Микки вздохнул, медленно выпрямился и оглянулся посмотреть, что за пытку припас для него Гарольд. Толстую бабульку-баптистку из Арканзаса, которая испекла ему печенье с глазурью в форме распятия? Какого-нибудь подростка, мечтающего вступить в ряды их организации и подписываться «HoG», — из тех, что готовы расплакаться, если мамочка отругает, но при этом вбили себе в голову, что их призвание — казнить гинекологов? Или, может, родителей-евангелистов, которые хотят, чтобы он прикоснулся к их икающему малышу. С тех пор, как он приехал сюда вчера вечером, он успел столкнуться и с теми, и с другими, и с третьими. Так много народу знает его в лицо — просто чудо, что его до сих пор не поймали и не приговорили к смертной казни!
Подойдя поближе, он увидел Гарнера Макгилла. Он знал его, хотя никогда не встречался лично. Макгилл был эдаким генералиссимусом противников клонирования — он пел дифирамбы «Руке Господа», но сам всегда стоял в стороне; называл себя «солдатом», но не решался объяснить четверти миллиона своих сторонников, что требуется от настоящих бойцов Всевышнего. На встречах в Огайо Микки часто повторял: «В речах преподобного Макгилла вы не услышите ни слова о том, что зло нельзя победить с помощью мегафонов и петиций. Врагов Господа можно одолеть, лишь приставив к их виску пистолет, и Макгилл прекрасно об этом знает, однако он-то никогда не возьмется за оружие».
— Вы знакомы? — спросил Гарольд. — Преподобный Макгилл. Микки Фэннинг.
Они пожали друг другу руки.
— Я рад. Я просто счастлив познакомиться с вами, — заявил Макгилл. — Мистер Фэннинг, слов не хватит, чтоб описать всю важность вашего вклада в наше праведное дело. Господь улыбается, гляди на ваши деяния, Он гордится вашими жертвами ради веры.
Микки кивнул — сколько слов!
— Благодарю, — только и произнес он и сел так, чтобы на скамейке никому больше не хватило места.
— Мы тут как раз говорили о списке, — пригласил его к беседе Гарольд.
— М-м, — промычал Микки. Он взял двумя пальцами картофельный чипс и окунул глубоко в плошку с соусом, чуть не засунув туда грязные пальцы.
— Преподобный Макгилл интересуется — да и сам я не прочь узнать, — сколько из тех, кто в нашем списке, на твоем счету?
Микки пожал плечами:
— Многие. Почти все, скорее всего.
— Почти все? — изумился Макгилл. — Сомневаюсь.
— У тебя копия списка найдется? — спросил Микки.
Копия нашлась. Она лежала у Гарольда в кармане. Он развернул шесть скрепленных страниц и положил на середину стола. Восемь или девять «Солдат Христа» окружили стол и склонились, стараясь получше рассмотреть страшный список. Они все, конечно, видели его в интернете, но сейчас появился шанс взглянуть на список по-другому, в компании с тремя легендами движения против клонирования: преподобным Макгиллом, Гарольдом Деверо и Микки Фэннингом. Все они слышали истории о том, как Микки предан делу, как хладнокровен; о том, как он сам себе сделал обрезание опасной бритвой, а из обезболивающих у него был только аспирин; о том, что он убил десятки докторов и ученых. Знать бы еще, каким из этих баек верить и стоит ли верить вообще?
У Микки за ухом торчал карандаш — он копался им у Гарольда саду. Он обтер землю с грифеля о поля первой страницы и начал ставить галочки напротив имен.
Головы зрителей склонились к самому столу, а Микки методично отмечал имена докторов — одни были мертвы, другие оставили практику. Доктор Андреа Али, доктор Джим Баджио, доктор Филипп Байнер, доктор Томас Варри… Иногда он отмечал восемь, а то и девять имен подряд, потом пропускал всего одно и снова начинал водить грифелем по бумаге. Не в силах удержаться, долговязый парнишка с бородкой, лет двадцати, не больше, несколько раз шептал еле слышно: «Ух-ты, во чувак!»
Так Микки добрался до последней страницы. Пометил восемьдесят семь имен, не проронив ни слова. Закончив, он собрал листки в стопку и подвинул ее на середину стола. «Солдаты Христа» возбужденно зашептались. Микки хлопнул себя по шее и поднес ладонь к глазам. Три насосавшихся крови комара. Убил одним ударом.
