— Ты навсегда приехала в Роман-Сити? — наконец рискнула спросить я, зная, что ответ будет…

— Нет. Только повидать тебя. Завтра улетаю, — опустив лицо, девушка покачала головой, а потом грустно посмотрела мне в глаза. — Ты выросла.

— Это всё естественно. Но ты… ты совсем другая, Саноте. Впрочем,

— тяжёлый вздох, — ты всегда была другой. Лучше меня. И Вэмпи из тебя была и — готова поспорить — есть гораздо лучше.

— Да, тут ты права. Вэмпи я настоящая… Я даже сейчас Вэмпи… — какая-то горечь скользнула в её голосе, но я решила, что мне как всегда показалось, и продолжила:

— Тебя и сейчас твои друзья… ну, те, из Китая, зовут Вэмпи?

— Нет, дурёха, — Саноте неожиданно рассмеялась, но так сухо и печально, что у меня ёкнуло сердце. — Ты меня не поняла. Я теперь — настоящая вэмпи…

И она виновато улыбнулась. А я — растерянно замерла. То есть, как это? Вэмпи? Настоящая вэмпи?! Моя лучшая подруга, моя сестра, примерная девочка — вэмпи? Как такое может быть? Или я её неправильно поняла?

— Объясни, как это? — я удивлённо смотрела на подругу. Та грустно кивнула:

— Да, я стала вэмпи. Настоящей, смотри.

Она оттянула вниз высокий воротник кофточки-безрукавки и обнажила две розоватые точки — следы от вампирского укуса. Точно такие же скоро будут и у меня. И я тоже скоро буду носить кофты с высоким воротником, что бы никто не знал правды…

Не дыша, я несколько минут изумлённо рассматривала шрамы, а потом тихонько выдохнула:

— Вот оно что…

Неожиданно у меня возникло непреодолимое желание показать свои ранки, рассказать всё, что произошло этой ночью, пожаловаться на жизнь, но я, дёрнувшись, не сделала этого. Пусть она считает, что у меня всё хорошо, пусть не волнуется. Я не скажу ей ни о чём даже когда подо мной разверзнется Ад. Я, наверное, отныне всегда буду только молчать, потому что молчание — золото.

— А… кто такая толком вэмпи? — почти как ни в чём ни бывало спросила я, склоняя голову так, чтобы прикрыть укус на собственной шее.

— Этого я тебе рассказывать не буду. Какая, в общем-то, разница? — небрежно фыркнула Саноте. — Скажу только одно: вэмпи — не человек, но и не нелюдь. Что-то среднее.

— А как ею становятся? — мой голос предательски дрогнул. — Тебя кусает вампир, и…

— Нет, малышка, — девушка даже рассмеялась: до того беспомощно прозвучал мой голос, — простого укуса мало. Что толку, если он тебя цапнул? Доза диренидрола — и живёшь как жила, только след на шее остаётся. Но пластическая хирургия творит чудеса.

— И… как быть? Как живётся вэмпи? — я отчаянно делала вид, что болтаю с ней за жизнь. Впрочем, оно почти так и было.

— Хм, поначалу я подумала, что всё окончено, только оказалось, что это не так… Как быть? Да как обычно, уж поверь.

— А как ты в её превратилась? — я не отрывала широко раскрытых глаз от Саноте.

— Вот ещё, буду тебе такие страсти рассказывать! — отмахнулась та.

— Да ладно! Меня уже десять лет кошмары не могут зацепить.

— При чём здесь кошмары? — девушка внезапно покраснела. — Просто это… личное…

— А-а-а-а… — понимающе протянула я и тут же покатилась в истерическом хохоте:

— … Вэмпи Первая… ой не могу… втрескалась!!!

Сверху на меня камнем рухнула подушка, сопровождаемая обиженным:

— Чего ржёшь?!! Ты тоже в кого-нибудь втрескаешься!!!

Не успела я успокоиться, как ловкие пальцы Саноте начали играть по моим рёбрам, почти как по струнам Я опять залилась истерическим хохотом и заверещала:

— Молчу!!! Молчу-у-у-у!!! Только не щекочи-и-и!!!

Моя рука при этом нащупала вторую подушку и, улучив момент, огрела ею Саноте. Та отскочила, и я смогла сесть, держа орудие наготове…

Вжих!!!

Мягкий снаряд просвистел мимо моей головы. В ответ я швырнула свой, а этот взяла на вооружение.

— Ах, ты войны хочешь?! — ласково пропела девушка, выглядывая из-за открытой дверцы шкафа. — Ну так я тебе сейчас устрою…

Она не успела ещё договорить, как я стремглав бросилась на постель лицом вниз. Где-то надо мной об стенку шмякнулось что-то мягкое и тяжёлое, а потом свалилось мне на голову. Что ж, видимо, в этой войне снаряды ползать по стенам не умеют. То ли было дело, когда мы замешивали тесто на пирожки…

— Ну и кто сказал, что у Кутузова не было одного глаза? — в комнату заглянул ухмыляющийся Майк.

