– Джон, проводи Лану к автобусу, а я других подожду, – попросила Оля сына.

– Больше никого не будет, – твердо сказал Володя.

– Не хватает одного человека. – Оля сверилась со списком.

Я тут же вспомнила, что в нашем салоне летел кто-то еще из русскоговорящих, подававший реплики с заднего ряда. Но не успела ничего сказать: Володя подхватил Ольгу под руку, отвел в сторонку и что-то тихо ей объяснил. Она кивнула, и мы тронулись к автобусу.

Чернокожий шофер на пару с Джоном быстро закидали наши сумки в нижнее багажное отделение, расположенное под салоном автобуса, а мы загрузились в салон, где работали кондиционеры. Без них в автобусе нас всех хватил бы тепловой удар.

Я специально села впереди, рядом с Ольгой, чтобы обсудить детали нашего предстоящего отдыха. Конечно, это будет не последний наш разговор: ведь я собиралась и дальше гонять группы по этому маршруту. Наши сразу же начали отмечать успешное приземление – в исконно русских традициях.

– Лана, что случилось? – очень тихо спросила меня Ольга.

Я пожала плечами. Я сама пока ничего не понимала. Правда, особо не волновалась: мои туристы все были на месте.

– С русскими всегда какие-нибудь проблемы – или заморочки, как вы говорите, – вздохнула Ольга.

Она представляла крупнейшую в Замбаре турфирму «Замба-турс», фактически контролирующую туристический рынок страны. В ней работали люди, знающие английский, немецкий, французский, испанский. Теперь появился спрос и на русский. Таким образом Ольга и ее сыновья оказались в туризме. Ольга по профессии – маляр-штукатур. Родилась она в Перми, потом отправилась покорять Москву, в институт не поступила, закончила ПТУ. Ее общежитие находилось рядом с общежитием иностранных студентов. Так она и познакомилась с отцом Джона. Немало ее подружек связали свою судьбу с чернокожими парнями. Оля думала недолго: шансов выйти замуж за москвича практически не было – они женились на своих, на москвичках, возвращаться в Пермь не хотелось, в особенности после Москвы, где можно было свободно покупать вожделенную колбасу и прочие радости советского народа, которые в те годы в Перми в свободной торговле не появлялись.

Джон-старший обещал любимой девушке бананы в неограниченном количестве (а в годы банановых лишений советского народа это было серьезным аргументом) и вечное лето (а Оля практически каждую зиму подолгу болела, насморк же ее преследовал с октября по май). Ольга согласилась и поехала. Все пермские родственники, правда, были в шоке и контактов с блудной дочерью поддерживать в дальнейшем не пожелали. На Олины письма никто не отвечал.

Джон оказался третьим сыном крупного местного землевладельца. На богатое наследство рассчитывать не приходилось, но Олины запросы были достаточно ограниченными: не привыкла она шиковать в России шестидесятых и семидесятых. Было тепло (даже жарко), и Оля вначале дико сгорала, но потом кожа и весь организм приспособились к местному климату. Одежды требовалось немного, земля была плодородной. Муж, получивший диплом врача в Советском Союзе, помогавшем своим чернокожим друзьям, хорошо устроился на родине и быстро стал уважаемым человеком. Оля родила ему троих детей, какое-то время занималась только домашним хозяйством. Сейчас дети выросли, ей стало скучно, вот она и отправилась в туризм.

– Иногда, правда, хочется все бросить, – призналась она. – Когда русские что-нибудь отчебучат. Но у меня трое сыновей. Вот старшего, Джона, женили, а другим еще предстоит платить выкуп за невест…

Как пояснила Ольга, ее муж привез в свое время жену из России в первую очередь потому, что отец не стал бы тратиться на большой выкуп за невесту. Взяли бы, так сказать, самую дешевую. Или ходил бы в холостяках, пока сам не заработает на выкуп. Сейчас русские дают хорошие чаевые, это должно помочь. Если же ей удастся женить сыновей на русских – вообще будет здорово.

