Шли годы и десятилетия, объектов для промышленного шпионажа все прибавлялось. Постепенно он становился узаконенным. Так, декрет французского правительства 1791 года, признававший «за всяким, кто первый привезет во Францию какой-либо иностранный промысел, такие же льготы, какими пользовался бы его изобретатель», фактически явно поощрял промышленный шпионаж.

В конце XVIII века в Манчестере возникла ассоциация борьбы с патентами и монополиями. Вероятно, это была первая всемирная организация, поощрявшая промышленный шпионаж.

Постепенно, поддерживаемый государством и промышленниками, он превращался в важный фактор, как промышленной революции, так и политики. В шпионаж вовлекались все новые лица, и среди них не только платные шпионы, но и ученые с мировым именем.

Мысль о том, что качеством пива можно отомстить за поражение в войне, кажется забавной. Но именно ею руководствовался Луи Пастер после войны 1870 года, когда, добыв все сведения о рецептах немецкого пива, создал свое, французское, превосходящее то, которое производилось в Германии.

В своем патенте Пастер писал: «Это будет пиво национального реванша». В ответ немцы заслали шпионов во Францию, они добыли пастеровский секрет, и равновесие было восстановлено.

Не стеснялся собирать через шпионов интересующие его сведения, как у конкурентов, так и в далекой Европе и Томас Альва Эдисон. В конце XIX века фирма «Дженерал электрик» впервые в истории стала использовать ученых, в частности известного математика Штейнметца, как для научно-исследовательской, так и для разведывательной деятельности.

К промышленному шпионажу начали привлекать специалистов самых разных профессий, в частности нелегальных адвокатов. Задача последних — инструктировать шпионов, как далеко они могут заходить в своих действиях, а поскольку в законодательстве многих стран имеются большие пробелы, то, оказывается, что очень далеко.

Например, если английский промышленник, оставивший в кабинете посетителя, вернувшись, застанет его за фотографированием сверхсекретных документов, или макетов, он решительно ничего не сможет предпринять.

Здесь нет никакого нарушения неприкосновенности жилища, а фотоаппарат и пленка принадлежат посетителю, и, согласно английским законам, пострадавший даже не может отобрать их. Если же он попытается избить шпиона, то может быть привлечен к ответственности за побои и ранения.

Используются разные лазейки и в законодательстве других стран. Поэтому промышленный шпионаж тем эффективнее, чем более высок уровень специалистов, занимающихся им и чем более высок уровень его организации.

Очень эффективным был и остается японский промышленный шпионаж, поставленный на государственную основу. У многих существует ложное представление, что скачок японской индустрии начался лишь после Второй мировой войны. Однако это не так.

С конца XIX века Япония вступила на путь индустриализации. Всеми правдами и неправдами она стремилась догнать передовые страны. Первое время японцы выманивали промышленные секреты, обещая размещать заказы, но вскоре эту их уловку раскрыли.

Поводом для разоблачения послужил занятный инцидент. Японцы попросили ознакомиться с устройством одного насоса, обещая сделать большой заказ.

По случайности, в образце, который им был предложен, имелся дефект — дыра в цилиндре, соответствующим образом заделанная болтом с двумя гайками.

Японцы скопировали насос буквально в таком виде, как его осмотрели, то есть с болтом и гайками. Этот случай получил широкую известность, и японцы заслуженно приобрели репутацию воров.

Однако японские шпионы и ученые продолжали усиленно работать, воруя чужие секреты, внося коррективы в производство, совершенствуя старое и изобретая новое.

Вскоре они освоили изготовление бездымного пороха, торпед, новейшие способы литья стали, технику электрических прожекторов большой мощности.

Добыв с помощью шпионажа секрет производства высококачественных оптических линз, японцы выбросили на рынок фотоаппараты высокого качества по низким ценам. То же произошло с виски и велосипедами. Начиная с 1910 года надпись «Сделано в Японии» стала символом высококачественного и дешевого товара.

К этому времени японские покупатели, туристы, студенты заполонили европейские и американские города, и каждый, как пчела в улей, тащил в Японию новые и новые промышленные секреты, тем более что японский кодекс нравственности и быта, известный под названием «Бусидо», вменяет в обязанность каждого японца шпионаж в пользу монарха и государства, считая такое занятие проявлением долга и чести.

Было бы наивно пытаться даже просто перечислить все изобретения, или методы производства, похищенные в XIX и XX веках. Пожалуй, нет ни одного более, или менее стоящего объекта военной, или гражданской промышленности, который не стал бы предметом внимания иностранных разведок.

Задачами шпионажа становились не только получение уже завершенных изобретений, формул и методов, но и выявление изобретения в самой начальной его стадии, заявок на получение патентов, изобретателей и мелких лабораторий, терпящих финансовые затруднения и позволяющих затем использовать их в своих интересах, завладение секретами ноу-хау, вспомним Чингисхана, организация утечки мозгов и целый ряд других грязных и хитроумных методов.

Борьба с ними велась зачастую не менее изощренными способами, которые и стали прообразом промышленной контрразведки. Одним из государственных деятелей, особенно поощрявшим промышленный шпионаж, был Наполеон.

Он объявил нечто вроде конкурса и предложил ряд премий за изготовление любым методом — похищением, или изобретением лучших сортов стали.

Как ни парадоксально, победителем стал молодой немец Фридрих Крупп, купивший у шпионов несметное число секретных формул, сталь заводов которого впоследствии не раз нанесет огромные потери Франции и ее народу.

Так он использовал премию Наполеона. Об истории империи Круппа, полной драматических и трагических событий, в которой громадную роль сыграли шпионы той, или другой стороны, написаны многие тома и пересказывать ее нет никакой возможности. Мы же вспомним его потому, что сына Ф. Круппа — Альфреда можно смело назвать отцом организованной промышленной контрразведки.

Приняв наследство отца с отрицательным балансом, Альфред Крупп сам занялся шпионажем и вскоре разбогател, овладев рядом производственных секретов.

Вводя их на своих заводах, он поставил перед собой задачу: сделать так, чтобы они не были похищены. Поэтому он страстно увлекся делом промышленной безопасности.

Он просил прусское правительство обязать рабочих присягать ему в особой верности и лояльности. Ему отказали, но это не помешало Круппу заставлять приносить ему присягу не только рабочих, но и шпионов, засылаемых к конкурентам. Он подозревал всех.

Своему брату он послал служебную записку: «Я подозреваю ночного сторожа. Он часто бывает на работе днем». Альфред Крупп успешно выполнил свою программу — максимальный внешний шпионаж и доведенная до крайности внутренняя безопасность.

В 1872 году Крупп опубликовал и раздал рабочим правила внутреннего распорядка, чем впервые была легализована современная промышленная безопасность. Одна из фраз этих правил гласила:

«Независимо от издержек производства необходимо, чтобы за рабочим постоянно наблюдали энергичные и опытные люди, которые получали бы премию всякий раз, когда задерживали саботажника, лентяя, или шпиона».

С годами контрразведка империи Круппа совершенствовала свою деятельность. Именно она разработала бесчеловечную технику облучения посетителей, без их ведома, большой дозой икс-лучей, которые засвечивали фотопленку, вызывая в то же время серьезные физические расстройства.