Шмяк!!! И бритоголовый парень в обнимку с двумя подушками вылетел в коридор. Секунду спустя, после довольно-таки внушительно грохота и звона битого стекла, оттуда донеслось:

— … Вот как раз один глаз у Кутузова был…

Что ещё рассказывать? Мы втроём: я, моя сестра и Вэмпи Первая — бесились весь этот день. Киндервуд с содроганием припомнил старые времена, а я забыла о том, что случилось этой ночью. Напрочь забыла. Только иногда шея сбоку заноет, будто там, за высоким воротником-стоечкой рубашки, содрана кожа. Впрочем, Киара своими постоянными гениальными идеями бессознательно не давала мне зациклиться на этом. То пошли конфет натаскаем в столовой, то Крыс напугаем, то ещё чего…

Но это было — не стало. Прошлого не вернёшь. К счастью?

Нет, к сожалению.

Саноте уехала в серый дождливый день, когда вместо воздуха была грусть. И одиночество, скребущая душу тоска по неведомому вернулись. Один из охранников на служебном «Мерсе» свозил нас в аэропорт, поэтому я видела, как самолёт «Роман-Сити — Пекин» растворился в тяжёлых свинцовых тучах. И кто мог знать, что я видела свою подругу в последний раз? Никто. Я тогда этого тоже не знала. Это было хорошо. Очень хорошо…

После нашего возвращения домой я достала два пригласительных и показала Киаре. В ответ она хищно потёрла руки и поклялась быть на маскараде во что бы то ни стало. Я промолчала. Что я могла сказать? Что не пойду просто оттого, что чего-т мне нездоровится и шея побаливает? Ну уж нет, лучше будет просто не прийти, а потом сказать… Впрочем, потом и подумаем, что сказать и Киаре, и директору приюта мистеру Джоунзу. Потом, не сейчас…

Родная, полутёмная из-за пасмурной погоды комната встретила тишиной. Дикой. Пугающей. Как в тот раз, когда Саноте навсегда уехала из приюта. Почему-то сегодня совсем как тогда. Тоже не хочется жить, тоже в голову приходят мысли, что ещё давным-давно на одном из жизненных перекрёстков я повернула не туда, что я выбрала неправильную дорогу или решила обойтись совсем без неё. Может быть, так оно и было: это вполне в моём духе.

«Don`t cry» мягко заполнила комнату своей ласковой жёсткостью — иного слова я подобрать не могу — потом сменилась нежной «Always» «Bon Jovi»… Дождь утих, капризно не желая продолжаться. Пусть лучше он плачет, чем я. Только он не хотел. Да и я, впрочем, тоже. Было хорошо вот так просто валяться в сладкой полудрёме и не помнить, а оттого — не плакать.

Когда я в последний раз смотрела на укус, он выглядел двумя старыми бледными шрамами и больше не болел. Странно, конечно, но если тебя укусил вампир, то это, возможно, естественная скорость регенерации… Чёрт, что-то я начала выражаться заумными словечками.

И что со мной вообще происходит?! У меня настроение взлетает то вверх, то вниз, словно катается на весёлых горках и при этом притормаживает сначала на самой вершине дороги, потом где-то внизу и опять на вершине…

Но рядом не было никого, кто мог бы всё это объяснить. Быть может, оно и к лучшему, что со мной сидит один лишь Тэдди и грустит так же, как и я, но при этом словно приговаривает: «Всё будет хорошо…». И хоть я знаю, что это ложь, что хорошо не будет никогда, мне так хочется ему поверить…

Засыпая, я слышала «Сrazy» группы «Aerosmith» и видела серый прямоугольник окна. Но внезапно на его фоне возник чей-то неясный силуэт. Сначала я подумала, что это сон, но потом…

Захлопнув за собой окно и щёлкнув шпингалетом, который я всегда игнорирую, Эдуард подвинул подаренную Джо голубую фуксию и спокойно уселся на подоконник.

А я будто и не спала: вскочила на кровати как подорванная… Но изумрудный взгляд живо усадил меня обратно. Что-то в нём было такое, что я мигом поняла: ко мне пришёл не Эдуард. Ко мне пришёл Лэйд. А с ним лучше не шутить. И если такому взгляду Тени я могла бы ещё не поверить, то Принцу Клана Белых Тигров я верила безоговорочно. Слишком много власти и Силы было в его фигуре, слишком хорошо чёрная шёлковая рубашка оттеняла белые волосы и нечеловечески зелёные глаза, неярко светящиеся в полумраке моей комнаты. Слишком хорошо виден мне в расстёгнутом вороте медальон Клана.