– Это было частью жизненной философии Дэниэла, – заметила Линда. – «Самодостаточность».[15] Так называлось эссе Ральфа Уолдо Эмерсона. Я читала его Дэниэлу вслух не меньше десяти раз. Ему нравилось его слушать.

Ребекка улыбнулась.

– Помнишь, как мы читали ночью?

Линда пояснила, что Пелл очень любил книги.

– Он обожал их. Он устроил настоящий ритуал из уничтожения телевизора. Практически каждую ночь я читала что-нибудь вслух, а все остальные собирались вокруг меня на полу в кружок и слушали. Это были прекрасные ночи.

– Были ли у вас в Сисайде какие-нибудь соседи или знакомые, с которыми он поддерживал тесные отношения?

– Нет, у нас не было друзей, – ответила Ребекка. – Пелл не любил завязывать отношения с кем бы то ни было за пределами «семьи».

– Однако были люди, с которыми он знакомился и которые приходили в «семью», оставались у нас на какое-то время, а потом уходили. Он постоянно находил таких людей.

– Таких же, как и мы, оказавшихся на обочине жизни.

Линда немного напряглась.

– Я бы определила это немного иначе, – возразила она после паузы. – Людей, которым не везло в жизни. Дэниэл был очень щедр. Он кормил их, иногда давал деньги.

«Дай голодному еды, и он сделает все, что ты пожелаешь», – размышляла Дэнс, вспоминая характеристику лидера секты в интерпретации Келлога.

Женщины продолжали вспоминать совместную жизнь с Пеллом, но ни одного имени тех, кто ненадолго приходил в их «семью», так и не всплыло в разговоре.

Дэнс перешла к другой теме.

– Недавно Пелл кое-что искал в Интернете. Возможно, следующие слова что-нибудь вам скажут? Одно из них – «Нимью». Я думала, что это имя, прозвище или интернет-пароль.

– Нет, я никогда его не слышала. А что оно значит?

– Имя одной из героинь легенд о короле Артуре.

Ребекка взглянула на Линду:

– Ты их читала?

Линда ничего о них не знала. Не слышали они ничего и ни о какой Элисон.

– Расскажите мне, как проходил типичный день в «семье».

Ребекке было явно трудно подыскать для этого слова.

– Ну, мы вставали, завтракали… Я не знаю.

Пожав плечами, Линда сказала:

– Мы были просто семьей. Мы разговаривали о том, о чем обычно говорят в семье. О погоде, планах, путешествиях, которые мы намечали. О денежных проблемах. Кто чем должен заниматься. Иногда я оставалась на кухне после завтрака, мыла посуду и плакала… от счастья. У меня наконец появилась настоящая семья.

Ребекка согласилась, что их жизнь вряд ли отличалась чем-то существенным от жизни других семей, хотя она явно была не настолько сентиментальна, как ее сестра по преступной группе.

Обсуждение отклонялось от заданной темы, не принося никакой новой информации. В теории проведения допросов хорошо известно, что абстракции затуманивают воспоминания, а конкретные факты, напротив, активизируют память.

– А теперь попытайтесь выполнить мою просьбу возможно точнее, – попросила женщин Дэнс, – выберите какой-нибудь день и расскажите мне о нем. День, который вы обе хорошо помните.

Ни одна из них не смогла припомнить ни одного сколько-нибудь примечательного дня.

– Ну, давайте вспомним какой-нибудь праздник: День благодарения, Рождество, – предложила Дэнс.

– Как насчет Пасхи? – спросила Линда.

– Мой первый праздник там. Мой единственный праздник. Все было так чудесно!

Линда рассказала, как она готовила изысканный обед из продуктов, которые «добыли» Сэм, Джимми и Ребекка. Дэнс сразу отметила эвфемизм, означавший, что троица украла еду.

– Я приготовила индейку, – продолжила Линда. – Целый день коптила ее на заднем дворе. Господи, какое это было удовольствие!

Дэнс настойчиво подводила собеседниц к нужной ей информации:

– Значит, вас там было двое, вы и Саманта. Вы говорили, что она была тихой, застенчивой.

– Мышкой.

– А молодой человек, который был вместе с Пеллом у Кройтонов, – вмешался Келлог. – Джимми Ньюберг. Расскажите о нем.

