В дверях появился Мортон Нэгл. Он шел, подергивая себя за ремень.

– Привет, привет, привет, агент Дэнс.

– Пожалуйста, называйте меня Кэтрин.

– Кэтрин, познакомьтесь, моя жена Джоан. – Улыбка. – И… эй, Эрик… Эрик! Убери свои игрушки!

Мальчишка сохранил игру – Дэнс понимала, насколько это важно, – закрыл ноутбук и спрыгнул с дивана.

– Перед вами Эрик. Поздоровайся с агентом Дэнс.

– Агент? Из ФБР?

– Примерно.

– Потрясно!

Дэнс пожала парнишке руку, а он не мог отвести взгляда от пистолета у нее на бедре.

К ней, явно робея, подошла и девочка с блокнотом для рисования в руках.

– Сама представься, – сказала ей мать.

– Привет.

– Как тебя зовут? – спросила Дэнс.

– Соня.

У Сони уже проблемы с весом, отметила про себя Кэтрин. Родителям следует как можно скорее начинать исправлять ситуацию. Хотя, судя по их собственному телосложению, вряд ли они вообще способны понять, что грозит их дочери. Познания и опыт в кинесической практике наделили Кэтрин способностью мгновенно улавливать многие психологические и эмоциональные сложности окружающих, и ей постоянно приходилось напоминать себе, что она полицейский, а не психоаналитик.

– Я внимательно следил за новостями, – сказал Нэгл. – Значит, вам почти удалось его поймать?

– Мы опоздали всего на несколько минут, – поморщившись, ответила Кэтрин.

– Перекусите с нами? – спросила жена Нэгла.

– Нет, спасибо, – ответила Дэнс. – Я всего на минутку.

– Тогда пройдемте ко мне в кабинет, – предложил Нэгл.

Они прошли в крошечную спальню, в которой стоял запах кошачьей мочи. Из мебели здесь были только письменный стол, два кресла и несколько полок на стенах. Рядом с настольной лампой расположился ноутбук со стершимися клавишами А, Н и N. Повсюду валялись листы бумаги и две или три сотни книг – в коробках, на полках, на радиаторах отопления и просто на полу.

– Мне нравится, когда меня окружают книги. – Кивок в сторону гостиной. – И им тоже нравится. И даже мистеру Чародею, который сидит там внизу с компьютерной игрой. Мы выбираем с ним книжку, и каждый вечер я читаю ему что-нибудь из нее.

– Что ж, хорошо.

Дэнс с детьми занималась чем-то похожим, только это обязательно еще включало музыку. Уэс и Мэгс обожали книги, но предпочитали читать самостоятельно.

– Конечно, мы находим время и для истинной культуры… Для компьютерных игр. – Глаза Нэгла постоянно лукаво поблескивали. Журналист усмехнулся, когда увидел, что взгляд Кэтрин остановился на обширной подборке материалов. – О, не беспокойтесь. Для вас вон та стопка поменьше. – И он указал на коробку с видеозаписями и ксерокопиями.

– Вы уверены, что не хотите перекусить? – послышался голос Джоан из-за двери.

– Нет-нет, спасибо.

– Если хотите, можете поужинать с нами.

– Извините, не могу.

Джоан удалилась. Нэгл кивнул на дверь со словами:

– Она у меня физик, – но больше ничего не добавил.

Дэнс сообщила Нэглу последние подробности дела и добавила, что практически не сомневается, что Пелл находится где-то неподалеку.

– Это откровенное безумие. Весь полуостров занят его поисками.

– Да уж…

Кэтрин задала Нэглу вопросы по поводу «Элисон» и «Нимью», но и у него они никаких ассоциаций не вызвали. Не знал он, зачем Пеллу понадобились снимки со спутника.

Кэтрин взглянула на коробку с материалами:

– Там есть краткая биография? Что-нибудь не очень многословное?

– Краткая биография? Нет, наверное, нет. Но если вам нужно резюме, я могу его сделать. Без проблем. На трех или четырех страницах.

– Великолепно! Мне бы потребовалось неизвестно сколько времени, чтобы проштудировать все, что вы здесь собрали.

