– Лана, по возвращении нам надо бы найти хорошего компьютерщика, который изготовил бы аппаратик.

– Какой аппаратик? – не поняла я.

– Ну, такой: чтобы он быстро вычислял электронный код любого замка. И программировал бы на этот код нашу магнитную карту. И вызывал бы сбои в работе видеокамер.

– Это где это вы про такой приборчик услышали? – прищурился Сашка. – Что-то раньше вы о подобном даже не заикались, тетя Вера!

– Нина с Таней рассказали, – ответила Верка и удалились. Сашка последовал за ней. А я задумалась.

Мне было сложно представить двух этих куриц за компьютером – даже играющих в компьютерные игры. Но с другой стороны… Ни мой, ни Лешкин, ни Володин сотовые тут не работают, а Нинин в любом лесу действует. Может, две красотки в ситцевых халатиках и с другой электроникой на «ты»? Внешность-то ведь обманчива. Но зачем им такие приборчики? Если у них, как они сказали, всего лишь мыловаренный заводик? Куда они влезают? Воруют у конкурентов секреты производства шампуней и стирального порошка?

Африканцы о чем-то тихо переговаривались на своем языке. Серега придвинулся ко мне.

– Вере в самом деле неплохо будет какое-то время побыть у них богиней, – сказал он мне шепотом. – Вы с сыном будете ее приближенными. Неужели не хочется, чтобы вам папуасы поклонялись?

Мне, признаться, не хотелось (может, недоставало тщеславия?), хотя Верке, не исключено, это понравится. Да и в любом случае идти в местные божества предлагали не мне.

Серега тем временем, немного стесняясь, пытался предупредить меня, чего нам ждать у ребелов. Как я поняла из его намеков, они с Витьком там тоже ходят в каких-то божествах, спустившихся на землю Замбары, и им эта роль пришлась по душе. В общем-то, они и прилетели на этот Новый год в Замбару, чтобы отдохнуть душой и телом в, можно сказать, родном племени, где по местным пастбищам бегает немало отпрысков русских парней. Права Верка: негры и русские – братья навек.

Верка с моим сыном вскоре вернулись – с видеокамерой. Я в возможностях подружки и не сомневалась. Нож она чернокожему отдавать не стала, заявив (после моих кратких объяснений), что богине нужно приносить пожертвования. А она, как богиня современная, принимает пожертвования в виде холодного и огнестрельного оружия и свободно конвертируемой валюты.

Африканцы и Серега подхватили наши вещички, мы закрыли номер и тихонечко пошли вниз. Гостиницу покинули через окно. Очень это мне напоминало нашу жизнь в России.

Неподалеку от гостиницы был припаркован внедорожник, в который мы все и загрузились. Мы с Веркой и Сашкой попытались заснуть, но не тут-то было: местные дороги, не предназначенные для перевозки иностранцев, вполне могли конкурировать с нашими. В Замбаре, конечно, были и отличные трассы, только мы на этот раз пробирались кривыми тропами. Серегин чернокожий родственник, сидя за рулем, напевал себе под нос «Мурку». На русском.

Серега сообщил нам по пути, что никак не может приноровиться к езде по ряду весьма своеобразных африканских дорог. Примерно через три часа пути мы его прекрасно поняли…

Его родственник остановился на заправке и там же подкачал шины до сорока атмосфер (с обычных тридцати). На мой вопрос: «Зачем?» – ответил: «Скоро увидите». И мы оказались на дороге, на которой ни один русский, с кем мне довелось говорить в дальнейшем, не смог подобрать правильную скорость (а все уже по многу лет сидели за рулем).

Дорога напоминала стиральную доску: множество разнокалиберных колес, прокатившихся по ней, неравномерно вдавили в почву камни (об асфальте в ряде местностей даже не слышали). При правильно подобранной скорости по этой дороге можно преодолевать километров восемьдесят в час (к счастью, это получалось у нашего водителя): внедорожник перелетал по «гребешкам», не успевая провалиться. Основная же масса машин двигается тут на скорости, не превышающей двадцать километров в час. А шины перекачиваются, чтобы каменные пики их не пропороли.

