Я осматривала квартиру.

Балконная дверь в комнате, имеющей общую стену с квартирой Клавдии Степановны, была открыта. Я подошла к ней и услышала крики на улице внизу. Вышла на балкон и взглянула вниз.

Там лежало тело. Вокруг него собиралась толпа.

Вскоре приехали и милиция, и «Скорая». Родственниц Валерки привели в чувство, его самого пока не смогли. Но и жена с тещей, и соседки заявили, что очухается сам. Тем более он не наглотался никакого газа.

По словам тещи, к ним в дверь позвонил негр (а негров в этом доме отродясь не бывало) и заявил, что покупает предметы русской старины.

– И вы открыли дверь? – уточнил милиционер.

Женщине, по ее словам, стало интересно.

– Да впарить негру хотела какое-нибудь дерьмо, – влезла одна из бабок, которые провожали нас в эту квартиру. – Небось думала, что раз негр, то не поймет. Вот и получила!

Нужно отдать должное милиции, она быстро пресекла зарождающийся скандал и попросила продолжить рассказ.

Но рассказывать, в общем, было нечего. В тещу Валерки, которая открывала дверь, тут же прыснули из баллончика. Жена Валерки помнила только какое-то чудище, ворвавшееся на кухню. Потом она потеряла сознание.

Я поняла, почему убегавший из квартиры человек показался мне чудищем. Он был в противогазе, который я не успела толком рассмотреть за доли секунды, пока его видела, плюс из-под противогаза торчала черная шея, и перед собой он выставлял черные руки.

Внезапно очухался Валерка. Сам по себе. Бригада «Скорой помощи» с ним ничего не могла поделать, а тут, видимо, время пришло.

Валерка принял сидячее положение, обвел всех осоловевшим взглядом и остановил его на милиционере в форме.

– Что помните, гражданин? – тут же подскочил к нему следователь.

– Олигарха-диссидента, – родил Валерка. Я внутренне напряглась и быстро переглянулась с Клавдией Степановной. – Этого… Бориса Доброчинского. Только с усами.

– Где вы видели Доброчинского? – тут же оживился следователь, все члены бригады подались вперед, вероятно, ожидая повышения по службе. За нахождение пропавшего олигарха на него вполне можно было рассчитывать.

– Да по телевизору он его видел! – вставила жена.

– Э нет, – сказал Валерка. – Я с ним пил!

– Где? – спросили почти все граждане, находившиеся в квартире.

– Где обычно. Под березками, – пожал плечами Валерка.

– Да ты же с Петькой из первого подъезда пил, – вставила одна из бабок, провожавших нас в квартиру. – А он с усами. Но на Доброчинского нисколько не похож. От Чубайса что-то есть, это точно, но…

– Валера, я тебе давно говорю, что у тебя белая горячка! – заорала теща зычным голосом. – Только другим нечисть всякая мерещится, а тебе вдруг олигархи-диссиденты.

– У наших граждан с каждым годом все новые и новые видения появляются, – со знанием дела сообщил врач «Скорой». – А Доброчинского в последнее время много по телевизору показывали. Вот его образ и отложился в подсознании.

– Я с ним пил водку, – твердо заявил Валерка. – Я не сумасшедший.

– Ты просто алкаш! – рявкнула жена.

– А о чем вы разговаривали с олигархом? – вкрадчиво спросил следователь.

– О футболе, – без колебаний заявил Валерка.

– Точно, они с Петькой на весь двор орали, – опять влезла бабка. – Я вам лучше перескажу, о чем они говорили. Петька совсем сдурел. Сказал, что больше за «Челси» болеть не будет. Это ж надо! За нашу команду болеть не будет, а будет за «Тоттенхэм», потому что они Павлюченко купили. А ему Павлюченко всегда нравился. Мне тоже нравится. Очень симпатичный мальчик. Но я все равно буду болеть за «Челси».

– Мне Доброчинский признался, что втайне болеет за «Арсенал», хотя из соображений бизнеса вынужден ходить на матчи «Челси», – сообщил народу Валерка. – Но он там не футбол смотрит, а деловые вопросы решает.

