– Я думаю, – заметил Келлог после того, как закончил О'Нил, – что было бы небесполезно ознакомиться с некоторыми нашими наработками относительно менталитета сектантов. В отделе ПППН мы разработали общий профиль данного человеческого типа, и мне представляется, кое-какие его черты могут быть обнаружены и в Пелле. Надеюсь, результаты наших исследований помогут вам сформулировать стратегию.

– Да-да, совершенно верно, – отозвался О'Нил. – С таким типом мы еще не встречались.

Первоначальный скептицизм Кэтрин относительно необходимости специалиста по сектам теперь быстро улетучивался, так как становилось ясно, что у Пелла имелся план, который не подчинялся обычной человеческой логике. Дэнс все больше приходила к убеждению, что сбежавший убийца принципиально отличался от всех тех преступников, с которыми ей приходилось иметь дело раньше.

Келлог прислонился к ее столу.

– Ну, во-первых, как можно понять из названия нашего подразделения, мы работаем прежде всего с жертвами психологического насилия со стороны различных сект. Однако не стоит забывать, что жертвы порой могут быть не менее опасны, чем их лидеры. Ведь вспомните, что самого Чарльза Мэнсона не было во время убийств Тейт. Преступления совершили члены его группы. Говоря о лидере такой группы, я склонен употреблять местоимение «он». Однако женщины в этой роли могут быть не менее жестоки и фанатичны, чем мужчины. А часто они, кроме того, и значительно менее предсказуемы. Итак, вот общий профиль руководителя секты. Для него не существует никакого авторитета, кроме него самого. Он лидер на все сто процентов, и притом постоянно. Он контролирует каждую минуту времени подчиненных ему людей. Он постоянно поручает им какую-то работу, с тем чтобы они были всегда заняты, даже если работа совершенно бессмысленна. У них не должно оставаться ни мгновения свободного времени, так как свободное время таит в себе опасность зарождения сомнений. Глава секты создает свою собственную мораль, основанную на том, что, по его мнению, хорошо для него и для секты. Все внешние законы упраздняются. Он заставляет подчиненных ему людей поверить в то, что все, что он говорит им, и все, что предлагает, есть нравственная норма. Руководители сект обладают особым талантом очень тонко и завуалированно передавать свои мысли. Так что, даже прослушивая их телефонные разговоры, очень трудно поймать подобных людей на слове. Но их жертвы, как правило, понимают их мгновенно. Они склонны к провоцированию конфликтов на пустом месте, основанных на простейших противопоставлениях: «мы – они», «свои – чужие», «черное – белое». Члены секты всегда правы, а все те, кто находится за ее пределами, всегда не правы и в конечном итоге должны быть уничтожены. Лидер секты не допускает ни малейшего несогласия с его мнением. Он выражает предельную, подчас абсурдную точку зрения и ждет, как на нее отреагирует член секты, с тем чтобы проверить его преданность. От членов секты ожидается, что они принесут в жертву лидеру все – свое время, деньги.

Дэнс рассказала ему о девяноста двух сотнях долларов.

– Создается впечатление, что эта женщина финансировала побег Пелла.

Келлог кивнул.

– От них также ожидается, что они предоставят в распоряжение своего главы собственные тела. А иногда и своих детей. Он обладает полной и абсолютной властью над членами секты. Они должны отречься от прошлого. Он дает им новые имена, подчас фантастические и выражающие какие-то его личные представления о них. Чаще всего он выбирает для своей группы людей в чем-то уязвимых и затем спекулирует на их слабостях и комплексах. Он ищет одиночек и заставляет их отказаться от друзей и семьи. И они начинают воспринимать его как единственный источник поддержки и заботы. В случае необходимости он способен пригрозить им уходом, что теперь воспринимается ими как самая страшная катастрофа, а им используется как главное оружие. Я могу продолжать еще очень долго, но думаю, вы получили общее представление о том, как работает логика Дэниэла Пелла. – Келлог поднял руки. Он очень напоминал университетского преподавателя перед аудиторией. – Какую пользу все это может иметь для нас? Во-первых, мы теперь знаем кое-что о его слабых местах. Быть лидером секты крайне утомительно. Приходится постоянно контролировать ее членов, отслеживать малейшие признаки несогласия и устранять их как можно скорее. При наличии внешнего влияния – на улице, в публичных местах – они становятся особенно подозрительны. В знакомой обстановке, напротив, часто расслабляются. И становятся более уязвимы. Посмотрите, что случилось в том ресторане. Он постоянно за всем следил, потому что находился на людях. Если бы он был в собственном доме, возможно, вам было бы значительно легче его захватить. Есть и еще одна важная деталь: его сообщница, та женщина, полагает, что Пелл имеет моральное право на убийство. Из чего следуют два основных вывода: мы не должны рассчитывать ни на какую помощь с ее стороны, и она не менее опасна, чем он. Да, она жертва, но это не значит, что она не убьет вас, если ей представится такая возможность…

