к тебе подойдёт. Тебе не нужно к нему подходить — заставь его подойти к тебе.

— Каким образом? — скептически приподняла я бровь.

— Лучший способ — игнорировать его. Представь, что ты практически не знаешь о его существовании. Когда подойдёт — ты его чуть ли не первый раз видишь. Для тебя он не герой… ну, это всегда верно в твоём случае, так как для тебя он не идол… Всё понятно? Сегодня же и начнём. А начнём с походки. Но у меня дома, если позволишь. Потому как я жрать хочу дико.

— Дома так дома, — я пожала плечами, и неожиданно меня осенило. — Но ведь мой голос и мой запах Эдуард знает! Он же не человек, а четверть-оборотень!

— Ты что, ничего не слышала про мази с нейтрализующим ароматы эффектом, которые используют Наблюдатели Мрака во время охоты? — снисходительно посмотрела на меня Ким.

— А она что, у тебя есть? — я ответила таким же взглядом.

— Ага, один знакомый подарил, — небрежно бросила Кимберли, но, увидев моё лицо, быстро выпалила. — Не спрашивай, при каких обстоятельствах!!!

— Кошка, — усмехнулась я.

— Чему и тебя научим, — Ким есть Ким, — так что прибереги своё остроумие на болтовню с Лэйдом.

— А мой голос?

— Я тебя напою отваром, который действует на голосовые связки и изменяет тембр голоса. Будешь у меня пищать.

— Господи! — закатила я глаза. — И было б ещё ради кого это всё терпеть, а так — ради Эдуарда! Докатились!

— Ты хочешь посмотреть на его лицо, когда он, очарованный твоим образом, узнает, что ты — Кейни Браун? — девушка упёрла изящные руки в бока. — Вспомни, сколько раз он видел твоё окровавленное лицо, измученное проигрышем…

Я мечтательно вздохнула и прошептала:

— Ради такого я готова душу дьяволу продать.

— Так лучше дьяволу, чем Эдуарду? — широко улыбнулась Ким.

— Разумеется. А в ломбард ему сдать её заранее нельзя? Ну чего ты смеёшься? Вдруг у них в Аду такие ломбарды работают?

«Мама, почему ты не родила меня мальчиком?!!» — так подумала я и с грохотом растянулась на полу.

Со стен на меня смотрели плакаты самых разнообразных звёзд мирового шоу-бизнеса и смеялись. Ага, это ж они надо мной смеются. Я б на их месте тоже посмеялась, хотя в положении листа бумаги, распятого на стене, это ещё как посмотреть. Впрочем, я на каблуках — поистине жалкое зрелище.

В небольшой комнатке на тумбочке рядом с кроватью, где были разбросаны журналы, горел ночничок, поэтому всюду разлился желтоватый полумрак. Ещё журналы лежали на полу, застеленному мягким ковром, а поверх них устроилась Ким и покачивала изящными ножками.

Я же коряво дефилировала от двери до окна в её босоножках с высокими каблуками, а так как каждые десять шагов оканчивались страшнейшим падением, то моя одежда в целях безопасности висела на спинке стула. Сама же я рассекала в большой мужской рубашке, которую моя подруга позаимствовала у деда…

Бабах! Мои коленки опять стукнулись об пол. Вот задумайся о чём левом…

— Не так!!! — Кимберли рубанула по журналу с Синди Кроуфорд кулаком в манере Станиславского. — Не так! Ты не чувствуешь себя тоненькой хрупкой девушкой! Никакой женственности!

— Я не тоненькая и не хрупкая! — возмутилась я и стянула с гудящих ног босоножки. Полчаса — и я их уже ненавижу!!!

— А ну иди сюда! — моя подруга легко вскочила с пола, цапнула меня за руку и одним рывком вздёрнула на ноги (оборотни и вообще все нелюди чертовски сильные), после чего подтолкнула к громадному зеркалу со словами:

— Смотри!!!