– Все русские, проживающие в Лондоне, болеют только за «Челси», – уверенно заявила одна из бабок. Меня, признаться, очень поражает любовь и интерес к этой команде в России. В последнее время создалось впечатление, что в России ее знают лучше, чем в Англии. В Англии, правда, люди больше информированы о любимой марке трусов Дэвида Бекхэма, чем о его последних футбольных достижениях.

– Это не так, – сказала я. – Лично знаю русских, проживающих в Лондоне, которые болеют за «Арсенал».

Начался разговор об английском футболе. В нем активно участвовали и мужчины, и женщины, причем самых разных возрастов. Все что-то знали про «Челси». В Англии же масса футбольных болельщиков совершенно не знает русский футбол. Многие слышали про «Зенит», но точно не смогут назвать фамилии игроков.

Первым о причине встречи в этой квартире вспомнил следователь (после примерно двадцати минут разговоров об английском футболе), повернулся ко мне и спросил, за кого все-таки болеет Борис Доброчинский. Я развела руками. У меня никогда в мыслях не было его об этом спрашивать. И вообще, какое дело до этого следователю? Правда, в России, как я успела заметить, всем до всего есть дело, а про олигархов и их женщин знают столько, что сами «герои» об этом даже не догадываются. Валерка тем временем продолжал настаивать на своей встрече с олигархом-диссидентом, но его больше никто не слушал.

– Валера, если бы у нас во дворе появился Доброчинский, мы бы его никуда не отпустили, – наконец уверенно заявили бабки. – У нас к нему много вопросов накопилось. Как миленький бы рассказал, где все украденное у народа.

Представители русских правоохранительных органов начали умильно улыбаться. Они знали своих бабок. И теперь были уверены, что Доброчинского поблизости не было. Я мысленно вздохнула с облегчением.

– Был Доброчинский! – заорал Валера.

– Я не понимаю, как можно столько пить? – с укором глядя на Валеру, сказала одна из бабок.

– Вот и не рассуждайте о том, чего не понимаете! – рявкнул Валера.

Следователь попросил хозяек квартиры посмотреть, все ли на месте.

Насколько могли судить женщины, в квартире ничего не пропало. Ничего не было разгромлено, только открыта балконная дверь.

Однако они видели одного человека, но в квартире явно находились двое. Ведь один сбежал по лестнице – и его видело несколько человек, второй же пытался сбежать через балкон и сорвался.

– Он что, идиот? – спросила молодая мамаша.

Но спросить у него было нельзя. Человек, свалившийся с балкона девятого этажа на асфальт, был мертв.

Документов при нем не оказалось. Он сам был мулатом.

Возможно, и сбежавший по лестнице был мулатом. Точно я сказать не могла.

После ответа на множество вопросов и заполнения протоколов нас с Клавдией Степановной наконец отпустили. Мы вернулись в квартиру, где Борис Сигизмундович уже сходил с ума и даже успел приготовить себе место в большом платяном шкафу. Но он понимал, что позвонить мы ему не могли.

– Ты в последнее время видела каких-нибудь мулатов или негров? – спросил у меня Доброчинский.

Я видела. У американского коллекционера Кевина. Только не понимала, что тем мулатам (если это, конечно, были они) делать в квартире алкаша Валерки. Или они решили оттуда залезть к Клавдии Степановне, просчитав все варианты?

Хотя они же американцы. Слишком сложно.

И зачем им Клавдия Степановна?

Или они каким-то образом выследили Доброчинского? И увидели, как через балкон лезет Валерка?

Я поняла, что в самое ближайшее время необходимо наведаться к коллекционеру из Техаса. Клавдия Степановна объявила, что одну меня не отпустит. Тем более лезли-то к ней. Если, конечно, это были те мулаты.

– Кстати, за какую футбольную команду вы болеете? – спросила я у Доброчинского.

– За «Арсенал», – сказал он. – Но вообще-то я больше хоккей люблю.

Перед тем как отправиться в гостиницу на встречу с Кевином, мы с Клавдией Степановной решили заехать в больницу к Сигизмунду Сигизмундовичу Доброчинскому, который уже несколько раз звонил на мобильный и мне, и Клавдии Степановне. Но мы не могли разговаривать при милиции. Однако если его не успокоить, то у него вполне может случиться какое-то осложнение. Не хотелось брать грех на душу.