К концу пути мы с Веркой заявили Сереге: мы тоже предпочли бы не садиться за руль на большинстве африканских дорог, в особенности на их «булыжных мостовых».

5 января, среда

На место прибыли после полудня – дорога отняла почти десять часов. Мы были усталые, грязные и голодные. Первым делом высказали пожелание искупаться. Верка, кстати, сразу же повела себя, как царственная (или божественная) особа – эта роль была как раз для нее.

Нас проводили к чистейшему озеру, правда, очень холодному. Просто дыхание перехватывало, когда мы в него окунались, но до теплого океана отсюда была далековато. Слава богу, хоть какая-то вода рядом есть. По возвращении в лагерь ребелов нас уже ждал накрытый стол. Во главе его восседал Витек в странном головном уборе из перьев и набедренной повязке. Нас он встретил, как давно забытых родственников. Верку усадили между Витьком и Серегой, а нас с Сашкой – с краешку. Мы все-таки не были божествами, хотя и являлись приближенными к ним.

Мы втроем хотели сразу же наброситься на еду, но Серега нас остановил:

– Погодите, сейчас интересно будет, – прошептал он.

Витек встал и произнес речь. Говорил он весьма специфично (в смысле лексики), но, если передать суть вкратце, получалось, что он просил дождь пролиться на землю Замбары. Вслед за Витьком встал Серега и тоже пораспространялся на тему дождя, которого, как тут выяснилось, давно ждали. Не уверена, правда, что дождь понял все слова из лексикона сибиряков. Для этого надо хотя бы немного пожить в России. Или они какую-то нашу тучу в Африку приглашали?

Речь Сереги, правда, оказалась для меня познавательной. Он несколько раз упомянул некого Хуцау. Возможно, ему нравилось звучание этого слова. В дальнейшем он пояснил специально для нас с Веркой и Сашкой, что это – единый великий бог, творец Земли в осетинской мифологии. Он все видит, все замечает, все знает о происходящем на Земле – как Сереге поведал один осетин, с которым они познакомились в ментовке, оказавшись там в качестве задержанных.

– А на фига нам дождь, если мы загорать сюда приехали? – пробурчала Верка. Как я поняла, она тут же получила ногой под столом – от одного из мужиков. И заткнулась.

Правда, вскоре ей пришлось открыть рот – от нее тоже ждали речи. Верка трепаться умела – наши мужики любят поговорить, а желание клиента – закон, поэтому Веркина основная работа требовала умения поддерживать разговор на любую тему. Хотите про дождь – пожалуйста! В особенности если кормят бесплатно. Подружка, конечно, надеялась получить за свое выступление и что-то еще, более ценное, чем пища насущная.

Пока Верка трепалась, вставляя в речь имена греческих богов и героев (кого помнила), а также отрывки из «Кама Сутры» (ее настольной книги), я шепотом спросила у Сереги, придется ли говорить нам с Сашкой. «Нет», – ответил Серега. Мы же не божества. Я очень порадовалась – уже прикидывала, на кого ссылаться – на Шиву, Соловья-разбойника или Марию Магдалину?

Затем мы смогли приступить к приему пищи – под наблюдением граждан всего лагеря ребелов, насчитывавшего человек двести. Правда, нас в основном окружали женщины, подростки и дети. Стариков тут не было, а молодые мужики – основные силы ребелов – в это время рыскали по округе.

Серега с Витьком тихими голосами рассказывали нам легенды, передающиеся в племени из поколения в поколение. Такие легенды существуют у всех местных народностей и объясняют происхождение данного конкретного племени. Некто (Мбомбианда, Вангилонга, Нзакомба), невидимый, как дýши, попадающие к нему после смерти, создал Солнце и Луну, растения и деревья, птиц, рыб и животных. Потом он создал женщину (в большинстве племен Замбары царит матриархат). Забеременев чудесным образом, она родила мальчика. Когда мальчик вырос, Мбомбианда (Вангилонга, Нзакомба) создал для него женщину, и они ушли жить с неба на землю. Они и стали прародителями племени.

– Здесь вообще много божеств? – поинтересовалась я.

– Полно, – ответил Серега. – Мы в них никак разобраться не можем.