В нескольких африканских странах руководители, как сказали нашим парням, даже предложили кардинальное решение вопроса распространения эпидемии СПИДа – всем жителям на два года отказаться от секса. Но практически это осуществить невозможно. Кто же откажется, раз попробовав удовольствие? Тем более африканцы, как мы все уже успели узнать, более раскрепощены, чем люди белой расы, а женщины часто отдаются мужчинам даже не за деньги, а просто или из-за возникшего желания, или из-за стремления родить ребенка со светлой кожей.
На празднике девственниц чествовали пятнадцать девушек, чья невинность была подтверждена специальной комиссией. Им преподносили подарки, выступал глава местного землячества – парни не смогли точно перевести, как называется его должность, потому что владели только разговорным русским, а английский знали в основном на пальцах.
Белых же мужчин пригласили с определенной целью… Девственность, конечно, девственностью, но хочется же детишек со светлой кожей. У парней создалось впечатление, что в этих местах это просто какая-то мания (у меня, кстати, оно тоже возникло). Чернокожие аборигены были уверены: у белых мужчин нет СПИДа. О других болезнях они почему-то не думали.
После чествования девственниц аборигены устроили пляски вокруг наших белых мужиков, на которых смотрели, как на некое подобие богов, спустившихся с небес на землю Замбары, чтобы осчастливить местное население. Ну, парни и осчастливили.
– Мы побывали в раю, – признавались молодцы Афганца. В эти минуты на их круглых физиономиях было счастливейшее выражение. В дальнейшем они собирались ездить в Замбару снова и снова.
Ведь наши парни привыкли платить за подобные удовольствия – не только в нашей стране, но и в других, где им доводилось развлекаться. Здесь же с них не только ничего не взяли, наоборот, накормили до отвала и надавали кучу местных сувениров. Сегодня они хорошо выспались в предоставленных им шатрах, которые делили с теперь уже бывшими девственницами, и отправились обратно.
Исчезновение Афганца и других членов группы стало для них новостью.
– То есть из наших нет Алексея Петровича и еще пятерых, – подсчитали парни. – Плюс Володя с Колей, плюс ваш брат, Светлана Алексеевна. Ну и этот, черномазый. А у ребелов – пятеро. Где же еще пять человек?
Мне тоже хотелось бы выяснить ответ на этот вопрос. Только я не представляла, у кого спрашивать. Правда, мелькнула одна любопытная мысль: а не проводят ли детективы свое расследование? Может, они специально отделились, чтобы что-то выяснить? Афганец поехал с ними. Плюс Вовчик, плюс… еще кто-то из Лешкиных друзей. Или даже Джон – после того, как ему хорошо заплатили. А остальные попались в руки ребелов. Вполне возможный вариант.
Вскоре опять приехал полицейский, с которым мы познакомились прошлой ночью. Его, как мы поняли, вызвала Ольга. Полицейский долго говорил с нашими мужиками, в основном потому, что Ольге приходилось долго переводить – переспрашивая значения некоторых слов русского языка, которые не так давно вошли в наш обиход. В те годы, когда она сама жила в России, они еще не использовались – или употреблялись лишь контингентом, находящимся за колючей проволокой, и не входили в общенародное употребление, и не звучали с экранов телевизоров.
Полицейский о праздниках девственниц слышал и, видимо, порадовался, что туда отправилась хотя бы часть проблемных иностранцев. Но ему от этого было не легче. Десять-то человек все равно отсутствовали, причем пятеро – вообще неизвестно где находились.
У бассейна в тот день мы лежали довольно долго, потом лениво перекусили и отправились поспать. Вечером засели с Веркой в нашей с Сашкой комнате, обсуждая дальнейшие планы. Я предлагала брать в аренду джип и ехать на север в земли ребелов, конечно, прихватив все имеющееся у нас оружие.
– А если нас схватят? – спрашивала Верка. – Изнасиловать ведь могут!
Мы с Сашкой дружно расхохоталось. Чтобы Верка опасалась изнасилования…
– Лана, ты же знаешь: я с черными – ни за какие деньги! – возмутилась подруга. – И я о тебе беспокоюсь. И о ребенке.