— Дай-ка я посмотрю, — сказал Гарольд, протянув руку к списку и скептически хмыкнув. Он перевернул страницу. — Вот. Что насчет этого скажешь? Ты пометил Джона Куца. Джон Куц умер от сердечного приступа.
— От отравления никотином, — поправил Микки. — Я подсыпал его в молотый кофе, который он пил. Парень выкуривал по пачке в день. Вот и не заметил во вкусе ничего странного.
Гарольд наклонил голову, показывая, что краткая речь Микки произвела на него впечатление, но продолжал так же внимательно изучать список.
— Джеффри Гэхала. Он ведь погиб в походе. Это был несчастный случай.
— В походе, да. Но и тут никаких случайностей.
«Солдаты» засвистели и захлопали. Преподобный Макгилл поднял голову:
— Даже не знаю, верить ли вам, мистер Фэннинг. Какой смысл убивать всех этих докторов и обставлять все, как несчастный случай? Разве такие действия могли способствовать устрашению или прекращению их деятельности?
Микки положил обе ладони на стол и сидел, пристально глядя на грязные пальцы.
— А кто сказал, что главное — это устрашить врачей и заставить их прекратить работу? — тихо произнес он.
— Но ведь очевидно: если забираешь человеческую жизнь, как это делали вы, такой поступок должен быть оправдан великим благом, — ответствовал Макгилл. — Не поймите меня превратно, Микки, вы очень много сделали для нашего движения своими публичными демонстрациями протеста, но объясните, зачем нужны смерти, если они не открывают людям глаза на то, что клонирование суть богомерзкое занятие? В чем же тогда великое благо?
Микки поднял глаза, однако посмотрел не на святого отца, а на Гарольда:
— Иногда мертвый доктор — это и есть великое благо. Эти мужчины и женщины оскорбляли Всевышнего — теперь они мертвы. Чего же еще желать?
Последователи Макгилла повернулись к нему в ожидании ответа, но в этот момент Гарольд обнаружил еще одно имя, которое его заинтересовало.
— А вот еще. Дэвис Мур. Он уже не практикует, но по-прежнему ковыляет в рядах сторонников клонирования. Я его в новостях видел меньше месяца назад.
— Ты сам включил его в список. Я уверен: он отошел от дел благодаря моим усилиям. Можешь считать это половиной победы.
— Справедливо, — отозвался Гарольд. — Но ведь он еще много лет держался, после того как ты его подстрелил. Посмотри мне в глаза и скажи, разве эту отставку можно считать твоей заслугой? Серьезно. Может, у него были другие причины перестать работать врачом.
Микки выпятил нижнюю челюсть и улыбнулся — у преподобного Макгилла от этой улыбки пошли по спине мурашки.
— Бывает, что с некоторыми приходится чуть дольше повозиться, — признал Микки. — Одно скажу: я не только прострелил доктору Муру плечо. — Никто не отреагировал, так что Микки продолжил: — Что-то делаешь намеренно, что-то случайно, но все, что ты делаешь, имеет порой последствия, на которые и не рассчитываешь.
Гарольд, мужчина крупный, откинулся назад так резко, что чуть не упал. Ему пришлось схватиться за стол, чтобы удержаться на скамейке.
— Микки, о чем это ты? — спросил он.
Не поднимая головы, Микки заговорил:
— Честно сказать, я не думаю, что об этом следует распространяться в присутствии святого отца — ему это не понравится.
В рядах «солдат» раздался ропот. Теперь из-за Макгилла они не смогут дослушать до конца увлекательную историю! А они так рассчитывали, что знаменитый Микки Фэннинг расскажет что-нибудь о своих подвигах. Святой отец явно проигрывал состязание в популярности — и это у собственной паствы! Надо было срочно спасать ситуацию.
— Микки, вы же среди друзей. Уверяю вас, что бы вы ни рассказали, меня это не шокирует, — сказал преподобный Макгилл. — «Солдаты Христа» всегда горячо поддерживали вас во всех начинаниях. Конечно, нам приходится немного, как бы это выразиться, маскироваться, чтобы не растерять сторонников в Вашингтоне да и среди простых американцев из Пеории.[30] Но мы понимаем: на войне как на войне. К какой бы тактике вы ни прибегали в своих благородных делах, это было оправдано. По-моему, вы, как никто, заслуживаете только всеобщего уважения.
