— … Должничок!..
Ну разве он не сволочь?!!
28.
Домой я пошла не сразу. Сначала забросила в домик Джо и Алекса свою очень вонючую ношу, благо что окно в их кухню оказалось приоткрытым. Воображаю, какой «зверский» у них будет за завтраком аппетит, когда аромат кофе смешается с запахом гулиных лап… Ха-ха.
Заглядывать внутрь мне не хотелось, поэтому я, подняв воротник грязной рубашки, чтобы скрыть немного болящие ранки, устало пошаркала к себе.
От свежего воздуха и утренней сырости у меня разболелась голова. Кроссовки и штанины, пока я петляла прямо по укрытой росою траве, промокли, отчего настроение у меня испортилось к чёртовой матери. Не очень-то приятно начинать белый день именно так!
Вокруг царила мёртвая тишина, и только высоко в небе с громкими криками носились стрижи. Значит, дождя не будет, и то хорошо. Не особо люблю сырость: от неё все кости, которые мне когда-либо случалось ломать больше двух раз, начинают тихонько ныть. Противное ощущение.
Но стоило мне подойти к своему дому, серенькому, одноэтажному, с тёмной крышей и милыми окошками, как стало ещё противней: в щель двери было засунуто два листка бумаги, что уже само по себе пахнет плохо. Ну что там в приюте задумали на летних каникулах?! Выпускные экзамены сданы в конце мая, вступительные только в августе, что может стрястись в июле-то?!!
Я развернула одну из ярких бумажек…
Чё-о-орт!!!
Совсем забыла!!! День двухсотлетия Киндервуда!!! Через неделю будет бал-маскарад в честь этой «знаменательной» даты — явка обязательна! А я ненавижу маскарады! В детстве меня одевали феей, хоть я настойчиво просила костюм ведьмы, а на последнем Дне рожденья приюта я пришла в облике смерти и до смерти, извините за каламбур, перепугала все младшие классы. Потом месяц за ними посуду в столовой мыла… Фу! Гадость!!! Не пойду я туда! Лучше завалюсь к Ким журналы полистать или побросаться подушками. Киара — она пойдёт, я знаю. Оденет какой-нибудь костюм типа «мёртвая графиня» и пойдёт. А я — пас! Спасибо, что окончательно испортили настроение!!!
Осторожно приоткрыв дверь, я юркнула внутрь и прислушалась. Дом спал. Вот и отлично! Не хватало мне ещё напороться на кого-нибудь из тех, что остались у нас ночевать после вчерашней пирушки, и объяснять, с какого переляку я вся в крови и грязи! Так ведь можно поднять на уши всю округу, потому что я намерена ничего рассказывать, а вот именно рассказа о моих приключениях требовать и будут.
Тихонько скрипя половицами, я прокралась по коридору мимо прикрытой двери в зал и шмыгнула в свою комнату. Дверь захлопнулась, и замок повернулся на два оборота: так надёжней. Правда, окно осталось открытым… Впрочем, если сегодня оно не будет забаррикадировано на целый шпингалет, никто, думаю, не умрёт.
Глянув на себя в зеркало, я в который раз за сегодняшний день ужаснулась в адрес своего внешнего вида, но потом… Знаете, потом стало как-то всё равно. Как всё равно, что солнце скорее жёлтое, чем зелёное.
… Странно, и никаких эмоций по поводу того, что я видела убийство…
И Эдуард почему-то не спросил меня, откуда я взяла его медальон. Жди беды, жди беды… Неужто ль он убьёт меня? Не знаю. Но точно уверенна, что будет тяжёлый-тяжёлый разговор, и причём очень скоро, стоит только ему проснуться, выпить чашечку кофе и составить план работы на сегодня. Бьюсь об заклад, что разборки со мной будут первым пунктом этого плана. А я так устала… Я такая разбитая… И шея болит так, словно меня укусили совсем недавно, ну минуту назад от силы… Блин…
Внезапно я выпрямилась.
К чёрту это всё!!! К собачьей матери!!! Кому какое дело?! Ну их нахрен, эти все мои принципы!!!
Подойдя к шкафу, я распахнула его и присела. Самый нижний ящик — обувной. Выдвинув его, я достала плотный свёрток и села на грубый ало-зелёный ковёр неподалёку от прямоугольника серого света, падающего из окна. То, что я искала, у меня, но почему-то именно в этот момент я задумалась… Оставить, как есть, или?..
Нет, пальцы и ладони грязные… но я осторожно.