Дэнс взглянула на О'Нила и поняла, что он впечатлен. Кэтрин была потрясена профессиональными познаниями Келлога. Возможно, хоть раз в жизни Чарльз Овербай сделал правильный выбор, даже если его истинный мотив состоял в том, чтобы прикрыть собственную задницу.

С другой стороны, размышляя над услышанным, Кэтрин все больше понимала, с какой сложной проблемой они столкнулись. Ясно, что Пелл далеко не дурак, но если характеристика, данная Келлогом типичному руководителю секты, хотя бы частично относится к Пеллу, его опасность возрастает во много раз.

Дэнс поблагодарила Келлога, и все разошлись. О'Нил направился в больницу узнать о состоянии Хуана Миллера, Ти-Джей – подыскать временный кабинет для сотрудника ФБР.

Кэтрин достала мобильный, отыскала в нем среди недавних звонков номер Линды Уитфилд и нажала кнопку набора.

– О, агент Дэнс. Вы узнали что-нибудь новое?

– Боюсь, что нет.

– Мы слушали радио… И я так поняла, что вы чуть было не поймали его вчера.

– Верно.

Какое-то бормотание. «Наверное, молитва», – предположила Дэнс.

– Миссис Уитфилд?

– Да, я слушаю.

– Я собираюсь вас кое о чем попросить и хочу, чтобы вы хорошенько подумали, прежде чем ответить.

– Говорите.

– Мы хотели бы, чтобы вы приехали сюда и помогли нам.

– Что? – прошептала она.

– Дэниэл Пелл – настоящая загадка для нас. Мы уверены, что он до сих пор находится на территории полуострова. Но мы не можем понять почему. Никто не знает его лучше вас, Саманты и Ребекки. Мы надеемся, что вы сможете помочь нам понять его.

– Они согласны?

– Вы первая, кому я позвонила.

Пауза.

– Но чем я могу вам помочь?

– Я хочу побеседовать с вами о нем, возможно, вы вспомните что-то такое, что наведет нас на мысль о его планах и о том, куда он намерен отправиться.

– Но у меня не было никаких сведений от него уже лет семь или восемь.

– В том, что он говорил тогда, много лет назад, возможно, мы найдем ключ к его нынешним намерениям. Оставаясь здесь, он подвергает себя очень большому риску. И я уверена, у него на это есть веская причина.

– Ну…

Дэнс была очень хорошо знакома с тем, как работают механизмы психологической защиты. Она прекрасно представляла, как сознание Линды неистово ищет и либо отвергает, либо хватается за возможные основания для отказа. И потому Дэнс совсем не удивилась, когда услышала:

– Дело в том, что в данный момент я помогаю брату и его жене с приемными детьми. Я ведь не могу просто так встать и уехать.

Дэнс вспомнила, что Линда живет с братом и его женой. И предположила, что они вполне смогут обойтись без нее день-другой.

– Ваше отсутствие не займет более двух дней.

– Не думаю, что они смогут обойтись без меня даже два дня.

Глагол «думать» имеет огромное значение для ведущих допрос. Он сигнализирует о феномене психологического отрицания. Точно так же, как «я не помню» или «наверное, нет». Его истинное значение: «Я защищаюсь, но не хочу прямо говорить „нет“». Для Дэнс ее слова значили, что брат с женой вполне смогут и без нее управиться с детьми.