– Все, что я здесь собрал? – Он вновь громко хохотнул. – Да это мелочи. К моменту, когда я начинаю писать новую книгу, у меня накапливается раз в пятьдесят больше заметок и источников. Ну конечно, большая часть – просто шелуха.

– Привет, – раздался детский голос.

Дэнс улыбнулась, увидев в дверях Соню.

Завистливый взгляд на фигуру Кэтрин, затем на ее волосы.

– Я заметила, что вы смотрели на мои рисунки. Когда вошли.

– Милая, агент Дэнс занята.

– Нет-нет. Ты что-то хотела у меня спросить?

– Можете их посмотреть?

Дэнс опустилась на колени и стала листать блокнот. Перед ней были необычайно хорошо выполненные изображения бабочек.

– Соня, они превосходны! Их можно поместить в Океаническую галерею в Кармеле.

– Вы думаете?

– Совершенно определенно.

Кэтрин вернулась к одной из предыдущих страниц.

– А вот моя любимая. Бабочка-кавалер.

На рисунке была изображена бабочка темно-синего цвета с переливами.

– Она сидит на мексиканском подсолнухе. Они собирают с него нектар. Когда мы возвращаемся домой, мы часто ездим в пустыню, и я рисую там ящериц и кактусы.

Дэнс вспомнила, что место постоянного жительства Нэгла – Скоттсдейл.

– Здесь мы с мамой ходим в лес и фотографируем, – продолжала Соня. – А потом я делаю рисунки.

– Она настоящий Джеймс Одюбон,[8] – прокомментировал Нэгл.

На пороге появилась Джоан и увела девочку.

– Думаете, это вам поможет? – спросил Нэгл, указывая на коробку.

– Не знаю. Но надеюсь. Мы сейчас очень нуждаемся в помощи.

Дэнс пожелала семейству Нэглов спокойной ночи, отклонила еще одно приглашение отужинать и прошла к своему автомобилю.

Она поставила коробку на сиденье рядом с собой. Было слишком заманчиво просмотреть фотокопии, хотелось зажечь свет и взглянуть на них. Потом она решила, что все-таки стоит подождать. Кэтрин Дэнс была хорошим следователем, таким же хорошим, как и репортером, и консультантом по отбору присяжных. Но она была также матерью и вдовой. И уникальное сочетание всех упомянутых ролей сформировало в Кэтрин четкое ощущение того, когда следует поставить точку в той или иной работе. Сейчас ей пора было ехать домой.

Это место было известно под названием «палуба».

Серый деревянный настил размером двадцать на тридцать футов, протянувшийся от кухни в доме Кэтрин до заднего двора и уставленный шезлонгами разной величины и цвета, пуфиками и столиками. Главными украшениями здесь служили рождественские гирлянды из крошечных лампочек, янтарные шарики, раковина и большой холодильник, а также несколько анемичных растений в терракотовых горшках. Узенькая лестница вела оттуда на задний двор, совершенно неухоженный, но зато заполненный представителями естественной флоры: дубами, кленами, губастиками,[9] астрами, люпином, вьюнком скрипковидным, клевером и просто травой.

От соседей двор отделял частокол. Рядом с лестницей на «палубе» висела на ветке кормушка для колибри. Два китайских колокольчика валялись на земле, там, где их положила Дэнс примерно месяц назад в одну особенно бурную ночь.

Дом, построенный в классическом викторианском стиле – сочетание темно-зеленых тонов с серым, облупившиеся балясины, ставни и резьба, – располагался в северо-западной части Пасифик-Гроув. Если бы вы не побоялись высунуться из окна на полтуловища, то вдалеке, на расстоянии полумили, увидели бы океан.

Дэнс много времени проводила на «палубе». Большей частью здесь бывало слишком холодно и сыро для завтрака, но в выходные, после того как солнце разгоняло туман, Кэтрин с детьми возвращалась сюда после прогулки по пляжу с собаками, и они принимались за рогалики с плавленым сыром, кофе и горячий шоколад. Неровные доски «палубы» помнили сотни вечеринок, больших и маленьких.

«Палуба» была тем самым местом, где ее муж Билл твердо заявил родителям, что женится на Кэтрин Дэнс, а не на разбитной девице, которую мать упорно навязывала ему в течение нескольких лет, – поступок гораздо более решительный и смелый, чем многое из того, что он совершил за время своей работы в ФБР.