И многозначительно посмотрела на Сашку. Потом напомнила, что тут уж больно любят белых мужчин. А Сашка у нас – мальчик крупный, для какой-нибудь местной девственницы сойдет. Нас с нею, все-таки была вынуждена признать Верка, возможно, и не тронут – ну, если только какой-нибудь чернокожий вождь не пожелает поразвлечься с белой красоткой, а Сашку используют по полной программе. Мы не можем подвергать ребенка риску.
Я заметила, что и сидеть сложа руки в этом отеле мы тоже не можем. Под лежачий камень вода не течет.
– А если съездить к батюшке? – вдруг предложил Сашка. – Завтра с утра. Если он тут обосновался, должен знать местные обычаи. И он явно практичнее и осведомленнее в таких вопросах, чем Ольга.
Я тут же кивнула и потрепала Сашкины вихры. Молодец, ребенок! Батюшка с паломниками, похоже, знатные проходимцы и, не исключено, уже имеют среди ребелов своих людей. Ну, или могут выйти с ними на контакт. За определенный процент, конечно.
– Нину с Таней возьмем с собой? – спросила Верка. – И грузин?
Я подумала и решила: обойдемся без свидетелей, тем более что пропали наши мужики и мы сами должны их найти.
– Ладно, я тогда пойду к Вахтангу, – объявила Верка. – Надо деньги зарабатывать на выкуп.
Мы же с Сашкой решили пораньше лечь спать – надо же хоть на отдыхе высыпаться.
Но выспаться нам, как и обычно, не дали.
– Мама! – услышала я над ухом напряженный шепот сына, который тряс меня за плечо. – В дверь стучат.
Я села на кровати. В дверь снова постучали. Стучали тихо, но упорно.
Я спала в длинной футболке (не могла же я голой появляться перед сыном?), поэтому ничего на себя накидывать мне не пришлось. На цыпочках подошла к двери и прислушалась. За ней раздавалось чье-то напряженное дыхание, причем дышал не один человек…
Сашка уже протягивал мне штуковину, стреляющую снотворным, а сам держал в руке собранную сеть.
В дверь опять постучали, за стуком последовал родной русский мат…
Я раскрыла дверь – и чуть не упала от удивления.
За дверью стоял сибиряк Серега в сопровождении двух молодых негров с накачанными телами. Им бы в стриптизе выступать у нас на родине! Пользовались бы большим успехом у дамочек типа Нины и Тани.
– Ты откуда?! – наконец выдала я.
– Можно мы войдем? – ответил вопросом на вопрос Серега (говорил он тихо, почти шепотом), потом, не дожидаясь моего приглашения, легонько отодвинул меня в сторону и просочился в комнату. Чернокожие друзья последовали за ним.
При виде оружия в наших руках чернокожие усмехнулись, Серега улыбнулся и одобрительно кивнул:
– Правильно встречаете ночных гостей. Тут только так и надо.
– С тобой все в порядке? – спросила я. – Где Витек? Что с ним? Ты в курсе, что Дима в больнице?
– Отвечаю по порядку: я в норме, и даже очень, – Серега ухмыльнулся. – Витька тоже. Диму мы уже отправили домой. Вылечится. Теперь мои вопросы: где Лешка? И где эти двое частных детективов? В особенности тот, с которым ты была в Афгане?
Я посмотрела на Серегу удивленно.
– Мама, они же ничего не знают, – подал голос Сашка.
– Чего мы не знаем? – встрепенулся Серега.
– Они у ребелов. То есть пятеро у ребелов, пятеро – неизвестно где, – сказала я.
Серега отвесил челюсть и попросил рассказать поподробнее. Я рассказала. Раз Серега с чернокожими на «ты» – может, подсобит нам. Вот и решение проблемы. Все-таки батюшку-то мы совсем не знаем, а с Серегой и Витьком уже провели немало времени. Пожалуй, они должны быстро просечь ситуацию.
В середине моего сольного выступления один из негров попросил говорить помедленнее – а то они с другом не так хорошо знают русский язык. Я поразилась, что они его вообще знают – эти парни были черны, как африканская ночь. Но, главное, они в конце концов поняли все, что я пыталась до них донести.
– Они не у ребелов, – наконец медленно произнес Серега. – Это точно.