Жёсткая чёрная ткань легла на пол рядом с кроватью. А в моих дрожащих исцарапанных руках оказался серый затрёпанный медвежонок. Такой, оказывается, небольшой…
Нет, это я выросла. Только я и ничего больше.
Выцветшее красное пятно на ухе — кровь родителей — так и не отстиралось, сколько не потели над ним наши прачки. Быть может, это судьба, вечное напоминание о том, что жизнь всё-таки дерьмо? Наверное. Только я в этом напоминании не нуждаюсь. Теперь точно не нуждаюсь.
Прижав медвежонка Тэдди к себе, я вздохнула и начала тихо покачиваться, прикрыв отчего-то слезящиеся глаза. Мне, наверное, должно было стать легче, но не стало.
Этот укус — как позор, как лишение невинности. Больно, стыдно… страшно. Диренидрол — вещь хорошая, только вдруг не поможет? И я стану её марионеткой?
… Наверное, надо сообщить КВД об этой одичавшей вампирше? Надо, надо…
Мысли плавно и бессвязно парили в голове, а я, покачиваясь, тихо шептала их вслух и невидяще смотрела вперёд. По щеке покатилась горячая слеза и упала на Тэдди.
— Господи, за что? — хрипло прошептали мои губы. — Прости меня… За что ты так издеваешься надо мной?.. За что?!.
Вторая слеза скользнула вдоль носа уже уверенней, а за ней третья, четвёртая, пятая…
29.
Впрочем, слезам я быстро предпочла горячий душ. Перебежек из комнаты в ванную оказалось две: туда и обратно. И обе, слава Богу, успешные.
Вернувшись через полчаса, я свернулась калачиком на кровати, и мелодичная «Don`t cry», которую исполняла «Guns`n`roses», начала погружать меня в кошмарный сон, где витал аромат роз и смеялся чей-то до боли знакомый голос. Но в тот момент, когда я уже готова была сорваться во всепоглощающую алую бездну, в комнату, постучавшись, вошла Саноте. Правда, она тут же решила уйти, но я приоткрыла глаза, улыбнулась и подвинулась на своей двуспалке, приглашая устроиться рядом.
— Извини, я разбудила тебя, — девушка осторожно присела на постель. Соломенные волосы были всё так же взлохмачены, но казалось, она вообще не ложилась спать: её глаза были ясные и бодрые. А после той пирушки, которую вчера закатил Круг Поединков у нас в зале, так быстро и так хорошо не просыпаются.
— Я не спала, — мои дрожащие пальцы нащупали кнопку на магнитофоне и выключили его. Как же я была рада, что меня вырвали из этого аромата крови и цветов!..
— Господи, да ведь это Тэдди! — Саноте с изумлением взяла на руки медвежонка. — Я не видела его с тех пор, как ты в семь лет впервые подралась!
Краска залила мне лицо. Во чёрт! Я всегда была крепкой и сильной девчонкой даже для Вэмпи Первой, а тут — мягкая игрушка у меня под боком! Стыд и позор!
— Ты неважно выглядишь. Что-то случилось, Хо-Лун? — произнесла Саноте, не отрывая от меня внимательного взгляда. Я вжала голову в плечи, чтоб не дай бог не обнажить укус, и, наверное, впервые в жизни солгала ей:
— Ничего.
Карие глаза некоторое время, в течение которого я изображала непорочного ангела, пристально смотрели на меня. Наконец девушка вздохнула:
— Что ж, не хочешь говорить — не говори. Я знаю, что теперь мы не так близки, как раньше.
— Ты улетела в Китай… — я осторожно пожала плечами. — Слишком далеко.
— Мне не было места в Роман-Сити. Тем более что у меня родственники там, в стране Восходящего солнца. Сестра… и прочие.
— Ты не говорила.
— В то время я и сама не знала. А вы с Киаркой? О вас кто-нибудь надумал побеспокоиться?
— Шутишь. что ли? — я скривилась. — Разве у нас есть родственники? Бабки с дедками скончались ещё при родителях, а про остальных, даже если они есть, нихрена не знаю…
— А сестра твоего отца?
— Тётка? — приподняла я бровь. — Ничего о ней не слышала с тех пор, как похоронили родителей. И не видела. Ну и чёрт с ней! На нас всем наплевать! Чего уж тут, мы привыкли.
На несколько минут комнату заполнило молчание. Но оно было уже не тем, что ещё вчера: не натянутое, не тяжёлое — просто молчание.