– Да, он был смешным маленьким щенком, – ответила Ребекка. – Он тоже сбежал из семьи. Откуда-то с севера, если не ошибаюсь.

– Хорошенький. Но у него здесь было не все в порядке. – И Линда постучала пальцем по лбу.

Ее подруга рассмеялась.

– Немного не в себе.

– Однако руки у Джимми были золотые. Он умел все: плотничать, исправлять компьютеры, все, что угодно. Больше всего его увлекали компьютеры, он даже собственные программы писал. Он нам о них рассказывал, но мы ничего не понимали в том, что он говорил. Он хотел создать собственный веб-сайт. Еще тогда, когда их ни у кого не было. Мне кажется, он был очень талантлив. Мне было его жаль. Дэниэл не любил Джимми. Он его выводил из себя. Думаю, что он хотел парня выгнать.

– Кроме того, для Дэниэла главное – женщины. Мужчины ему мешали.

Дэнс вернула их к празднику.

– День был очень хороший, – продолжала Линда. – Солнечный. Теплый. Мы включили музыку. Джимми сделал замечательную акустическую систему.

– Вы молились?

– Нет.

– Даже несмотря на то что была Пасха?

– Я предложила, – вспомнила Ребекка. – Но Пелл сказал «нет».

– Верно, – подтвердила Линда. – Он очень расстраивался во время молитв.

«Из-за отца», – предположила Дэнс.

– Мы играли в разные игры во дворе. В тарелочку, в бадминтон. Потом я накрыла обед.

– А я поставила хорошее каберне, – добавила Ребекка. – Мы, девушки, и Джимми выпили вина. Пелл никогда не пил. Я сильно опьянела. Сэм тоже.

– И мы очень много съели.

Линда похлопала себя по животу.

Дэнс продолжала попытки проникнуть еще глубже в их воспоминания. Она почувствовала, что Уинстон Келлог полностью передал ей инициативу в ведении беседы. Возможно, он был неплохим экспертом по сектам, но здесь полагался на ее знания и опыт. И она была благодарна ему за это.

– После обеда мы просто сидели и болтали, – сказала Линда. – Сэм и я пели. Джимми возился со своим компьютером. Дэниэл что-то читал.

Теперь воспоминания лились потоком. Началось что-то вроде цепной реакции.

– Пили, беседовали. Настоящий семейный праздник.

– Да.

– А вы, случайно, не помните, о чем вы тогда беседовали?

– Да о всякой ерунде… – Линда вдруг замолчала. – Постойте-постойте. Я вспомнила кое-что такое, что может быть вам интересно.

Она слегка наклонила голову набок. Жест узнавания, хотя по отражению ее глаз на вазе с искусственными амариллисами Дэнс поняла, что мысль у нее еще не до конца оформилась. Дэнс молчала. Часто одним неловким вопросом можно полностью стереть хрупкое воспоминание.

– Это было не на Пасху, – продолжала Линда. – Совсем другой обед. Просто воспоминания о Пасхе навели меня на мысль. Мы с Дэниэлом были на кухне. Он наблюдал за тем, как я готовлю. И вдруг раздался грохот в ближайшем к нам доме. Соседи дрались. И Пелл сказал, что мечтает как можно скорее уехать из Сисайда. На свою горную вершину.

– Горную вершину?

– Да.

– Его горную вершину?

– Да, именно так.

– Он владел какой-то недвижимостью?

– Он никогда ни о чем подобном не упоминал. Возможно, когда он говорил о «своей» вершине, он имел в виду что-то, что ему хотелось иметь в будущем.

– Я очень хорошо помню, – настаивала Линда. – Ему хотелось уйти от всех. Чтобы вокруг него были только мы, его «семья». И никого больше. Кажется, он никогда ни до, ни после больше ничего такого не говорил.

– Но в виду не имелась Юта? Вы обе говорили, что он никогда о ней не упоминал.

– Не упоминал, – согласилась Ребекка. – Однако постойте. Не знаю, пригодится ли вам, но я тоже кое-что вспомнила. На ту же тему. Однажды ночью в постели он сказал: «Мне необходимо осуществить одно большое дело, чтобы потом убраться подальше от всех». Да-да, именно так он и сказал: «Большое дело».

– Что он имел в виду? Ограбление, с тем чтобы в дальнейшем приобрести какую-то недвижимость?

– Возможно.