Ну… что я увидела? Кареглазая, худенькая, загорелая девушка, чуть выше метра шестидесяти, вся в синяках и ссадинах, усталая, осунувшаяся… Короче, такую картину каждое утро показывает зеркало в моей комнате. Ровно в пять ноль-ноль, когда я и Киара обычно поднимаемся на пробежку.

Это я и сообщила Ким, после чего она со стоном и закатившимися глазами подползла к постели и рухнула лицом в подушку. Что-то она сегодня уж больно спокойная: характер у неё обычно сангвинистический с лёгкой примесью холлерика, но никак не флегматика.

— Кейн!!! — минуту спустя девушка всё-таки завопила благим матом.

— Ты безнадёжный парень!!! Ты не девушка, а парень в женском теле!!! Ты хочешь, мать твою так, огорошить Эдуарда?!!

— Ага, — я с готовностью кивнула.

— Тогда исправляйся!!!

Я хитро улыбнулась:

— Только после чашки какао.

— Намёк ясен, — девушка устало поплелась из комнаты и, уже почти скрывшись за дверью, бросила мне. — Издеваешься, сволочь, да?

Это она так, любя. Меня ж за мой «ангельский» характер все любят!

Ладно, сосредоточимся не на собственном характере, а вот на этих десятисантиметровых каблуках. У кого что, а у меня уже ноги болят!!! Я немного умею ходить на платформе, но каблуки… Каблуки — это ни в какие ворота не лезет!

Некоторое время я смотрела на босоножки, словно хотела прожечь в них дыру — ах, если бы — потом неуверенно обула их и глянула на себя в зеркало. В большой мужской рубашке персикового цвета, но зато на каблуках! Красота, одним словом…

Ладно, не отвлекаемся! Итак, исходное положение: пятки и носки вместе. И не шататься!.. Так, а теперь идём по одной линии…

Расправив для равновесия руки, я сделала несколько неуверенных шагов и прислушалась к себе… Не то, чтобы неудобно, просто…

Что, если слегка покачивать бёдрами? Как ходили в недавнем показе мод? Там ещё была такая классная кожаная курточка… Так, ты не о курточке думай, а ходить учись!!!

Я послушно сделала ещё несколько шагов вперёд.

Уже проще, а если… а если задницей вертеть — вообще хорошо. Только чувствую себя… дурой, мягко говоря. Я же привыкла падать на задницу, но никак не вилять ею!!! А это вещи абсолютно разные!

Опустив руки, я вполне свободно черепашьим темпом прошлась туда-сюда, по кругу, потом, не притормаживая, повернула по периметру комнаты раз, второй, третий…

Ким улыбалась во всю ширь:

— Ну ведь можешь, если захочешь!

— Ты не говорила, что нужно покачивать бёдрами и задом махать, — обиженно заметила я.

— Думала, ты знаешь…

— Откуда?! — я плюхнулась на постель и стянула босоножки. Ноги отекли и теперь напоминают две трубы с коленками. А какао стынет. А в холодном виде он — гадость.

Некоторое время мы молчали, занявшись каждая своей чашкой.

Моя подруга всё ещё тянула кофе и листала журнал, когда я, облизнувшись, отставила свою плошку на тумбочку и неожиданно вспомнила:

— Одежду-то покажи!

— Угу, — Ким никак не могла оторваться от статьи про Джонни Деппа, но я не самым вежливым образом ткнула её локтём в бок, и она встала с кровати

— Ты меня сегодня своим тяжёлым характером доведёшь, и тебя съем,

— предупредила девушка и распахнула шкаф.

Матерь Божья!.. Чего там только не было… Впрочем, названий того, что было, я точно не знаю, поэтому перечислять не буду. Тряпки они и в Африке тряпки!

После пяти минут поисков откуда-то из глубин явилось то самое платье, о котором мне говорила Ким, правда, до него на пол повылезало ещё с десяток других. А в этом кроме глубочайшего — до пупка — и узчайшего, обрамлённого складками ткани декольте, я изъянов не нашла. Платье длинное, но как бы косо обрезанное: справа прикрывает бедро до середины, а слева ножка спрятана до середины икры. И цвет осенней листвы — жёлто-рыже-золотистый.