От Ольги я узнала интересную вещь: в последние годы переменчивая мода выкинула в Замбаре очередной фортель – по новым канонам красоты женщина должна быть светлокожей. Когда Ольга приехала в страну, ничего подобного не было. Джона, наоборот, осуждали за то, что он женился на белой. Но теперь, если бы у Ольги была дочь хотя бы такого цвета кожи, как Джон, они смогли бы получить за нее большой выкуп. Его хватило бы на выкуп за невест двум сыновьям – при условии, что те будут чернокожими. Но сыновья тоже хотят жениться на белокожих…

– Интересно тут у вас, – заметила я.

– У вас интереснее, – улыбнулась Ольга. – Мы ведь тоже телевизор смотрим.

– Наши каналы какие-нибудь ловите?

– Ловим, и с каждым годом все больше. Так что мы в курсе происходящего. Кстати, Лана, предупредите мужчин, чтобы они обязательно пользовались презервативами, хотя местные жрицы любви будут настаивать на обратном.

– Что?! По-моему, жрицы любви во всех странах как раз настаивают на предохранении.

– Наши тоже – с черными мужчинами. А от белых они хотят родить. Но у нас тут СПИД… Да что я вам объясняю? Много умирает людей, много больных. Однако желание иметь светлокожих детей у наших женщин перевешивает. Вы сами убедитесь: белокожим мужчинам готовы отдаться не только профессиональные жрицы любви. И сами мужья готовы предложить своих жен белым мужчинам. Я говорю вам об этом, потому что дорожу своей работой. Если туристы из России будут болеть после поездки к нам, поток приезжающих прекратится…

Я, признаться, в этом сомневалась.

– …и мы с моими мальчиками лишимся работы и хороших денег.

– А все ваши сыновья работают в турфирме?

– Да. Не зря я учила их русскому языку. Очень пригодилось.

Я заметила, что Джон говорит совсем без акцента. Ольга пояснила, что это типично для негров – строение речевого аппарата у нас похожее (подтверждалась информация Витька, спеца по маньякам), а в языке их отца нет так называемых напряженных звуков.

Обо всем этом Ольга узнала от англичанина, работающего в их турфирме. Он в свое время женился на чернокожей девушке и остался в стране, куда приехал работать по контракту.

– Шпион, что ли, бывший?

– Он не признается, – улыбнулась Ольга.

В это время мы подъехали к нашему отелю. Чернокожие юноши бросились к нашим сумкам и чемоданам, надеясь заработать по доллару. Правда, пьяные русские, «тепленькие» после самолета, случалось, давали и по сотне. Поэтому русских клиентов любили и старались угодить им. Если одновременно подъезжали автобусы с нашими туристами и, например, немцами, все носильщики наперегонки неслись к нашим. Приятно!

За стойкой портье стояли красивые мулатки. Признаться, я никогда раньше не видела красивых женщин негроидной расы и не считала супермодель Наоми Кэмпбелл красавицей. Но тут девочки оказались просто супер. Интересно, какая кровь в них смешалась?

Правда, несмотря на пятизвездность отеля и репутацию сети «Мелия» в мире, работали они не очень быстро. Джон, самый расторопный из местных, им активно помогал. Носильщики стояли в боевой готовности, сверкая белозубыми улыбками. Сибиряки, как я слышала, уже обсуждали, когда звать девчат к себе. Услышав их, Ольга повторила им то, что говорила мне, только с бóльшим количеством впечатляющих примеров. В частности, описала все симптомы СПИДа. Потом добавила, что работающие за стойкой портье девочки – не для постели, для этого имеются другие. И эти девочки по желанию клиента пригласят тех.

– А если мы хотим этих? – спросил Витек.

– Я повторяю: эти девочки…

– Ладно, тетка, – по-свойски хлопнул Ольгу по плечу Серега, – мы сами разберемся.

Ольга повернулась ко мне. Я пожала плечами. В этих «мероприятиях» я участвовать не собиралась. Не мое дело – вмешиваться в личную жизнь клиентов. Об опасностях предупредить их я обязана. Их предупредили. Все, моя функция выполнена.

Ольга попыталась предупредить наших еще о каких-то опасностях, подстерегающих белых в Замбаре, но ее больше не желали слушать. Она махнула рукой.

Мы договорились с Ольгой, что она заедет за нами завтра с утра, чтобы мы смогли переместиться к охотничьему лагерю.